Дневник чайного мастера
Шрифт:
До утра или до вечера.
Теперь все готово.
Я заперла дверь и подмела каменные плиты дорожки к чайному домику. Мокрые листья и трава прилипли к щетке. Прислонила ее к стене. Пошла к краю сада камней, где росли три чайных куста. Дождь уже кончился, и капли блестели на их узких листьях. Могила отца уже скрылась под травой лужайки. Я хотела сказать ему что-нибудь, но не смогла вымолвить ни слова.
Дождь размыл песок в саду. Пришлось взять грабли и привести его в порядок. Следы зубьев разбегались между камнями, точно вода, текущая где-то в толще земли, не замедляясь и не ускоряясь.
Дневники
Все выглядело, как обычно: заваленный мусором проход, и ничто не говорило о том, что там кто-то уже успел побывать. Я подумала, что Санья, наверное, еще не успела подойти, отодвинула старое кресло и моток проволоки и пролезла внутрь.
Я даже не сразу поняла, что произошло. Потребовалось мгновение, чтобы глаза привыкли к темноте, и еще одно, чтобы осознать случившееся: солнцекар и прицеп со всем грузом исчезли.
В груди что-то оборвалось. Стало трудно и больно дышать, словно внутрь попал кусок льда.
Сначала я послала сообщение Санье на транслятор, а потом ее семье. Никакого ответа. Не зная, что делать, направилась к ее дому самой короткой дорогой — через свалку. Ноги то и дело скользили по мокрым клочьям пластиковых пакетов, но я шла, рискуя провалиться в дыры давно похороненного прошлого, мимо сгорбленных фигур, которые копошились около ручья и пытались набрать грязной воды, стекающей с возвышающихся вокруг гор мусора. На окраине деревни люди стояли во дворах, подставив лица и руки падающей с неба воде.
Свернув на улицу, где жила Санья, я оцепенела от ужаса: перед ее домом стояли военные в синей форме.
Дверь в дом, я уверена, была без синего круга и оставалась все такой же — немного выгоревшего серого цвета. Я не увидела ни Саньи, ни ее родителей, но солдаты входили и выходили из дверей, а двое направились к заднему двору в ее мастерскую.
Во дворе стоял высокий военный, он повернулся в мою сторону, и я издали узнала его. Это был Муромяки, светловолосый адъютант командора Таро.
Я пошла назад, стараясь идти спокойно, — отчего-то вдруг ноги стали совсем тяжелыми, а нависшие тучи цеплялись за вершины гор. Здесь, где все оказалось перевернутым с ног на голову, где мир сошел со своей оси, я шла в домик чайного мастера, не зная, что будет дальше.
На узкой улочке никого не было видно. Индикатор транслятора не загорался. Земля не вращалась ни быстрее, ни медленнее.
После полуночи я пошла в спальню и пролежала всю ночь без движения и без сна в плотном сине-сером сумраке ночи. Ближе к утру удалось задремать, а когда проснулась, то пришлось даже выйти на крыльцо, чтобы продышаться.
На небе уже рассеялись тучи. Яркое солнце слепило глаза. Я прошла по мокрой траве к купели, а когда наклонилась, то увидела на мгновение свое отражение в воде, пока оно не исчезло.
Раздался стук входной двери, скрипнули петли.
Я повернулась, чтобы пойти назад.
На двери в свете утреннего солнца сверкал свежей синей краской круг, будто вырезанный из неба обруч.
Часть III
Синий круг
* * *
Круг знает лишь свою форму. Если спросишь, где его начало и где конец, он промолчит, но не прекратит движение.
Глава 17
Вода — самый переменчивый из всех элементов, она не страшится гореть в огне или исчезнуть в небе, не боится разбиться дождем об острые скалы или утонуть в темноте земли. Она — по ту сторону начала и конца всего. Ее поверхность может быть недвижима, но в глубинах подземной тишины она мягкими пальцами нащупывает новое русло, пока не сдвинется усталый камень и она не ринется в новое место.
Смерть — это союзник воды. Их невозможно отделить от нас, ибо в конечном счете нас слепили из переменчивости воды и близости смерти. Вода не принадлежит нам, но мы принадлежим воде: когда она просочится сквозь наши пальцы, сквозь поры нашей кожи и через наши тела, нас ничто не может более отделить от земли.
Явственно вижу ее — темную, худую фигуру, стоящую рядом с садом камней около чайных кустов или прохаживающуюся между деревьями, ее лицо выражает терпение, оно мне как будто знакомо, и оно неизменно. Думаю, она ждала меня всегда, даже тогда, когда я не понимала этого.
Чувствую, как вода хочет покинуть меня, чувствую тяжесть моего праха.
Прошло несколько дней, пока я не осознала всей ситуации.
В самое первое утро, повернувшись и увидев синий круг на двери, я какое-то время стояла без движения. Глоток дождевой воды из бочки потек по подбородку, по шее и в вырез туники — я вытерла его ладонью. Листья деревьев трепыхались на ветру, крылышки огневки нежно постукивали о стекло фонаря. Синий круг означал мертвую бесконечность, у которой нет выхода, а земля как была твердой под моими ногами, так и оставалась, небо никуда не делось. Мир продолжал существовать за невидимой стеной, воздвигнутой вокруг меня: люди думали, ходили, разговаривали, любили. Еще какое-то мгновение действительность жила вокруг меня подобно мареву, но потом начала осыпаться с краев и треснула пополам. Я подумала, что какая-то часть меня все так же живет вне этих пределов, живет той неслучившейся жизнью, и та часть уже направляется на Утраченные земли, она почти такая же реальная, как и я сейчас, и даже иногда еще более реальная, чем я, но она смотрит в другом направлении и никогда не вернется назад.
Мысль хрустнула, затуманилась и остановилась.
Я здесь, и ничто не может изменить того, что я вижу.
Ветви все так же качаются на ветру, свет густо окрашивает плотный ковер лужайки, где мириады травинок переплелись в беспорядочном танце. Единственная тень, падающая на землю, это моя тень. В утренней тиши невозможно различить звука шагов или дыхания, слов — ничего, что может принести ветер. Я подошла к двери и потрогала круг — пачкается. Вытерла палец о штаны, и на грубой ткани осталось три синие полосы. Их не отмыть, я знаю, да и какое это имеет значение.
Под моими ногами заскрипели половицы, горло пересохло настолько, что глотать больно. Я пошла на кухню, открыла кран и тут же вспомнила, что два дня назад была у источника и перекрыла водопровод — из крана не должна течь вода.
Вода пошла.
Я наполнила чашку и выпила все до капли. Выпила вторую и третью. Вода текла, не переставая. Я узнала вкус: вода из источника, потом завернула кран и открыла его вновь. Вода все шла.
Металл кажется таким холодным и гладким. Я опять закрыла кран, села на пол, обхватив колени руками и прижав к ним голову.