Дневник эмигранта

Дахненко Александр

«Странствуя по дням, воспоминаниям…»

Странствуя по дням, воспоминаниям И, встречаясь с многоликим злом, Глушишь утомленное сознание Водкой, что торгуют за углом. Ты пронзаешь взглядами кинжальными Время, что неласково с тобой, Нитями незримыми, астральными Связан с воздающей всем судьбой. И глядишь с печальным равнодушием, На размен людей по мелочам, Музыку больной вселенной слушая, Горьким счастьем

бредя по ночам.

«Полухохлы, полукацапы…»

Андрею Ивасенко

Полухохлы, полукацапы Друг друга лупят за копейки, Мечтают счастье взять нахрапом. Мельчают люди и идейки. Мы все полны постылым бытом, Мы пьем спокойно на работе, И души горечью забиты, Истерты в скуке и заботе. Закусишь горькую паштетом, На что еще осталось денег?.. И стол свой приберешь с рассветом, И схватишь ненавистный веник. Все повторяется так четко: Героев побеждают трусы. Ну а тебя хреновой водкой Отравят братья-белорусы.

«Так не выигрывают войны…»

Так не выигрывают войны — Дрожа за собственный уют. А мы грустны, а мы спокойны, Ведь не впервой же предают. Понять грядущее несложно: Ты просто выглянул в окно И осознал, что невозможно Страну, идущую на дно Спасти. И без кровопусканья Теперь уже не обойтись. Есть только горечь осознанья Беды…И, как ты ни молись, Чтоб миновали катастрофы… Ты понимаешь, что сейчас Отчаянье чеканит строфы — История списала нас.

«Судьбы страдательный залог…»

Судьбы страдательный залог И наши странные печали… Зачем мы жизнью рисковали, Хотя предвидели итог? Но мы иначе не могли, В кулак сжимая нервно пальцы. Да, мы нелепые скитальцы, Но все же души сберегли В круговороте смутных дней, Под стоны боли, охи-вздохи… Под небом проклятой эпохи Мы шли и делались сильней.

«А жизнь, которая приснилась…»

А жизнь, которая приснилась, Развеялась…И вот итог: Душа по улицам носилась Бессмысленно. И не помог Никто ей выйти из тумана Осенних грез, холодных лет. На глубине самообмана Застыли сны твои, поэт. Все чаще боль от пониманья Того, что время утекло Сквозь дождь в тоску воспоминанья, А быть иначе не могло. Что очень скоро жизни вечер… И ты идешь, слегка дрожа, За грани мира-миража — Отчаяньем судьбы отмечен.

«Есть на свете люди и людишки…»

Есть на свете люди и людишки, Жаль, что вот последних — большинство… И

к чему прочитанные книжки, Если первородство-старшинство Сменяно на пошлую похлебку Разговоров в суете сует?.. Так, бывало, поднимаешь стопку, Ненадолго покидая свет, Чтобы утром, все начав сначала, Жизни бред задумчиво твердить… Проходить спокойно и устало, Равнодушно мимо проходить.

«Нехотя рифмуется строка…»

Нехотя рифмуется строка, С тайнами ночного тупика, Где блуждает тень твоя опять… Ничего не можешь ты понять. День за днем…и годы в никуда Падают и души без следа Исчезают в дымке, в полутьме Растворяясь в скуке и зиме. …Разговорчик оборвется вдруг, Не заметит даже лучший друг, Как уйдешь ты тихо, и навек — Никому ненужный человек.

«Рассказать бы о жизни без мата…»

Рассказать бы о жизни без мата, Но слова выбирая с трудом, Понимаешь ты — это палата Номер шесть, это жуткий дурдом. Исковеркан судьбой, искорежен, На фрагменты шальные разбит, Ты загадочен и невозможен Для вписавшихся в скуку и быт. Разгоняется ветер и просто Поглощает твой тягостный вздох. И мечтатели тянутся к звездам, Предвещающим смену эпох. Но, когда до беспечных и сонных, До мещанских провинций дойдет, Что их в список внесли обреченных, Разве кто-то тогда их спасет? Время полнится знаков зловещих, Но к беде ты опять не готов… А от душ остаются лишь вещи Разоренных войной городов.

«Среди банальных затей…»

Среди банальных затей: Прожить здесь, как можно дольше, Хоть в мире лишних людей Одним человеком больше. Среди суеты пустой И скучной бездарной фальши, Со сломанною мечтой Живешь отчего-то дальше. Другой, неземной судьбы Не будет тебе ни крохи. И стынут в горле мольбы. Как голос чужой эпохи Встает повседневность зла. И черная тень тревоги, Что душу твою сожгла, Развеяла по дороге Твоих обреченных лет, Которым ты был послушен. И сбылся полночный бред — Ты даже себе не нужен.

«У Бога попроси побольше боли…»

У Бога попроси побольше боли, Поменьше злой и пафосной любви. Пускай они проигрывают роли, Скользя по остывающей крови. Им некогда спокойно оглянуться, И каждый помнит только про себя. В сиюминутном мире протолкнуться, В душе надежно вечное губя. Но нас всегда виденья посещали Теней ушедших и надмирный свет. Пусть больше будет музыки печали, В осеннем сердце полном горьких лет.