Дневник эфемерной жизни (с иллюстрациями)
Шрифт:
В первый день дополнительной второй луны моросил дождь. После этого небо было ясным.
Я думала, что третьего числа мое направление было открытым для Канэиэ, но ничего о нем не услышала. В таких же, как и ранее, грустных размышлениях провела я весь день до вечера четвертого числа, а во сне сторожила звуки, и вдруг среди ночи раздался большой шум из-за пожара. Слышно было, что горит поблизости, но я, обеспокоенная своими мыслями, не могла подняться. И тут ко мне с разных сторон стали приходить люди, прежде этого не делавшие. Пришлось
— Кажется, огонь утихает.
Когда стало светать, я вошла в помещение и снова легла, и вдруг заслышала, что перед воротами остановились скороходы. С удивлением я услыхала:
— Господин приехал!
Поскольку светильники были уже погашены, при входе в дом было темно, и Канэиэ произнес:
— Как темно! Видно, огонь погасили, потому что стало светло от пожара? У меня было ощущение, что горело поблизости, и я приехал. Может быть, теперь мне вернуться?
Наконец он лег в постель.
— Я еще с той ночи думал к тебе приехать, но моя свита вся разъехалась, и я ничего не мог сделать. Если бы это было прежде, я вскочил бы на коня и один прискакал, а теперь что за человек я стал? Что должно произойти, чтобы я появился?! С такими думами я и уснул, и вдруг этот гвалт — просто удивительно. Я поражен, — делился Канэиэ своими мыслями.
Рано утром он ушел от меня, сказав, что на улице, видимо, «странным покажется экипаж».
Шестого и седьмого, как я слышала, у него было воздержание. Восьмого числа шел дождь. Ночью было слышно, как он стучит по мху, покрывающему камни. Десятого я пошла поклониться в святилище Камо. Я пошла с удовольствием, после того, как одна приятельница предложила:
— Потихоньку сходим туда вместе.
Я всегда испытывала в этом месте редкостное чувство, и сегодня пребывание здесь подняло у меня настроение.
Тому, кто видит, как крестьяне жнут в поле, кажется, что они двигаются там просто так. Как и прежде, когда мы достигли Китано, то увидели на болоте женщин и детей, собиравших травы. Внезапно я вспомнила стихотворение о том, что не боятся замочить в дождевой воде ни подолы, ни шлейфы лишь те, кто задумал собирать болотные травы… Презанимательный вид открылся, когда мы огибали холм Фунаока
Домой я вернулась с наступлением темноты. Только легла спать, как раздался сильный стук в ворота. Совершенно сбитая с толку, я пробудилась и неожиданно увидела рядом Канэиэ. Демон подозрительности говорил мне, что он попусту приехал в другой дом, поблизости от моего, и, возвращаясь, решил навестить меня. Но лицо у него оставалось беззаботным. Я же не смогла быть с ним совершенно непринужденной… А там и рассвело. Назавтра Канэиэ уехал, едва только поднялось солнце. Так прошло пять или шесть дней.
Шестнадцатого числа шел сплошной дождь, навевая грусть. Едва рассвело, и я была еще в постели, а уж принесли очень нежное письмо. «Сегодня твое направление для меня запретно. Что делать?» — значилось в нем.
Вскорости после того, как я послала Канэиэ ответ, он прибыл сам. Я удивилась: солнце уже заходило. Близилась ночь, и Канэиэ всем своим видом показывал, что хочет, чтобы я оставила его ночевать:
— Ну, как-нибудь. Может, совершим жертвоприношение богам?!
Однако я выпроваживала его, говоря при этом:
— Большой необходимости в этом нет.
А когда он выходил из комнаты, я тихонько прошептала про себя:
— Не надо считать эту ночь одною из тех, когда он навещал меня.
Но Канэиэ услышал мои слова и откликнулся:
— Тогда получается, что я приходил без толку. Раз у нас были и другие ночи, пусть обязательно случится нынешний вечер.
Возможно, у Канэиэ была достаточная причина настаивать, но после того посещения он не был у меня дней восемь или девять. Как будто знал об этом заранее и хотел включить давешнее посещение в общее число. И — что было редкостью — я сама первой послала ему стихотворение:
Ты заменил короткой встречейМножество ночей,Когда слышныЛишь крик бекасовИ крыльев шум.В ответном послании было:
БессчетныВзмахи крыльев у бекасаИ бесконечны мысли о тебе.Но толку нет —Как птица, ты все плачешь почему-то.Когда мне передали его ответ, я пожалела, что написала первой… В ту пору сад весь был покрыт цветущей сакурой и казался сплошным цветочным морем.
Сегодня двадцать седьмое число, со вчерашнего вечера идет дождь; ветер смел оставшиеся цветы.
Наступила третья луна. Почки на деревьях набухли так, что между ними уже прячутся воробьи, ощущается приближение празднества Камо и я с удовольствием думаю о священном дереве сакаки [14] и о флейтах. Очарованная происходящим, я не перестаю сожалеть о том, что послала Канэиэ стихотворение первой, когда так долго он не давал о себе знать. На душе у меня сейчас тяжелее, чем в обычное время.
Пришло седьмое число этой луны. Сегодня от Канэиэ доставили вещи и записку: «Это сшей. Я соблюдаю воздержание, поэтому не приезжаю». В таком поступке ничего необычного не было, и я ответила просто: «Получила».
После обеда стал моросить мелкий дождь.
Десятого числа при дворе был большой переполох по случаю празднества в святилище Явата. Я решила тайком поехать к одной даме, чтобы вместе совершить паломничество, а когда около полудня вернулась домой, молодые хозяева в один голос заявили: