Длинные руки нейтралитета
Шрифт:
Семаков же, прикинув расход боеприпасов, заявил, что надолго имеющегося запаса не хватит (что было чистой правдой) и что сегодня же надобно подать запрос на присылку такового.
– И побольше, побольше, - согласился Неболтай.
Но когда разговор зашел о том, кому какое оружие дать, появились разногласия. Не нашлось претендентов на картечницу с тремя магазинами по двадцати пуль в каждом. В части двух оставшихся мнения разошлись. Неболтаю и Желнову больше понравилась скорострелка с круглым магазином. Бывший охотник предложил именовать этот тип магазина 'лепеха',
Однако куда более актуальным был вопрос: где какую винтовку использовать. Выход нашел Семаков. Все же полноценное военное образование сказалось.
– Вот эту, с тремя магазинами, лучше отдать на Селенгинский редут. Трудами поручика Боголепова там вроде как налажен отпор. Может быть, она и вовсе не понадобится. Хотя и на Волынский можно.
– А эти две?
– абсолютно невинным голосом поинтересовался Мешков.
– Ту, что с магазином на сто двадцать, надо на самое опасное направление.
– Тогда на Камчатский люнет, - сделал вывод князь.
– Это почему?
– Если у них кончатся гранаты, то картечница будет основной подмогой в обороне.
– А я думаю, что на Волынский редут лучше.
– У них-то гранат хватает.
– Все так, да только в отсутствие лейтенанта Беккера там за помощника Максимушкин. Комендор он хороший, даже отличный, но...
Продолжения не последовало. Казаки помалкивали, с очевидностью не желая влезать в чужую епархию.
– Коль скоро обе эти картечницы примерно равноценны, то, значит, не так уж важно, которую куда поставим.
– Добро, Михаил Григорьевич, тогда ту, что с круглым магазином, на Камчатский люнет. Все, выходит?
– Нет, не все, Владимир Николаевич. Кое-чего не хватает.
– ?
– Прислуги для картечницы.
Видя, что мысль поняли не все, Мешков торопливо продолжил:
– Ведь нужно, чтобы кто-то магазины подавал, а те, что пустые, пулями заряжал. Только что осторожность им придется блюсти. Я проверял: пружина в магазинах сильная, как даст по пальцам, так радости мало.
Неболтай ухватил мысль первым и энергично поддержал:
– Изрядно замечено, Михаил Григорьевич, сразу видно, что артиллерист. Найду и направлю этих... подносчиков и заряжающих.
– Только двоих и надо, Тихон Андропович, по одному на картечницу. А для тебя, Желнов, кого из матросов нарядим, из тех, у кого пальцы половчее.
– Марсового надо на такое, они к такелажу и узлам привычные.
Костя Киприанов был доволен. Да что там: просто гордился собой.
Он чувствовал себя прекрасно - как будто в него и
Причина для гордости была также весомой: он не просто шел домой, прижимая к боку сумку с гостинцами - нет, его сопровождала добрая госпожа доктор. Разумеется, о ней чуть ли не всему Севастополю было известно. А те, кто не знал Марию Захаровну в лицо, вполне могли расслышать шепотки вроде:
– Смотри, смотри! Вон рядом с Костюнькой - знаешь, кто идет? Сама Марья Захаровна! Нет-нет, ты глянь!
И конечно же, такому эскорту, а значит, и знакомству бешено завидовали все окрестные мальчишки и девчонки. Сам Серега-длинный почтительно поклонился Марье Захаровне, ломая шапку. Он сделал вид, что не замечает Костю; это как раз и доказало, что Серега совершил второй смертный грех [11] .
11
второй смертный грех - зависть.
Косте, конечно же, и в голову не пришли возможные причины такого решения госпожи доктора. У нее же, сказать правду, резонов особых не было; скорее было отсутствие сверхсрочной работы. Кроме того, ей просто нравился пацаненок. К тому же у госпожи магистра имелся благовидный предлог.
В доме у Елены Киприановой случилось полное потрясение обитателей - примерно такое же, как если бы в скромный домик вдовы рыбака вдруг заглянул на огонек настоящий, живой капитан первого ранга. Дорогую гостью не знали, куда усадить и чем угостить. По правде говоря, угощать было нечем: имеющаяся еда была совершенно не праздничной, да и было ее только-только на семью. Но, видимо, Марья Захаровна предвидела эту ситуацию, поскольку тут же взяла инициативу на себя:
– Я вам сразу же скажу, Елена, ваш сын в полном порядке...
Хозяйка дома судорожно кивнула. Мальчишка ухитрился втиснуться в разговор:
– Марья Захаровна даже шрамов не оставила, вот!
– И с этими словами он задрал рубашку на спине. Шрамов и вправду не было.
Тяжелый мамин взгляд пообещал сыну, самое меньшее, подзатыльник за то, что осмелился перебить взрослых. На свое счастье, малец стоял достаточно далеко.
– ...а я хотела купить у вас кое-что. Тот моряк, с которым торговал ваш сын, - тут госпожа доктора коротко глянула на юного торговца сувенирами, - рассказал о фигурках, что делает ваша дочь.
– Наталья!!!
Возглас был достаточно выразителен и совершенно излишен: девушка сама зайчиком скакнула в угол комнаты и принесла оттуда в двух руках продукцию: целых три единицы. Важная гостья взяла фигурку человечка, повертела ее в руках, потом подняла к глазам ракушечного дракона - и совершенно несолидно разразилась хохотом. Единственным, кто от этого не впал в ступор, был Костя. Он хорошо помнил реакцию господина Таррота.