Дневник чайного мастера
Шрифт:
— Неужели вы собираетесь оставить все в таком виде? Вы же понимаете, как сложно найти кого-то, кто мог бы здесь все отремонтировать.
В глазах Таро зияла черная пустота — неподвижная и мертвая.
— Мастер Кайтио, я как представитель официальной власти Нового Киана обязан изучить все возможные свидетельства о наличии на объекте пригодной к питью воды. И не моя вина, если они окажутся ложными.
Так они и ушли, не попросив извинения, не выплатив компенсации.
Мне казалось, что после ухода военных все образуется,
Я ждала, когда шелохнется камень.
И когда пришло его время, оно случилось совершенно неожиданным образом.
После обыска прошло две недели, наконец из кухни опять послышались голоса родителей.
— Они все равно вернутся, — сказала мама, — они не отступятся.
— У них нет никакого повода, — ответил отец.
Мама помолчала.
— Все решено, — сказала она.
— Мы должны поговорить с дочерью, — ответил отец.
Я не успела вернуться к себе в комнату, поэтому сделала вид, что иду во двор. Отец вышел из кухни — я не глядя узнала его шаги — и встал за мной.
— Нориа! — позвал он тихо. Я остановилась и встретилась с ним взглядом. В сумраке прихожей его лицо было покрыто сетью тонких серых теней. — Мать хочет с тобой поговорить.
Мы пошли на кухню, где мама сидела перед пустой чашкой. Мне показалось, что тени последовали за нами: они обволокли большой фонарь под потолком и приглушили его свет, они легли на мамино лицо, они проникли повсюду.
— Садись, дочка.
Я послушалась, отец сел рядом с ней. Они опять стали одним целым, как тогда у ямы, словно две каменные колонны, словно сросшиеся стволы деревьев…
— Мы говорили о тебе. Нам хочется обеспечить тебе безопасную жизнь, но у нас разное мнение о том, какой она должна быть. — Она замолчала и вопросительно посмотрела на отца.
— Нориа, если ты не хочешь стать чайным мастером, то настало время сказать «нет». Я уверен, что, после того как Таро перерыл здесь каждый сантиметр, он оставит нас в покое. Вряд ли ему придет в голову пойти искать источник в сопке, а даже если и придет, то источник укрыт настолько надежно, что найти его невозможно. Так что мы здесь в безопасности, но твоя мать считает иначе.
— Таро не остановится на полпути, — сказала мама. — Жизнь не вернется на круги своя, потому что они подобрались куда ближе, чем ты думаешь, Нориа.
— Но ведь они даже не смотрели в сторону тундры, — сказала я.
— Есть кое-что, о чем ты не знаешь. Расскажи ей, Микоа.
— Тебе известно, что мы расходуем больше воды, чем другие семьи, — начал отец. — Ты также знаешь, что часть ее — это выдаваемая нам военными еженедельная норма, а часть мы берем из горного источника. Думаю, ты заметила разницу.
Конечно, я знала. Наша вода для чайной церемонии всегда свежая, как только что набранная из источника. Это часть искусства мастера чайной церемонии. Отец приучил меня пробовать воду на вкус и выбирать для чая только самую чистую, если только имелась такая возможность. Обычно мы пользовались той, что поступала к нам по водопроводу: в начале месяца она была тухловатой и пахла рыбой, как обычная очищенная морская вода, в конце же месяца вкус становился получше. Мы не экономили на воде, как другие, она у нас никогда не заканчивалась, и нам не приходилось покупать воду втридорога на рынке.
— Я не понимаю, — сказала я, — если в начале месяца мы расходуем ту, что нам выдают, а в конце — воду из горного источника, то как они могут литься из одного крана?
— Слишком тяжело таскать воду на себе, — ответила мама. — Нам потребовался бы большой солнцекар и бочки, да и ездить пришлось бы постоянно. Кто-нибудь обязательно заметил бы, что мастер чайной церемонии по многу раз в неделю возвращается из тундры с наполненными бочками. Это вызвало бы подозрения. Никто не знает, когда был проложен водопровод — записи нет ни в одной книге, но он действовал уже во времена отца Микоа. Построивший понимал, насколько велика опасность оставлять даже малейшее письменное упоминание о нем. Водопровод построен искусно: он выходит из глубины сопки, надежно зарыт в землю и подсоединен к государственной трубе так далеко от нашего дома, что его не найти, если обследовать землю на нашем участке. Единственная опасность в том, что его надо открывать и закрывать вручную и делать это приходится в пещере. Нам просто повезло, что он был перекрыт, когда здесь появились военные.
— Этот водопровод спрятан так же надежно, как и сам источник, — заметил отец. — Обнаружить его практически невозможно, если не знаешь его местонахождение.
— Они умеют искать, и у них умные приборы.
— У них нет причин, чтобы вернуться.
— У них нет причин, чтобы не вернуться!
Родители замолчали. А потом отец сказал, глядя мне в глаза:
— Твоя мать уверена, что оставаться здесь небезопасно.
Он бросил на нее быстрый взгляд. Я увидела, что она хочет что-то сказать.
— Мне предложили должность в университете Синджиня, и я согласилась.
— Мы переедем в Синджинь?
Я не знала в точности, где находилось это место, но была уверена, что где-то далеко, на юге Нового Киана. Путешествие через весь материк даже на самых быстрых поездах потребовало бы несколько недель пути. Родители переглянулись.
— Ты уже совершеннолетняя, и поэтому мы не можем решать за тебя, — сказала мама. — Хочешь поехать со мной или останешься здесь с отцом? Нет необходимости решать сразу, но я должна буду уехать еще до праздника окончания года, так что времени у тебя на размышление — всего месяц.
Я посмотрела на нее, потом на него. Мне вдруг стало трудно дышать. В деревне рядом с меченным синим кругом домом, проходя мимо которого люди ускоряли шаги, стояли солдаты, правили свои сабли и не слушали мольбы о помощи. В любой момент они могут вспомнить о нас, если вообще забыли. Откуда мне было знать, кто из родителей прав, поэтому я не знала, остаться мне или уехать.
Как же быть? Я боялась, что любое мое слово окажется окончательным, но тишина казалась куда более страшной.
И я рассказала, что буду делать.