Дневник эмигранта

Дахненко Александр

«А может, судьба благосклонна…»

А может, судьба благосклонна К Вам будет когда-нибудь снова. И дни, что наполнены летом Для Вас повторятся не раз. Нет времени для сожалений — Душа воплощается в слово, Какое? Пока непонятно, Но с тайной надеждой для Вас, Что все-таки жизнь не напрасна, Хотя в ней хватает и горя, И темных видений кошмарных, И просто несбывшихся грез. Еще Вам дороги открыты, И можно, с отчаяньем споря, Идти за далекой звездою, Что сквозь марево слез.

«Сначала мучило похмелье…»

Сначала мучило похмелье, Потом сходили синяки… И инфернальное веселье С холодным привкусом тоски Вдруг подняло температуру, И жаром опалило лоб. В какую же «литературу» Играл ты, чувствуя озноб От безысходности мгновений, Прикрытых шорохом страниц?.. …А время превращало в тени Черты тебе знакомых лиц.

«Зайди в уютный кабинетик…»

Зайди в уютный кабинетик, Своих клевретов собери. И слов пустых наговори… Чтоб было больше в них патетик. Ты помнишь местных всех поэтов, Писателей — им это льстит. Их тянет, тянет, как магнит В места приютов и приветов. А ты хихикаешь в кулак, В кармане скручиваешь фигу И создаешь свою интригу, Ведь знаешь: «Третий сорт — не брак»… Ты стелешься, как мелкий бес С провинциальным кругозором, (Но с ядовитым разговором) По городу, где нет чудес.

«Мне страшно оттого, что эта жизнь…»

Мне страшно оттого, что эта жизнь — Моя — как будто прожита не мною, Как будто мой двойник, и злой, и темный, Прошел слепым сквозь марево огня. Не отдохнуть теперь, не отдышаться, И никого на помощь не позвать. Судьбой давно мой приговор подписан, Обжаловать его, увы, никак. И остается, к смерти приближаясь, Глядеть на невозвратные потери, И чувствовать, как руки холодеют, Как в вечность быстро утекает кровь.

«Устав от мельтешенья муз…»

Устав от мельтешенья муз И повседневности капризной Взыскательный и прочий вкус Ты не насытишь дешевизной Банальных радостей земных. И до судьбы уже нет дела… Озябшее, больное тело Затихло в сумерках ночных.

«После обильных возлияний…»

После обильных возлияний, Садясь в полупустой трамвай, Обрывками воспоминаний Делясь — имен не называй. Что имена? Ведь каждый встречный Хранит похожую судьбу: Поток печали бесконечный И счастье, что давно в гробу. Вся эта жизнь, как полукровка, И ничему здесь не помочь. Пора прощаться. Остановка. И ты соскальзываешь в ночь.

«Замучены бессмысленной гордыней…»

Замучены бессмысленной гордыней, И страхом смерти, близкой с каждым днем, Они все пишут, что теперь, отныне Живут, горят мистическим огнем. Но странно выспренное многословье — Ведь беды так обыденно просты… Разрушено душевное здоровье И дни, и годы, в сущности, пусты. В болтливости своей не зная меры, На публике играют без конца… Истерики, глупцы, визионеры Напрасно корчат из себя творца.

«Комфорта теплое болото…»

Комфорта теплое болото, Беседы, светские порою, И алкогольная икота, И часто склонность к мордобою У творческого человека, Среди таких же простодушных, Живущих на просторах века, И никому уже ненужных. Скажи мне, дорогой приятель И собутыльник мой случайный, Куда исчез поэт-мечтатель И образ дней первоначальный? И отчего твоя программа — Все та же химия в стакане?.. Жизнь, превратившись в груду хлама, Проходит лежа на диване. Зачем повсюду, суетливы, Мелькают мелочные лица, И так банально-некрасивы Провинциальные столицы?

«От этой жизни сходим мы с ума…»

От этой жизни сходим мы с ума: Бесцветной, жуткой, неблагополучной. И прячемся в бетонные дома, С усталостью вселенской неразлучны. Скитаться здесь практически нет сил. Скажи, зачем блуждаем мы по свету? Ведь призраки тех, кто когда-то жил Все ближе к нам…Но мы не помним это. И наши беспокойные тела, Мечты, надежды, сны все тише, глуше… И что в итоге? Ветреная мгла Баюкает заснеженные души.

«Что начиналось, как игра…»

Что начиналось, как игра, То позже стало испытаньем, А ныне разочарованьем… И все теперь, как мишура. Потусторонний свет блеснул И пламенем обжег мне очи… И вот бреду сквозь дни и ночи На ощупь. В вечную весну. Не знаю, был я или нет, Иль я всего лишь сон поэта?.. Проходят годы без ответа На самой грустной из планет.

«Нетрудно быть эмигрантом…»

Нетрудно быть эмигрантом, Ведь Родины нет как нет. Ведь люди с большим талантом Забыты — простыл их след. Нам в этой «прекрасной» эпохе Скитаться, и нежность души Менять на иллюзий крохи Да на забвенья гроши.