Дневник ангела-хранителя
Шрифт:
Расспрашивать не было смысла. Тони побежал обратно в свою квартиру. Схватил трясущимися руками письмо и несколько раз его перечитал.
Потом набрал «911» и стал молиться, чтобы Марго сдержала слово. Чтобы она ждала.
Именно этим она и занималась. Она съела запеченную с абрикосами утку, рис с имбирем и выпила полбутылки здешнего «особенного» вина.
Она подумала о том, что будет делать дальше. О том, что хочет, чтобы случилось дальше. И вернулась к мечте, которая была у нее много лет назад: дом с белым забором, Тоби, пишущий книги, Тео, свободный человек. Может, все это находилось в пределах досягаемости.
Но
Никого не впускай,велела я Марго. Это Тоби меня убил? Это был Тоби? Или Кит? Валита? Соня? Я спела Песнь Душ. Убирайся! Убирайся отсюда! — велела я Марго. Я была уверена: кто бы ни вошел в эту дверь, он ее убьет. В конце концов я сказала Марго, чтобы она подошла к окну и полюбовалась на праздник. Это китайский Новый год. Год Змеи. У них даже есть воздушные украшения в виде змеи. И фейерверки. Вообще-то хорошо бы спуститься вниз и посмотреть. Проверить, как там.
Марго взяла бокал с остатками вина и подошла к окну, посмотрела вниз. Прямо под ней была толпа. Парад прокладывал извилистый путь через парк. Фейерверки трещали в небе, заглушая редкие звуки праздничных выстрелов.
Марго распахнула окно и оглянулась на часы рядом с кроватью. Почти полночь. О, Тоби, — подумала она. — Почему тебя здесь нет, чтобы ты тоже это увидел?Я велела ей запереть дверь. Но она засмеялась и начисто выкинула эту мысль из головы.
А потом — полночь.
Бой часов отдается эхом из колонок внизу. Один…Марго прижимает ладони к подоконнику, глядя вниз. Два…Тоби сдается, перестает ждать такси и трусцой бежит к отелю. Три…Я смотрю на голубой камень, висящий у меня на шее. Что, как сказали, было на мне, когда нашли мое тело? Кашмирский сапфир? Четыре…Марго берет куртку Тоби и накидывает ее на плечи, чтобы прикрыться от холода. Пять…В парке внизу кто-то радостно кричит и стреляет из пистолета в небо. Шесть…Я вижу ее. Я вижу пулю, летящую наобум в темноте. Я вижу ее так же, как вы увидели бы брошенную вам монету или мяч, отбитый теннисной ракеткой. Я вижу, куда она попадет — прямо в окно. И я тут же понимаю: я могу до нее дотянуться. Я могу этому помешать.А потом — послание в моих крыльях: Позволь свершиться. Семь…Почему? Я произношу это вслух. Восемь…Позволь свершиться. Девять…Тоби добирается до холла отеля. Он ударяет по кнопке лифта. Десять…Я закрываю глаза. Одиннадцать…Пуля попадает туда, куда летела, рядом с сердцем Марго. Двенадцать…Марго падает назад, мгновение хватает ртом воздух, глядя мне прямо в глаза, когда я склоняюсь
Мы — одно.
28. Дорога среди холмов
В роли ангелов есть интимность — интимность в исключительно духовном смысле. Будучи человеком, я не смогла бы смириться с моими ангельскими обязанностями, не свихнувшись от того, насколько это кажется бесстыдным, словно подглядывание эротических сцен, не свихнувшись от извращения понятия «личная жизнь». Только будучи ангелом, я смогла постичь, насколько на самом деле сострадательна подобная защита, насколько чутким может быть подобное товарищество. Только будучи ангелом, я смогла постичь смерть такой, какова она есть.
Я встала и посмотрела сверху вниз на тело Марго, заново переживая все, что почувствовала тогда, в первый раз, сразу после своей смерти.
Шок от того, что я вижу саму себя бездыханной. Ужас от того, что это означает. Только на сей раз я с этим смирилась. Я не потянулась, чтобы прикоснуться к ее щеке, потому что она была мной, я потянулась, чтобы подтвердить внезапно посетившую меня мысль: я подошла к концу своей смертной дороги. Я оставляла Марго позади.
Нан появилась как раз перед приходом Тоби. Думаю, из милосердия. Я не вынесла бы зрелища того, как он входит в гостиничный номер с раскрасневшимся лицом и с сильно бьющимся сердцем только для того, чтобы увидеть здесь мертвое тело. Было ужасно представить это. Нан велела мне следовать за ней, и быстро.
В тумане слез я прислонилась к куртке Тоби, висевшей на стуле, и вдохнула его запах. У меня было сильное желание оставить что-нибудь — записку, может быть, какой-то знак, говорящий о том, что, хотя я вряд ли когда-нибудь снова его увижу, я всегда буду его любить. Но я не могла сделать ничего, кроме как медленно последовать за Нан в ночь.
Я снова очутилась в темной, влажной тишине камеры Тео, совсем рядом с ним. Он сидел, скрестив ноги, на полу и рисовал. Тео что-то тихо напевал себе под нос, мелодию, очень напоминавшую Песнь Душ. Джеймс стоял у окна, размышляя в лунном свете. Он зашагал ко мне и порывисто меня обнял.
— У меня есть новости, — сказал он, сжимая мои руки. — Тигрен заглянула, чтобы повидаться со мной. Она уверена, что теперь сможет убедить Валиту заговорить.
— Это замечательно! — Я закрыла глаза и облегченно вздохнула. А потом начала плакать.
— Что случилось? — спросил Джеймс.
Я посмотрела на Тео. Я не знала, когда увижу его снова, увижу ли вообще когда-нибудь. Я попыталась объяснить это Джеймсу, но все, что у меня получилось, — это несколько тонких вскриков. Наконец он повернулся к Нан за объяснениями. Она просто покачала головой, словно говоря, что не в состоянии что-либо объяснять.
Я присела, потянулась к Тео и обхватила его руками. Он на секунду поднял глаза, сознавая, что вокруг что-то изменилось. Он покрывал синевато-серый пол нарисованными мелом крокодилами.
— Мы должны идти, — поторопила меня Нан.
Джеймс перевел взгляд с Нан на меня.
— Куда ты?
— Марго мертва, — сказала я, вытирая глаза и делая глубокие вдохи. — Я пришла попрощаться с тобой и с Тео. — Мне хотелось сказать куда больше. — Я хочу, чтобы ты знал: на Земле нет никого, никого,кому я доверила бы присматривать за ним больше, чем тебе. — Я улыбнулась и повернулась, чтобы уйти.