Дневник, 2004 год
Шрифт:
22 июня, вторник. Утром ходил за продуктами в Новокупеческий, взял, в частности, и бефстроганов из сои. По дороге на столбе объявление: «Срочно сдам комнату только славянам». У нас никогда не было брезгливости к инородцам. Значит, это что-то другое, значит, люди уже натерпелись от обмана и пренебрежения к нашей морали и образу жизни. Возникает и делается все четче и четче компонент отношения к нашим бывшим соотечественникам по империи.
В двенадцать уехал на два дня на дачу. Но не тут-то было, Вл. Ефимович меня по телефону изловил: ссылается на министерство культуры, они не хотят делать новый тендер, обманув сначала все фирмы, которые могли бы нашу ограду сделать по-настоящему. Ах, дорогой Владимир Ефимович, мне, всех подозревающему и грешному, кажется, что больше всех вы хотите, чтобы это сделала фирма, уже работавшая с вами по пожарной сигнализации. Один раз они нас уже обманули, до тендера, назвав сумму в три раза меньше,
В тишине, в спокойствии, с собакой на даче.
По телевидению — о страшном налете чеченских и интернациональных боевиков на Назрань. Вошли ночью в город и осадили тюрьму, горотдел милиции и другие учреждения, практически контролировали город до утра. Даже посты на дорогах расставили свои. Все были в форме милиции, прием довольно подлый. Когда человек на дороге протягивал милицейские корочки, его без лишних объяснений расстреливали. Это попытка запугать местных людей, идущих работать в правоохранительные органы. Значит, есть боязнь, что конфликт может быть завершен и положение налажено без участия федералов. А тогда какой смысл воевать? Тогда пропадает образ жизни, и человек превращается во врага своего народа. Но в принципе, для мира и дружбы нужна империя, ощущение этого уже витает в воздухе.
23 июня, среда. Полтора дня прожил на даче один и понял, какой образ жизни ведет большинство наших преподавателей. Преступно даже не то, что, несистематически уходя в отпуск, я портил свое здоровье, а еще очень сильно отставал как преподаватель, проигрывал свою творческую жизнь. Сколько, не торопясь, сделал по хозяйству, сколько написал и прочитал! Во-первых, внимательно просмотрел последний, третий номер «Московского вестника», в котором в лучшем случае раньше читал только себя. Здесь, в номере, есть и несколько моих учеников. Стихи Юры Глазова, и он опять удивил меня своей активностью, и повесть Жени Ильина «Гагарин», с которой он поступал в институт. Много интересного есть еще, что я лишь понюхал, а не вдохнул, еще буду читать.
Внимательно я прочел лишь доклад В.Гусева на перевыборном собрании, где он опять показал себя как прекрасный аналитик и хороший стратег, и не менее великолепную статью Максима Замшева с анализом современной молодой литературы. В частности, Гусев пишет о расколе в стане патриотов. Дальше, излагая позицию организации, Гусев переходит к частностям и касается, естественно, точек болевых. «Если мы в газете критиковали евреев, которые плохо себя ведут, нам, конечно, вешали: вы антисемиты. Если критиковали поведение православных или порядки в церкви, нам вешали: вы против православия. Ну и вешали, разумеется, и много такого, что посередине». Статья Замшева — это еще и путеводитель по сегодняшней литературе молодых, все знает, всех читал. У меня самого отношение к молодым менее четкое. Но главным образом в Максиме поражает запал, ясное понимание собственных позиций и собственных требований к литературе. Молодец. Но поводом к статье явилась недавно вышедшая книжка не очень популярного среди демократов литературоведа Н.М. Федя «Литература мятежного века». Надо бы посмотреть.
Опять несколько продвинул роман, надо работать по возможности ежедневно, но понемножку, чтобы успевало «свариться». Возникла мысль написать главу-путеводитель по Марбургу, там я обязательно скажу о Гинденбурге. Весь день по ТВ Ингушетия, Путин во Владивостоке, где идут армейские учения по отражению нападения террористов. Показали даму, работающую в одном из министерств, которая присвоила себе во время ремонта здания чуть ли не миллион долларов. Вот поэтому я и хочу провести повторный тендер.
Бефстроганов из сои оказался замечательным, их можно есть без гарнира. Но не суп ли это из топора? Чтобы все это сделать, нужна еще сметана и сладкий перец. Сметану, полстакана, взял у Тани Матвеевой. Она же дала мне еще пяток рассады огурцов. На участке расцвел жасмин, а вот сирень вся померзла и нынче не цветет.
24 июня, четверг. Встал в шесть, собрался приехать в Москву, и тут меня В.Е., сердечный наш, порадовал, что ничего сделать нельзя, деньги чуть ли не переведены. Я так и не понял: все это происходит у В.Е. от непроходимой природной глупости или по сговору с фирмой? На просто глупость не похоже предельной наивностью. На работе я на проректора наорал, даже предложил сначала подать заявление. Тем не менее «неприятный» ход был найден, справедливости я не найду. За спиной у Е.Мальчевской мы, конечно, были бы как у Христа за пазухой, главным образом еще и потому надо выруливать на нее, что сделают все хорошо. Пока написал письмо в министерство:
ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО
ПО КУЛЬТУРЕ И КИНЕМАТОГРАФИИ
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ.
ДИРЕКТОРУ АГЕНТСТВА
г-ну ШВЫДКОМУ М.Е.
Глубокоуважаемый Михаил Ефимович!
В сложившейся ситуации только Ваше влияние может нас выручить. Речь идет все о той же ограде. Деньги нам, как Вы и обещали (а Вы практически единственный человек, который что-то обещал институту и выполнил свои обещания), силами министерства выдали (1 млн. рублей), и мы провели тендер. К сожалению, во время проведения тендера по тем или иным причинам, пока мною не выясненным, совершен ряд ошибок.
Главным лицом тендера стала фирма, заявлявшая устно о своей готовности сделать работу за один миллион рублей, но в результате в тендере запросившая три миллиона. Кстати, фирма эта, по моим сведениям, не имеет собственной реставрационной базы. Несколько фирм, специализирующихся именно на реставрационных работах, были искусственно «отжаты». В условиях тендера не было разъяснено, что работа может проводиться частями. Также фирме-«победительнице» неким специалистом из министерства были даны обещания на следующий год гарантированно предоставить новую порцию средств. Всё это меня смущает. Насколько я понимаю, деньгами на этот род деятельности распоряжаетесь Вы, мы же с Вами о новых деньгах пока не договаривались. Я не хочу никого обвинять, так как мой подозрительный ум колеблется между «вашими» и «нашими». Но Бог с ними. Я прошу только указания, если это возможно, провести новый тендер, за которым я бы уже внимательно присмотрел. Хочу также сообщить Вам, что, по мнению такого крупного специалиста в этой области, как Н. Л. Дементьева, которая в свое время осмотрела наш объект, запрошенная фирмой сумма — более 3 миллионов — завышена.
В 15 часов состоялся ученый совет. Ничего особенного, итоги года, вручение дипломов профессорам С.П. и М.В. Ивановой. Хотел было рассказать на ученом совете всю историю с оградой и деньгами министерства, но потом пожалел В.Е., да и просто стало скучно. Целой толпой проголосовали на конкурс нашу профессуру. Жизнь все время упрощается. Каждый проректор залез в свою нишу и старается не высовываться, оставив мне и всю стратегию, и все текущие дела. Перед голосованием и ученым советом никакой конкурсной комиссии так и не состоялось. На совете зашел разговор о рецензиях кафедры Минералова на курсовые работы. Зашел разговор совершенно спонтанно. Ю.И. на это вспылил, опять изобразил из себя капризного ребенка, сказал что-то о восточном происхождении Елены Алимовны и о ее страсти к интригам. Что-то буркнул и про меня. Была довольно занятная и саморазоблачительная картинка. Неужели он все еще переживает из-за своей утраченной должности ученого секретаря?
Разговор с А.И. о моем новом ректорстве. Ой, как мне скучно. Сам я лично палец о палец не ударю, куда кривая вывезет.
25 июня, пятница. Уж коли мне сегодня все равно быть в Москве — именно на сегодня назначено вручение всем наград, а мне ордена, — значит, решил утром поехать на аттестацию первого курса. Немножко опоздал, потому что в на проспекте Вернадского жуткие пробки. Атмосфера, когда я приехал, была довольно благостная. Отчетливо понимая творческий характер вуза, я все же понимаю и необходимость всех подтягивать. Никого пока не исключил, но всем не сдавшим и не написавшим курсовую поставил железный срок — 15 сентября, грозил (чего, конечно, не сделаю), что 16-го подпишу приказ. Я хотел бы всех заставить учиться так, как не учился я, и не комплексовать по поводу не защищенной в семьдесят лет кандидатской диссертации. Просидел на аттестации час. Когда я уходил, то сказал ожидающему аттестации первому курсу: «Считайте, что вам повезло…» В ответ раздались аплодисменты.
Ну, вот и осуществилась мечта маленького мальчика, который прогуливал школу, и свое детство, вместо школы и двора, провел в Ленинской библиотеке. Тогда существовал детский читальный зал, располагавшийся в левом флигеле дома Пашкова, вход был со стороны Рождественки (улицы Фрунзе). Когда поднимаешься от метро, хорошо виды Боровицкие ворота, совершенно пустой к ним проход, выметенная от снега брусчатка. Зимой Москву всю хорошо убирают, но особенно хорошо, до блеска, центр, улицу Горького, Манежную площадь (нынче безнадежно испорчена) с таинственно-враждебным американским посольством в доме Жолтовского. Меня всегда привлекал этот Боровицкий съезд, я представлял выезды бояр и царей, теперь лишь редкие машины вождей. Бояр было значительно больше, чем нынче вождей. В то время предполагал я, что когда-нибудь въеду сюда на машине. Я бы, конечно, по своему врожденному плебейству на машине бы никогда не поехал, но потом решил, что надо дать Анатолию потом долго рассказывать, как он въехал в Кремль на автомобиле. Кстати, по своему обыкновению, он, когда я уже пошел через железные ворота в глубь кремлевских тайн, заезжая на стоянку, поругался с одним из кремлевских военных регулировщиков. Браво, Толик, никому никакого спуска.