Длинный путь, или Медвежья услуга, или Конец земной колонизации Марса

Прогон 1 (далее П2, П3 и т. д.), 13 июля Пт 18:00–19:00 местного времени (далее тоже время, соответствующее местонахождению). Пейзаж с высоты. Географическое положение купола Рысь. В путь. Резервные вышки. Расчёт «оптимальной»

Это же просто отлично, что когда-то я прыгал с трамплина, – подбадриваю я себя, стоя на верхушке стометровой башни и собираясь с духом – перед тем, как ринуться вниз по крутому склону. Не такому крутому, как на лыжном трамплине – где-то далеко-далеко, за десятки миллионов километров отсюда, на Земле. Или даже сотни миллионов? В принципе, если по разные стороны от Солнца, может и четыре сотни набраться, хотя приятнее представлять себе Землю в пяти десятках миллионах километров, всё-таки почти на порядок ближе. Стоп, говорю я себе, зачем тут что-то представлять, когда всякий, живущий на Марсе, всегда должен знать текущее расстояние до Земли, примерно как всегда знаешь время года. Правда, я-то как раз ещё не привык помнить его автоматически. Но, кажется, запаздывание сигнала с Земли при сегодняшнем подключении к Астронету было восемь минут – это как на Земле запаздывание света от Солнца. А значит, и расстояние такое же, 150 млн км. Я подкинул пару цифр компу скафандра. Забавно, это как раз среднее между минимумом расстояния между Марсом и Землёй в 56 млн км и максимумом в 401 млн км. Среднее геометрическое, разумеется. Когда речь о величинах, отличающихся чуть ли не на порядок, среднее арифметическое – не лучший выбор. Хотя я и гуманитарий, но не совсем уж не знающий арифметики.

За спиной у меня возвышается купол Рысь, единственный на Марсе наш, населённый гражданами РФ. Или бывшими гражданами? Я-то точно туда не вернусь, может, кто-то ещё, как я, жертвы обстоятельств, но большинство всё же добровольцы… Единственный наш, в смысле российский, но не единственный наш, в смысле, населённый землянами. Теми, кто всегда помнят, на каком расстоянии от них Земля. Купола землян есть по всему Марсу. Хоть их и меньше, конечно, чем марсианских. Но купол Рысь – то место на Марсе, с которым я хоть немного знаком. В котором живут, в том числе, все земляне, с кем я здесь хоть немного знаком. Которое можно назвать домом…

Особенно после космического корабля. Там-то одиночество было высшей пробы – куда там Робинзону! Остров, на который его забросило, был на той же планете, что его родной остров Англия, и, кроме того, как потом оказалось, недалеко от обитаемого материка. Правда, обитали там людоеды, но по крайней мере один из них оказался вполне приличным человеком. Между прочим, очень интересная мысль в свете взаимоотношений с марсианами. Да и вообще – не мне считать плохим человека только за то, что он – людоед. Раз уж я хочу заниматься политикой…

Ну ладно, – сказал я себе, отдышавшись под эту мысль после подъёма по стометровой спиральной лестнице вдоль решётчатой стенки башни. – Марс – Марсом, а, смешно назвать число, шестьсот шестьдесят шесть ступенек… в усиленном скафандре и с доской для сотки, размером с серфер, но впятеро массивнее. И кто меня гнал, топать вверх в таком темпе? Чтобы не успеть передумать, что ли?.. Ладно. Всё, что было: Земля… космос… купол… – всё это позади. В особенности купол. – Я не стал оборачиваться на купол, который в буквальном смысле позади. Насмотрелся за десяток оборотов вокруг башни, пока поднимался. Купол за это время, кажется, нисколько не стал ниже, и его вершина видна по-прежнему только потому, что он прозрачный – сквозь его боковую поверхность, высоко вверху. Градусов тридцать от горизонта. А кажется, как всегда при оценке высоты, а не ширины большого объекта, что все шестьдесят градусов.

Где у купола вершина, впрочем, я могу определить только приблизительно. Разумеется, она прямо над центральной башней. Но, увы, саму башню отсюда не видно. Хотя она впятеро выше башни магнитки, на которой я стою. Но до неё далеко, два с половиной километра. А совсем рядом, сразу за стенкой купола, но внутри него (я-то на разгонной вышке магнитки, которая снаружи) всё закрывает какой-то ангар или склад. Хоть он всего вдвое выше вышки магнитки, и он-то как раз теперь наполовину внизу, но он слишком близко, чтобы что-то видеть из-за по-прежнему возвышающейся над моей головой верхней его половины.

Кроме купола. Его-то никакому ангару не заслонить. – Но купол уже позади, – в который раз напомнил я себе, по-прежнему не оборачиваясь, – а впереди опять одиночество. Ни одного знакомого лица на трассе в половину окружности Марса длиной. Десять тысяч километров, которые надо промчаться единым духом. На незнакомом и довольно головоломном виде транспорта. Впрочем, зачем преувеличивать трудности? Слегка знакомом, – поправляю я себя. – На деке, она же метровка, несколько дней катался по всем дорожкам купола. Именно для получения навыка. И был прав! Конечно, эти две магнитки, метровка и сотка – две большие разницы, но какой-то навык одна для другой даёт. Сейчас польза-то и проявится, хотя тогда я не знал, что это пригодится так скоро. Если честно, главным было получаемое от скольжения удовольствие, а пользу я тогда придумал, не предвидя этой авантюры.

Впрочем, что касается пользы, то, тут прежде всего, я сомневаюсь в пользе самого предприятия. Даже, может, не сомневаюсь в том, что никакой пользы, кроме вреда, от него не будет. Но, как говорится, жребий брошен, Рубикон перейдён. Не возвращаться же мне теперь, пряча глаза и бормоча что-то о том, что, как следует подумав, я… После того, как Олег мне это самое и предлагал неоднократно, пока я с ним консультировался – сперва как следует подумать, надо ли мне всё это затевать. Сперва подумать, а не залезть на башню и испугаться высоты! – уже накручиваю я себя. Да и времени у меня нет на долгие раздумья. Моя цель благородна… и, чего греха таить, может оказаться очень полезной.

И вообще, никто мне не мешает ещё часок подумать – по дороге до ближайшего марсианского купола. Да и вернуться, потратив ещё час. Более того, есть ведь резервные разгонные вышки и по дороге, так что могу вернуться, ну, скажем, подумав полчаса и потратив ещё столько же на возвращение.

Но всё равно не могу сразу вот так вот взять и поехать, смотрю, и не могу насмотреться. Одно дело – картина, уже много раз виденная и надоевшая, марсианский пейзаж, видимый с поверхности, где горизонт на расстоянии всего три-четыре километра… казалось бы, какая разница, на Земле четыре-пять, а всё равно разница чувствуется – мне тут всё время кажется, что я на огромном холме… не высоком, там, наоборот, горизонт далеко, а очень широком, в степи и пустыне такие бывают, холм выше окружающей местности, вместо горизонта планеты виден только «горизонт», образуемый изгибом самого холма. На Марсе не степь, три километра захламленной пустыни… точнее, пустыни, целиком состоящей из хлама… тем более, во всех направлениях от купола, кроме северо-запада, куда я и направляюсь, и куда, пафосно выражаясь, сейчас устремлён мой взор, громоздятся большие и поменьше холмы хлама, ещё больше ограничивающие обзор местности с высоты роста… многие холмы имеет кольцевую форму – там когда-то давно что-то интенсивно раскапывали в середине, отгребая мусор во все стороны… впрочем, как раз с высоты роста этого не видно: кратеры кажутся столовыми горками с более-менее плоской верхушкой… Древний хлам не то чтобы весь железный, но железа там хватает, чтобы всё было запорошено мелкой ржавчиной и особенности рельефа не различались по цвету и плохо различались по форме…

Кроме разгонных вышек вдоль сотки. Только они – и купол, разумеется! – оживляли пейзаж, который я видел до того, как вскарабкался сюда. Вышки напоминали какую-то фантастическую линию электропередач, с которой сняли провода. Или даже единственный провод, потому что никаких поперечных кронштейнов на них нет. Да и высота в 100 м, необходимая, чтобы достичь при марсианском тяготении скорости в 100 км в час, великовата для ЛЭП. И стоят они слишком далеко, в десяти км друг от друга. Собственно, с поверхности я видел только эту, рядом с которой стоял. От следующей осталось на виду, как говорит комп скафандра, шесть метров, но, наверное, какой-нибудь холмик заслонил…