Дневная битва

Бретт Питер

Подбежал Джоу Лесоруб, когда Арлен собрался уходить.

– Прошу прощения. Я не хотел…

– Я не сержусь на тебя, Джоу, – перебил он. – Сам виноват – напустил таинственности и скрытничал.

Джоу облегченно вздохнул, однако Арлен поднял палец:

– Но звуковая раковина предназначена для рачителей, жонглеров и волшебных скрипачей, а не для каждого болвана, которому вздумается рвать глотку. Чтобы я больше не видел тебя там – разве что захочешь сплясать или спеть. Если тебе нечего рубить топором, сходи к мясникам и попроси о деле.

Джоу

яростно закивал и бросился наутек.

Ренна посмотрела туда, где стоял инквизитор, но он тоже исчез.

– Это место похоже на Брук больше, чем хотелось бы, – вздохнула Ренна. – Нас сожгут, если мы их не спасем?

– Дурь нужно выбивать из каждого, Рен, снова и снова, – напомнил Арлен, они вели лошадей в конюшню за новым постоялым двором. – Времена были трудные, народ слегка возбужден, но его можно простить. Не надо всякий раз хвататься за нож.

– Я не знала, что это так заметно, – напряглась Ренна.

– Нож-то большой, – пожал плечами Арлен.

К их лошадям приблизился худощавый, но мускулистый юноша. Посмотрел на Сумеречного Плясуна и быстро перевел взгляд на Арлена.

– Да, Кит, это я, – сказал Арлен. – Понятно, что места мало, но мне и моей суженой Ренне нужна комната на несколько недель.

Кит кивнул. Быстро привязал лошадей и проводил обоих через скромный боковой вход в раздевальню.

– Подождите здесь, я сбегаю за папой.

– Его отец, Смитт, – хозяин гостиницы и городской гласный, – объяснил Арлен, едва Кит исчез. – Хороший человек, если не злить его. Честнее Хряка, но довольно крут, когда доходит до торга. Его жена Стефни мила в малых дозах, но у нее всегда такой вид, будто она неделю не была в нужнике и хочет опорожниться на каждого, кто приблизится. И склонна к проповедям – она не хуже, чем в Южном Дозоре, объяснит, чего и зачем желает от тебя Создатель и как тебе жить.

Ренну перекосило. Дозорные быстро приговорили ее к смерти и объявили это волей Создателя.

Вскоре в раздевальню вошли двое: крупный мужчина с густой бородой и крепкий в свои шестьдесят и тщедушная женщина с седыми волосами, стянутыми в тугой пучок. Арлен оказался прав. Казалось, она положила в рот что-то горькое и хочет выплюнуть.

– Хвала Создателю, ты вернулся, – произнес Смитт, когда все были представлены.

– Создатель тут ни при чем, – возразил Арлен. – У меня есть дела в Лощине.

– Его десница причастна ко всему, большому и малому – подала голос Стефни.

Из-за высокого ворота ее платья выглядывал оставленный демоном шрам, а ее жесткость напомнила о гласной Тиббетс-Брука Селии Пустоцвет, которая защищала Ренну, когда все от нее отвернулись. Ренна не знала женщины сильнее Селии.

Ренна, не думая, протянула руку и чуть погладила шрам.

– Вы ведь сражались? – спросила она. – В прошлом году, когда подвели метки?

Женщина выпучила глаза, но кивнула:

– Я не могла остаться в стороне.

– Разумеется. – Ренна сжала ее плечо. – Нельзя просить от других того, чего не желаешь делать сама.

Болезненное напряжение исчезло с лица женщины, и она улыбнулась. Вышла неуклюжая гримаса, потеснившая глубокие складки.

– Заходите. Мест нет, но мы держим пару комнат для вестников. Сейчас мы вас пристроим и что-нибудь кинем в брюхо.

Арлен и Смитт разинули рты, она же повернулась и направилась к заднему лестничному колодцу.

Едва они разместились и проглотили завтрак, который Стефни прислала наверх, как в дверь постучали. Арлен отворил и обнаружил на пороге служку рачителя Хейса – того, что всегда крутился рядом.

На служке были только простые сандалии и бурая ряса, меченый стихарь снят до наступления ночи. В каштановой бородке проступала седина.

– Я Малыш Франк, помощник рачителя Хейса, главного инквизитора и духовного наставника его светлости графа Лесорубовой Лощины Тамоса, – произнес он и еле заметно поклонился. – Прошу прощения за вторжение, сударь Тюк. – Он кивнул Ренне. – Сударыня Таннер. Дело в том, что на его святейшество произвела сильнейшее впечатление ваша утренняя речь, и он просит вас почтить его своим присутствием на обеде в шесть часов сегодня вечером в трапезной Праведного дома. Форма одежды официальная.

Он собрался уйти, но Арлен остановил его ответом:

– Вам придется передать наши сожаления.

Франк на секунду застыл, а когда повернулся, на его лице еще сохранилась тень удивления. Он отвесил очередной неглубокий поклон:

– Вы хотите сказать, что у вас имеются… мм… более важные планы, чем встреча с его святейшеством?

Арлен беспомощно пожал плечами:

– Боюсь, мое расписание забито. Возможно, после новолуния.

На сей раз Франк не сумел скрыть недоверия:

– И это… ваш ответ его святейшеству?

– Изложить письменно? – осведомился Арлен.

Франк не ответил, и Арлен демонстративно распахнул дверь. Франк зашаркал прочь со смешанным выражением бешенства и потрясения на лице.

– Не староват ли он для Малыша? – спросила Ренна, когда затихли шаги.

– Ему небось под сорок, – кивнул Арлен. – Рачители обычно принимают сан к тридцати, даже если совет не найдет им приход.

– То есть он провалил испытание?

Арлен помотал головой.

– Это говорит лишь о том, что Хейс – могущественная фигура по сравнению с другими рачителями. Могущественная настолько, что быть при нем служкой престижнее, чем окормлять собственный приход. Политика, – выплюнул он с отвращением.

– Тогда зачем ты наговорил ему про расписание? Это не дружеский жест. Мы только час как вошли в город. Никаких частных визитов не запланировали.

– Начхать. – Арлен раздраженно махнул в сторону двери. – Будь я проклят, если меня заставят сидеть на пышном официальном обеде лишь для того, чтобы какой-то рачитель выглядел важной птицей. Я не вынесу такого позерства.