Дневная битва

Бретт Питер

Он понизил голос до тенорка Франка:

– «Вы хотите сказать, что у вас имеются… мм… более важные планы, чем встреча с его святейшеством?» Ха!

– А у нас имеются более важные планы? – уточнила Ренна.

– Мы можем с тем же успехом часами биться головой о стену, – фыркнул Арлен. – Беседа с рачителем – из той же области. Все они вызубрили книгу, но каждый толкует ее по-своему.

– Брукский рачитель Харрал был хорошим человеком, – осторожно проговорила Ренна. – Стоял рядом со мной, когда весь город вывалил из домов, желая моей крови.

– Но

не перед тобой, Рен, – заметил Арлен. – Запомни это хорошенько. А Джердж Страж полнился праведным гневом, и хотел твоей казни, и тоже был рачителем.

– Про старого рачителя Лощины не скажешь ничего плохого.

Арлен пожал плечами:

– Джона такой же дурак, как вся их братия. Может, в чем-то и больший. Но он всегда был справедлив с людьми. Заслужил уважение. Хейс не заслужил ничего.

– Ему и не дали, – заметила Ренна.

Арлен какое-то время молчал, но в конце концов буркнул:

– Ладно, я пошлю Кита сказать, что в нашем «расписании» нашелся пробел. Но никакой официальной формы одежды не будет.

Когда ближе к вечеру Арлен и Ренна отправились на обед с рачителем Хейсом в Праведный дом, перед постоялым двором не то чтобы собралась толпа, но возле лавок и на углах отирались сотни людей. Все они старательно делали вид, будто пришли по делам. При виде вышедшей пары поднялся дикий гомон.

Ренна вздохнула. Похоже, Арлену не изменить мнения некоторых – даже тех, кто впитывал каждое его слово, как прописанное в Каноне.

К ним стучались весь день напролет. Смитт и Стефни прилагали все силы, чтобы не допустить столпотворения просителей, но не отказывали никому, чье дело считали важным, а таких оказалось много. Мясники явились с увесистыми счетными книгами и рулонами карт, разложили их на полу и демонстрировали свои успехи в наборе рекрутов и расчистке территории. Десятки южных хуторян снялись с мест, когда красийцы растеклись по их землям для захвата Райзона, и многие селения целиком возродились в графстве Лощина на собственных великих метках. Таких меток теперь насчитывалось шесть, и они окружали саму Лощину, хотя полностью активными считались только две – в Новом Райзоне и Последнем Пределе.

Стеклодув Бени принес Арлену для осмотра красивые меченые изделия, а Кендалл просочилась с намерением поговорить об энджирских жонглерах, которые прибыли с караваном графа Тамоса.

– Пять мастеров из гильдии жонглеров и дюжина подмастерьев, – сообщила Кендалл. – Заявляют, что приехали помочь Рожеру натаскивать нас в укрощении демонов, но им, похоже, интереснее собирать истории о тебе.

И так без конца. Метчики, вестники, травницы, гласные из беглых городков – все они, по одному и парами, шли и шли, пока Ренне не захотелось взвыть.

Арлен воспринимал паломничество спокойнее, приветствовал многих как друзей и вносил предложения, которые большинство, похоже, считало приказами. И все-таки выход наружу принес облегчение, хотя и означал шествие под взглядами бессчетных зевак.

Рачитель Хейс и Малыш Франк ждали их на пороге Праведного дома. Хейс был в коричневой рясе из тончайшей материи, какую видела Ренна, если не принимать в расчет ее меченый плащ. Хейс надел поверх рясы белую ризу с вышивкой – зеленым плющом и сверкающим позолотой изогнутым посохом в центре, их заключали в круг метки, и Ренна узнала не все. Епитрахиль и кипа были цвета зеленого леса и расшиты золочеными метками. Пальцы Хейса унизаны золотыми перстнями с зелеными нефритовыми камнями величиной с коровий глаз.

Франк тоже официально вырядился в зеленую меченую кипу и белый стихарь поверх бурой рясы с узорным шитьем в виде посоха и плюща той же расцветки, что у Хейса. Горло охватило золотое ожерелье с большим красным камнем.

Оба они разительно отличались от Арлена, пришедшего босым в вылинявших портках и сорочке, и Ренны, наряд которой считался скандальным по любым меркам – кожаный жилет и юбка до середины икр, с вырезами до пояса по бокам. Но если их простая одежда – или ее отсутствие в случае Ренны – явилась оскорбительной, то принимающая сторона не выказала никакого возмущения.

– Добро пожаловать в Дом Создателя, господин Тюк, сударыня Таннер! – громко произнес Хейс, и голос разнесся далеко окрест. – Для нас большая честь ваш скорый приход.

Ренна искала сарказм в тоне старика, но тот показался искренним.

– С вашей стороны большая любезность принять нас. – Она начертила в воздухе священную метку.

Арлен ограничился невнятным бурчанием и кивком.

Улыбка Хейса чуть поблекла.

– Я должен поздравить вас с помолвкой. Как вы понимаете, она вызвала немало пересудов среди горожан. Для меня будет честью провести церемонию, если вам угодно.

– Это весьма почетно, – Арлен опередил Ренну и говорил не менее звучно, чем Хейс, – но я хочу, чтобы ее осуществил рачитель Джона, когда вернется.

Толпа снова загудела. Хейс поджал губы, и его рот превратился в тонкую линию, которая скрылась в густой бороде и усах.

– Насколько я понимаю, вы были близки?

Арлен пожал плечами:

– Я не всегда с ним соглашался, но рачитель Джона повел себя правильно, когда Лощина оказалась в беде. Надеюсь на его скорое возвращение.

Улыбка покинула и глаза Хейса, а Франк кашлянул.

– Нам лучше переместиться внутрь, ваше святейшество. Все собрались. Вас ожидают в обеденной зале.

– Очень хорошо, веди нас, – ответил Хейс.

Франк поклонился, проводил их в дом и плотно затворил высокие двери, отрезав от жадных глаз и ушей.

Из небольшого притвора под хорами виднелся неф, рассчитанный душ на триста. Полы были из простого камня, за многие годы отшлифованного бессчетным количеством ног. Поизносились и красивые деревянные скамьи, на сиденьях имелись впадины с вытертым лаком, продавленные многими поколениями задов. Опорные балки изрезаны метками, как и витражные окна, но в остальном они остались без украшений. Главный алтарь был не менее зауряден, хотя стол и кафедру покрывало свежее полотнище с вышитыми плющом и посохом энджирских рачителей. Под ними расстелили толстый ковер.