Дневник горожанки
Шрифт:
Меня интересовал «мой» период — та история, которая творилась на наших глазах. Сегодняшняя Россия меня, конечно, тоже волнует, но писать и давать советы Владимиру Путину я не стану.
В этом году, когда исполнилось 120 лет со дня рождения Никиты Сергеевича, мы хотим переиздать трёхтомник его мемуаров в России. Я сейчас занимаюсь примечаниями, встал вот только что из-за стола… Что получится — пока неясно, нужны деньги на его издание. В частной жизни общаюсь с друзьями — то за столом посидим, то в бане обсуждаем мировую политику, с женой много гуляем, грибы собираем. Я жизнью своей в целом доволен…
2014
На
Мы едем в город Сдерот, на границу с сектором Газа. Военные корреспонденты Израиля там прописались — российских, украинских, грузинских и прочих русскоязычных журналистов возят, согласуя визиты с Армией Обороны Израиля. Командует представитель пресс-службы армии капитан Анна Уколова — бодрая девушка, объясняющая, как именно назвать по-русски военную операцию и что есть военная тайна, а что — нет.
Сдерот — город на юге Израиля — известен всей стране и не только. Обстреливают его хронически. То есть не только во время военных обострений, когда из сектора посылают по 130 ракет в день, но и в другие, спокойные для страны времена. Здесь стреляют, по крайней мере, еженедельно вот уже 14 лет.
Жарко, пыльно, трудно себе представить, как солдаты во всей амуниции воюют при температуре 35 градусов. Мы лезем на холм, с которого открывается вид на Газу. Вдали поднимаются клубы то ли пыли, то ли дыма, слышится шут взрыва. Нам объясняют — только что пущена ракета в сторону Тель-Авива, мы ловим тающий след ракеты в небе. Половина нашей группы хватается за телефоны — позвонить близким и друзьям, узнать все ли в порядке. Ракета перехвачена батареей «Железный купол».
Город с невысокими домами и пыльными улицами практически вымер — люди на работе, дети сидят дома. В каждой квартире есть «мамад» — комната с железобетонными стенами, исполняющая функции бомбоубежища. Убежища — железные коробки — стоят и на автобусных остановках. В случае тревоги надо заскочить туда, закрыться на два засова и ждать взрыва.
Но город все равно живет. Нам с гордостью показывают большой бункер — он же детская площадка. Бомбоубежище для детей построено на многочисленные пожертвования городу. Дети играют в этом помещении без окон, а увидев меня, начинают охотно рассказывать, как прячутся дома, когда звучит предупреждение — «Цева адом» (красный цвет). Бежать надо быстро — 15 секунд, и звучит взрыв.
Ракета разорвалась три дня назад прямо в доме семьи Синай. Мы зашли туда — небольшой домик, где мирно живет семья выходцев из Молдавии — молодая пара с грудным ребенком, родители, сестра и брат. Утром ракета влетела в салон дома (кухня, совмещенная с гостиной). Семья, к счастью выжила, спрятавшись в убежище с 40-сантиметровыми стенами из железобетона.
— Убежище появилось у нас 3 года назад, — рассказывает хозяин дома Ади. — И это спасло нам жизнь. Ничего, нам помогут с ремонтом. Я родился здесь в Сдероте и никуда отсюда не уеду. Здесь наш дом.
В стене дома — зияющая дыра от ракеты.
…А потом мы едем в полицию, где во дворе хранятся упавшие на Сдерот ракеты. Ржавые, развороченные «касамы» и длинные с фабричным клеймом «грады». ПО данным израильской разведки на момент начала военной операции в арсенале ХАМАСа было 9 000 ракет, две трети уже уничтожены. Но кое-что еще осталось, так что ракеты летят. И во время боевых действий, и в тихие часы перемирий, которые устраивают, чтобы вывезти из Газы раненых
…В тот день в Сдероте стреляли. На дороге мы выскакиваем из остановившегося автобуса и ложимся, прикрывая голову руками — выполняем указания службы тыла. Указания таковы: нет вблизи бомбоубежища — выходи на лестницу. А на улице беги в дом или, если не успеть — ложись на землю. Из автомобиля или автобуса тоже надо бежать — они могут взорваться при попадании ракеты.
Лежу в белых брюках в пыли на краю дороги и почему-то думаю о Невском проспекте. О том месте, где висит знакомая с детства табличка «Эта сторона улицы наиболее опасна…» «Бывают странные сближенья», — писал Пушкин. Хочется скорее встать и ехать дальше, но лежать надо по правилам минут 10. Сверху могут упасть обломки сбитой ракеты — мой знакомый, например известный адвокат, обнаружил большой кусок ракеты у себя в саду, прямо на столе под деревом.
…В Сдероте полуденная тишина была нарушена в этот день приездом делегации Совета Федерации РФ во главе с сенатором Михаилом Маргеловым, председателем комитета по международным делам. Высоким гостям здесь не удивились — кто только не посещал Сдерот — главы стран и всемирных организаций. А в это время под ракетами выросло уже целое поколение.
Спускаемся в командный бункер, где мэр Сдерота Алон Давиди пытается объяснить гостям, в чем проблема и каково стране в целом и городу в частности жить под обстрелами. Его поддерживает Зеэв Элькин, председатель комиссии Кнессета по иностранным делам и обороне, который устало рассказывает: «Здесь растут дети, которые не знают другой реальности… Ни одна страна в мире не готова была бы мириться с таким положением. Мы не ищем конфликта, мы защищаем себя… Солдаты жертвуют своими жизнями, а террористы удерживают своих сограждан в местах, где идут бои… Это огромная разница…» Представители российской делегации слушают, выражают поддержку. Маргелов восхищается мужеством жителей Сдерота, говорит, что на него это производит большое впечатление. А журналисты спрашивают, почему же тогда МИД России упрекает Израиль в непропорциональном применении силы? «Мы разбираемся в ситуации», — отвечают российские сенаторы.
Израильские журналисты настроены скептически — пока мировое сообщество разбирается в ситуации и требует от Израиля пропорционального ответа — то есть, грубо говоря, равных жертв, террористы не прекращают стрелять, а армия Израиля планомерно уничтожает в Газе инфраструктуру террора. Найден целый подземный город — туннели, ведущие из Газы в Израиль, склады ракет на территории вполне мирных школ и больниц.
ХАМАС торгуется, не принимая план перемирия, предложенный Египтом. У ХАМАСа нет никакой поддержки среди мусульманских стран, кроме Катара и Турции. ХАМАС готовит теракты. И самое главное — не бережет мирных граждан — ни чужих, ни своих. Не строит убежищ, удерживает население под огнем, готовит шахидов из женщин и детей. Но, кажется, в мире мало, кто понимает всю сложность проблемы. Фотографии жертв из Газы перекрывают доводы израильской стороны.
…Мы возвращаемся на границу. Смотрим в сторону электростанции, куда почему-то все время целятся боевики, лишая районы Газы электричества. Израиль по-прежнему снабжает сектор и газом, и электричеством, и медикаментами, и стройматериалами, из которых потом в Газе строят смертоносные туннели. Абсурдность ситуации поражает воображение. Израиль развернул полевой госпиталь на границе для помощи жителям, но он был обстрелян боевиками.
Что это? Отчаяние самоубийцы? Или речь идет о другой цивилизации, где жизнь человека не стоит ни гроша. Только земля, только деньги, только победа над неверными. Если победит Израиль — будет мир. Если победит ХАМАС — не будет Израиля. Арифметика вполне простая.