Дневная битва
Шрифт:
Наконец Кева осталась удовлетворена. Она что-то буркнула и принялась бить в кимвалы безостановочно, щелкая бедрами в такт. Инэвера поймала ритм, и вскоре он стал ее второй натурой. Она поняла, что улыбается.
Но после этого дама’тинг с гибкой грацией закружила по помосту, не сбиваясь с ритма, в котором работала кимвалами и бедрами. Это было красиво. Это завораживало. А Инэвера, попытавшаяся ей подражать, налетела на Мелан, и обе грохнулись на пол.
– Дура! – выпалила Мелан.
Кева склонилась с помоста и с силой ударила ее по лицу. Кимвалы звякнули.
– Это твоя вина, Мелан! Это
Кева наставила палец в лицо Мелан.
– Ты должна научиться серьезно относиться к своим обязанностям. Отлучаешься от Палаты Теней до тех пор, пока Инэвера не догонит других.
Девушки ахнули, а Мелан выпучила глаза.
– Еще секунду посмотришь так дерзко, – предупредила Кева, – и очутишься в великом гареме игрушкой для шарумов.
Мелан потупила взгляд и низко поклонилась:
– Да, дама’тинг.
После шарусака девушки выстроились в очередь к кухням, где пара стареющих евнухов налила каждой по черпаку жидкой каши. Инэвера прочла в глазах Мелан и остальных желание поставить ее в конец. И с легкостью уступила. Бессмысленное противостояние ничего не даст. Лучше выглядеть кроткой по мере постижения правил най’дама’тинг.
Инэвера не получила и половины плошки, ей достались водянистые остатки со дна котла. Но даже это она едва успела проглотить, прежде чем Мелан явилась по ее душу.
– Уже почти рассвело, – заявила Мелан. – Дама’тинг скоро пойдут в шатер, и забери нас Най, если мы опоздаем.
– В шатер? – переспросила Инэвера.
Мелан взглянула на нее, как на слабоумную:
– На рассвете шарумы возвращаются из Лабиринта, и раненых отправляют в шатер. Дама’тинг лечат их, а мы помогаем.
Инэвера вспомнила вопли раненых шарумов, что накануне проникали сквозь полотняные стены, и представила себя окруженной мужчинами, которые истекают кровью и ревут от боли, в то время как она помогает дама’тинг кромсать и латать их плоть.
У нее закружилась голова, к лицу прихлынул жар. Жидкая каша подступила к горлу.
Мелан влепила ей затрещину. Каша и желчь исторглись фонтаном, осквернив каменный пол; от стен отлетело эхо. Девушки обернулись на звук, глядели холодно. Дама’тинг отсутствовали, а евнухи, как обычно, немы.
– Эверамовы яйца, найди же свой центр! – вскипела Мелан. – Для дама’тинг нет дела серьезнее, чем врачевание. Мне уже запретили посещать Палату Теней. Если шарум потеряет хоть каплю крови из-за твоей слабости, дама’тинг выпьют из меня стократ больше!
Она придвинулась и понизила голос до шепота:
– А я тогда отрежу тебе соски и заставлю сожрать!
Инэвера уставилась на нее, осмысливая услышанное. Мелан не дала ей времени на ответ, схватила за руку и потащила в Каземат. Девушки быстро умыли руки и лица, облачились в белое и снова построились. Мелан препроводила Инэверу к выходу, где они встретились с дама’тинг, которая вывела их из дворца. Вскоре они дошли через Подземный город до катакомб под шатром дама’тинг Каджи, где дождались рассветного пения дама с минаретов Шарик Хора.
Содействие дама’тинг в их врачевании оказалось делом кровавым и жутким, опасения Инэверы полностью подтвердились. В ушах звенело от криков и воплей – орали как шарумы, слишком страдавшие, чтобы принять свою боль, так и Мелан и дама’тинг, которые бранили ее за медлительность.
Один раз она несла кувшин с инструментами, замоченными в едкой жидкости, по сравнению с которой кузи показалось бы пустяком, споткнулась и пролила несколько капель. Мелан ударила ее по лицу на глазах у Кевы и еще одной дама’тинг. Ни та ни другая не сказали ни слова, их больше волновали инструменты, а не ее распухшая скула.
Воин, что лежал перед ними на столе, забился в агонии, когда они срезали черную ткань вокруг глубокой раны в животе. Невесты бросили осколки керамических защитных пластин в пальмовую корзину, и те, от крови мокрые, звякнули.
Кева швырнула Мелан пару шелковых шнуров:
– Привяжи его.
Мелан взяла один и протянула Инэвере второй:
– Пошевеливайся и делай, как я. – Она намотала шнур на кулаки, оставив между ними отрезок длиною в предплечье.
Обдумывать инструкции было некогда, потому что Мелан с поразительными скоростью и грацией накинула шнур на запястье воина, отпрянула и выпрямила его руку, воспользовавшись принципом рычага. Тот попытался вырваться, но Мелан знала, под какими углами его плечо слабее всего, и не позволила.
– Живо! – крикнула она, когда мужчина неуклюже простер к ней другую руку.
Инэвера рванулась вперед, пытаясь повторить действия Мелан. Захватила шелковой петлей запястье шарума, но толком не поняла, куда шагнуть и как переместить свой вес по примеру Мелан. Шарум нанес ей удар слева, и затрещина Мелан показалась поцелуем.
Инэвера рухнула на пол, Кева зашипела и погрузила два напряженных пальца в плечевой сустав воина. Его руку свело судорогой, и у Инэверы появилось время, чтобы расправить шнур и повторить попытку. Кева раздраженно глянула на Мелан, а та, в свою очередь, молча и яростно уставилась на Инэверу. Они зафиксировали воина распростертым. Дама’тинг силком влила ему в глотку сонное снадобье, и вскоре он обмяк. Невесты резали, не обращая внимания на кровь и другие, более гадкие жидкости, что пятнали их белоснежные одежды.
– Это не поможет, – выдохнула Кева спустя какое-то время.
– Без магии хора ему не выжить, – согласилась вторая невеста и посмотрела на Мелан. – Отнеси его в катакомбы.
Мелан кивнула, и они с Инэверой взялись за ручки носилок, что свисали с краев операционного стола. Воин был куда тяжелее обеих девушек, вместе взятых, но Инэвера привыкла к тяжелому труду и не сбилась с шага. Асави метнулась вперед, открыла люк, и дама’тинг повела их вниз, в темноту.
Асави дождалась, когда Инэвера и Мелан спустятся, и захлопнула крышку, оставила их в кромешном мраке. Тот царил, пока Кева не воспользовалась светящейся демоновой костью и не осветила путь к каменной палате с еще одним операционным столом. В стену была врезана стальная дверь, Кева отперла ее ключом, который висел у нее на шее, и их взорам явилось нечто вроде набора кусков угля и почерневших костей. Алагай хора. Она выбрала средних размеров кусок и затворила дверь, та мелодично щелкнула: сработал запирающий механизм.