ДМБ: Упал, отжался!
Шрифт:
– Командир, он очнулся!
– прогрохотал нечеловеческий голос.
– Эт хорошо, дед, эт правильно!
– откликнулись из другого мира. Другой мир был где-то слева, и Юрий повернул голову, чтобы посмотреть, на что он похож. Точнее, попробовал повернуть - свет тут же начал меркнуть, а бородатое лицо - удаляться куда-то наверх.
– Эй, эй, химия, куда опять намылился!
– несколько вполне ощутимых и по-земному болезненных пощечин отрегулировали яркость, а заодно вернули лейтенанту все остальные чувства. Другой мир пах пыльным металлом, старым пластиком и керосином. Другой мир гудел турбинами и свистел винтами. Из другого мира на Мудрецкого посмотрел майор,
– Доброе утро, лейтенант. Как отдохнул?
– Ни-икак, - честно ответил Юрий.
– Я ле-етал. О-очень тру-удно.
– А ты думал, как оно?!
– хмыкнул пилот.
– У нас всю дорогу работа трудная. Далеко улетел-то?
– Н-не очень, - сознался Мудрецкий.
– То-олько вы-ысоту на-абрал.
– Ну вот видишь, и это за час полета! Мы, между прочим, треть пути уже пролетели.
Голова гудела и подвывала в такт двигателям. Смысл сказанного не сразу дошел до Юрия, а произвести нехитрые вычисления получилось только с третьего раза. Арифметика оказалась весьма болезненным занятиям. Наконец все умножилось и сложилось, и Мудрецкий начал лихорадочно подниматься. Бородатый бортинженер заботливо поддержал лейтенанта под локоть.
– По-очему треть? До Самары все-е-го час ле-ететь! Да-аже меньше!
– Какая Самара?
– настала очередь командира выкатить большие и круглые глаза.
– Ты вниз посмотри! Вон за спиной иллюминатор, дальше и вправо, город за рекой видишь?
Действительно, за редкими белесыми облачками хорошо просматривалась серая короста множества зданий, расползшаяся на многие километры вдоль широченной блестящей реки.
– Увидел? А теперь подальше от реки, на холмике - видел?
Ближе подлететь не могу, но бинокль дам, если не разглядишь.
– Не-е на… - тихонько выговорил Мудрецкий и сполз на рифленые пластины пола. Сознания он не потерял, хотя очень жалел об этом. Город он узнать, конечно же, не мог, а вот фигурку на холме разглядел. К своему огромному сожалению. Надо, конечно же, знать, что происходит вокруг, но иногда очень-очень не хочется. Когда вместо Самары оказываешься над Волгоградом - ошибки быть не может, какая скульптура стоит на Мамаевом кургане, знает вся страна… Так вот, если это только треть пути, то он должен закончиться - где? Вы уже подсчитали, дорогой читатель? Юрий тоже, но он решил уточнить и спросил прямо с пола: - Ку-уда летим, ка-амандир?!
– В Каспийск, - жизнерадостно откликнулся майор.
– Пока вы возились, Моздок затянуло, а Ханкала со вчерашнего дня не принимает. Можно было бы вас в Беслане высадить, да они тоже вот-вот грозой закроются, никаких гарантий. Так я уж прямо вдоль моря, мне так ближе получится, а там вы своим ходом, там километров двести всего-то…
– До-окуда две-ести?
– Мудрецкий до последнего цеплялся за ускользающую надежду.
– До Грозного, конечно. Ну ты, паря, видать, крепко приложился! Не помнишь, что ли, куда тебе нужно? Тут нам все мозги уделали, чтобы мы хоть как-нибудь вас прямиком или на Ханкалу, или на Северный выложили. Генерал этот ваш, Дубинин, нашего комдива задергал вконец - что, мол, за военная авиация, которой туман мешает, а если завтра война, и все такое. Ну, комдив ему и ответил, что сесть-то мы сядем, только потом все сразу же взлетим, и с апостолом Петром о пересадке пусть сам договаривается. Вот только после этого и отстал. Слушай, лейтенант, а что это за дятел с такой хорошей фамилией? У вас во внутренних войсках все такие?
– Да не из внутренних войск мы, не из внутренних! Из химических!
– От волнения голова Мудрецкого
– И генерала Дубинина никакого в жизни не видели! У нас учения, поднимают среди ночи, приказывают лететь домой. А часть наша - под Самарой, в Чернодырье!
– Эх ты!
– изумился командир.
– Вот это вас разложили! И что теперь с вами делать? Обратно я вас не повезу, мне вообще-то в Армению, а вас упросили подкинуть по дороге… И так из-за машин ваших топливо перерасходуем, но это уж все одно Дубинину счет выставят…
– А если не оплатят?
– вмешался молчавший до этого в своем правом кресле второй пилот.
– Привезли-то не тех! Скажет, что знать ничего не знает, и привет, Дмитрич, покупай керосин в лавочке!
– Типун тебе на язык!
– испуганно отмахнулся майор.
– И чирей на жо… Нет, не надо, тогда ты сидеть не сможешь.
– А с типуном не смогу в микрофон говорить, опять-таки, не выпустят!
– торжествующе заметил второй пилот.
– Ничего, ничего, я тебе ларингофоны прилажу, - пообещал командир.
– В них главное, чтобы глотка была цела… Ладно, это наши дела домашние, а вот что с пассажирами делать? Может, запросить где-нибудь здесь посадку, и пусть обратно едут.
– Не пойдет, Саша, - мотнул бородой дед.
– Не даст нам никто без че-пэ план полета ломать. Да и комдив тебя на винты потом намотает - почему не довез? Почему без спросу? Лучше уж до Каспийска долетим, а там пусть этот генерал сам разбирается, какую разведку ему из Шиханов выписали.
– Погодите, погодите, так откуда этот генерал?
– запоздало сообразил Мудрецкий.
– Из внутренних войск? Так ему не нас, ему наших соседей надо было! Взвод спецназа, их на химразведку обучали! Мы с ними рядом стояли, только их вывезли на учения… Это все помдеж, сволочь, напутал! Или сам дежурный! Мы - просто химразведка! Из Чернодырья!
– Ага, вот и разобрались!
– довольно потер руки майор.
– Так вот генералу все и расскажешь - мол, обознатушки-перепрятушки, в Шиханах ошибочка вышла. А мы тут вообще ни при чем получаемся, слышь, дед? Так что и горючку нам оплатят, никуда не денутся. Требовали привезти взвод химразведки из Шиханов, одну штуку, - получили взвод химразведки из Шиханов, одну штуку. И пусть на земле друг с другом разбираются, а мы дальше полетим!
– То-то я гляжу, у них машины без этих желто-красных художеств, - задумчиво проворчал бортинженер.
– Сколько вэвэшников возили, на всех какая-нибудь эмблема наляпана… Эх, ребятки, если бы вы не опоздали, глядишь, еще на земле разобрались бы…
– Да не опоздали мы!
– застонал Юрий.
– Мы и так гнали, как на пожар!
– Ну, не знаю, не знаю, - покачал головой командир экипажа. Потом вдруг повеселел и подмигнул Мудрецкому.
– Зато на море побываешь и горы увидишь! Когда бы ты еще на Каспий полюбовался? Так бы и не увидел, куда Волга впадает. Кстати, можешь посмотреть - во-он на горизонте блестит, а скоро еще ближе подлетим.
– Век бы его не видеть!
– На лице лейтенанта неожиданно появилось выражение озверелости, никак не свойственное потомственному интеллигенту и армейскому пиджаку. Такую рожу мог бы скорчить скорее старлей Волков или полковник Копец. Или, например, генерал Лычко, доведись ему снова встретиться с роковыми для него химиками.
– Так, слушай сюда, командир! Разворачивай свою телегу! Полетели обратно! Или садись прямо здесь! Имел я в большом и глубоком виду ваши сраные планы и ваше дерьмовое горючее!