Дневная битва
Шрифт:
Лиша могла пожаловаться Джардиру, сделать их противостояние открытым и безобразным. Джардир пришел бы в бешенство. Возможно, неуправляемое.
Но Лиша смолчала и даже не удалила от себя Аманвах. Инэвера была вынуждена отдать ей за это дань некоторого уважения, а вскоре подослала к ней в спальню дозорных-евнухов и имела глупость затеять игрища, вместо того чтобы убить ее сразу. Той же ночью ей пришлось спасти Лише жизнь, иначе они бы сообща убили Джардира, находясь под влиянием мозгового демона.
Не сделай она этого, мозговой демон, конечно, умертвил
Поэтому Инэвера слушала. Слушала и старалась не чувствовать себя вытесненной. Выжитой. Униженной.
Она размеренно дышала, восстанавливала хладнокровие. Скоро эта женщина вернется в свою варварскую деревню – и в добрый путь. Инэвера снова займет положенное ей место в постели Джардира, и все пойдет по-прежнему.
Наверное.
Страстные стоны и крики стихли, сменились нежным воркованием. Инэвера напрягла слух, стараясь разобрать невнятные слова. Это оказалось хуже, чем вопли и шлепки плоти о плоть. Инэвера много раз наблюдала за близостью мужа с другими женщинами и хорошо знала звуки, которые он издавал сам и извлекал из партнерш. Искушенная в постельных плясках и уверенная в себе, Инэвера не боялась любовных приемов Лиши. Ее угнетала тишина, когда сплетенные в объятиях Джардир и Лиша лежали спокойно.
– Выходи за меня замуж, – произнес Джардир.
– Сколько раз я должна отказать, чтобы ты перестал просить? – отпиралась Лиша, прикидываясь, будто не понимает, сколь великая ей оказана честь.
– Если ты откажешь десять тысяч раз, – продолжил Джардир, – я спрошу еще десять тысяч. Давай же, еще не поздно! Я шар’дама ка и могу поженить нас мановением руки. Стань моей женой сейчас, тайно. Твоя мать и Аббан выступят свидетелями и подпишут бумаги. Об этом никто не узнает, пока мы не решим открыться, но мы будем знать.
Аббан.
Инэвера скривила губы. Он замешан в происходящее и ведет собственную игру за власть и внимание Джардира. С ним тоже придется разобраться.
– Попроси десять тысяч раз или двадцать – и я скажу «нет», – отрезала Лиша. – У тебя достаточно жен.
– Я откажу им в постели, – посулил Джардир, и Инэвера вспыхнула. – Всем, кроме Инэверы, – поправился он.
Инэвера восстановила дыхание, все еще потрясенная его глупостью. Шарумы не торгуются, а Джардир – шарум до мозга костей!
– Значит, мне придется делить тебя с одной женщиной, а не с четырнадцатью?
– Ты уже делишь, – проурчал Джардир, и Инэвера закусила губу при звуке возобновившихся поцелуев.
– Мы одни, Ахман, – заворковала Лиша, и Джардир судорожно вздохнул от наслаждения. – В ближайшие несколько часов я не поделюсь тобою ни с кем.
– Дамаджах! – воскликнула Мелан. – Твои руки!
Инэвера опустила взгляд и увидела кровь, сочившуюся из сжатых кулаков. Длинные накрашенные ногти были остры и глубоко впились в ладони. Она, омертвевшая, ничего не заметила. Даже сейчас ее руки показались чужими, Мелан и Асави бережно вытерли и перевязали раны.
Как же до этого дошло? Как она упустила Ахмана настолько, что он выставил ее на позорище? Она видела, как он набрался знаний и сил, не дал шарумам выбить из себя потенциал и не погиб в пустыне. Она преподнесла ему объединенную Красию и наделила его орудиями, чтобы гнать алагай до самой бездны Най. Она подарила ему четверых сыновей и трех дочерей; подобрала дживах сен, чтобы его ложе не остывало, а детей стало больше.
– Наверно, мне следовало выбрать северных шлюх и утолить его похотливое вожделение к белой коже, – пробормотала она.
– Мужчины – предсказуемые создания, – проговорила Мелан.
– Стоит им кого-нибудь одолеть, так перво-наперво сношают их, как кобели, – поддакнула Асави. – А к белой коже пристрастилось много шарумов.
Мелан и Асави все эти годы оставались любовницами, жили вместе и всегда стояли друг за дружку горой. В мужчинах видели только осеменителей и давно выбирали отцов для своих будущих дочерей при помощи костей – управлялись за одну ночь и впредь уже никогда с ними не виделись.
Но, несмотря на предвзятость, они высказались довольно толково, а Инэвере следовало предусмотреть такое развитие событий. Коль скоро этого не случилось, язычница-шлюха околдовала ее мужа в тех самых благоухающих покоях, где он так часто возлежал с Инэверой.
Внимая нашептываниям Лиши, Ахман уже изменялся и пересматривал вековые традиции и культуру. Некоторые его указы были вполне безобидны, однако другие таили в себе угрозу, чреватые отчуждением от собственного народа во имя северных чувствительных обычаев: он забывал, что северяне предназначены ему в подданные, а не в союзники.
Им некогда церемониться с чинами. Грядет Шарак Ка. Война уже началась.
Глава 7
Учение
Инэвера не терпела шарумов, которых приводил в дом отец. Они с матерью стряпали и прислуживали, отец же покрикивал да отвешивал им шлепки, бахвалясь перед приятелями, по мере того как все напивались и впадали в буйство за игрой в глиняные кости – шарак. Еще до того, как Соли оделся в черное, Касаад запретил ему всякий труд. «Ты воин, сынок, а не хаффит или баба!»
Пока Инэвера была младше, мужчины не обращали на нее внимания и пялились на Манвах, но с приближением зрелости хищные взгляды обратились и к ней. Один шарум, отвратительный тип по имени Кемаль, даже попытался ее полапать.