Дневник Маньчжурской экспедиции (1934–1935)
Шрифт:
6. Какие суммы из займа были бы потрачены в Америке и на что. Это очень важный пункт, они хотят знать, какой процент был бы потрачен, и, естественно, больший процент предпочтительнее. Кроме того, на что именно он будет потрачен – на сельскохозяйственные принадлежности, товары или другие вещи. Это необходимо знать.
7. Было бы население Канзаса заинтересовано в бартерном проекте – это возможность торговли их товарами и владениями в обмен на вещи здесь. Сообщите детали, были бы они готовы согласиться, что компанией, дающей заем, там должны быть учреждены фактории. Также предоставили бы они концессии, и если да, то концессии какого рода. Предоставили бы они привилегированные условия сбыта для компании, дающей заем, если так, она должна иметь возможность продавать там товары на определенных правах продажи, на определенных привилегированных основаниях.
8. Имеют ли эти люди в обеспечение ответственности какое-либо накопление драгоценных камней или металлов, которые могли бы также повысить гарантии, или любые другие гарантии безопасности застрахованных ценностей.
9. Где именно располагается правительство – и сообщите как
Из дневника Н.К. Рериха следует, что в администрации будущего кооперативного предприятия предполагался действующий правитель Внутренней Монголии – князь Де-ван: «Возвращаюсь к вопросу о Канзасе. Теперь уже имеете имя и портрет лица подписывающего. <…> Устроив стоянку, к вечеру поехали к князю Де-вану (в газетах он пишется “Тех”, портрет его вы имеете). Дружественная беседа» [137] . Деятельность этого проекта должна была протекать в границах «штата», ибо, отвечая на просьбу прислать «блю принты» (контурные карты) «Канзаса», Н.К. Рерих недоумевает: «Должны ли эти так называемые блю принты представлять общеизвестную карту штата или что другое, понять никак невозможно» [138] . Соответственно, в планах кооперативного строительства ни о каком перекраивании существующих административных границ не могло быть и речи. Если учесть активные переговоры с Де-ваном, то становится понятным, что в вышеприведенных строках имеется в виду подвластная ему Внутренняя Монголия, крупномасштабная карта которой была послана Рерихами в Вашингтон. Упоминая о главном городе «штата», Н.К. Рерих подразумевал Батухалку, где находилась ставка князя. Таким образом, достаточно подробно представлен частно-государственный хозяйственный проект, где «концессии возможны, гарантированы штатом» [139] .
136
Грант Ф. Письмо Е.И. Рерих от 04.04.1935 // ОР МЦР. Ф. 1. Оп. 5–2. Д. № 209.
137
Рерих Н.К. [Дневник Маньчжурской экспедиции.] 25.06.1935.
138
Там же. 08.04.1935.
139
Там же. 14.04.1935.
В бумагах Фрэнсис Грант находим следующие финансовые детали, почерпнутые из писем Ю.Н. Рериха:
«Следующие озера (соленые) обеспечивают заем:
Алашань Джиаронто-нур – М $ 500 000
Ихе и Бага Шикир-нур в Ордосе – М $ 300 000
Хара-Манге М $ 200 000–150 000
Ирене Дабасу-нур – М $ 200 000–150 000
Шон-хор Дабасун-нур – М $ 200 000» [140]
Но сама Грант находилась в затруднении по поводу этих сведений: «Я не знаю их месторасположения и, так как я не могу найти их на карте, я не уверена в их точных названиях, и Юрий не дал их географических координат. Мы также не знаем – этот доход от налогов, от продажи соли, и как этот доход обеспечивается и как он гарантируется» [141] .
140
Frances R. Grant Papers // Special Collections and University Archives, Rutgers University Libraries. Box 14. Folder 78.
141
Грант Ф. Письмо Е.И. Рерих от 05.04.1935 // ОР МЦР. Ф. 1. Оп. 5–2. Д. № 209.
Когда пришли дополнительные сведения от Н.К. Рериха, оказалось, что американские миллионеры, с которыми вели переговоры Уоллес и Хорш, запросив подробности, скорее всего, просто придумали себе удобную отговорку. Как сообщала З. Лихтман, «“местные условия” этой группе прекрасно были известны, но они не нашли их достаточно привлекательными для себя» [142] .
Когда стало очевидным, что такой крупный заем никто давать не торопится, начали обсуждаться планы создания корпорации или синдиката с долевым участием в 100 000 долларов, также рассматривался вариант займа через Экспорт-импорт банк. При этом все участники переговоров утверждали, что для крупного займа за границу необходимо личное разрешение президента Рузвельта, но Уоллес пока не решался с ним говорить об этом напрямую. Е.И. Рерих также не рекомендовала поспешность в прямом разговоре с президентом США на эту тему.
142
Лихтман З.Г. Письмо Н.К. Рериху от 08.03.1935 // Архив Музея Николая Рериха в Нью-Йорке.
Уоллес пообщался также с неким бизнесменом, «чьи офисы[находятся] в Нью-Йорке и по всему миру» [143] , и узнал, что Внутренняя Монголия уже год назад (вероятно, сразу после того как была установлена ее автономия в апреле 1934 г.) запрашивала заем от 5 до 12 миллионов долларов, но ей было отказано.
Ожидавший положительных вестей из США Н.К. Рерих оказался в затруднительном положении – местные князья «ему говорят, что откроют свои торговые книги, если он удостоверит, что решение ньюйоркцев вполне благоприятно, и открытие торговых книг есть лишь процедура к завершению. С другой
143
Грант Ф. Письмо Е.И. Рерих от 09.05.1935 // ОР МЕ[Р. Ф. 1. Оп. 5–2. Д. № 209.
144
Рерих Н.К. [Дневник Маньчжурской экспедиции.] 22.05.1935.
Монголы в эти полгода тоже времени не теряли. Надеясь на американский капитал, они, тем не менее, пытались найти какие-то варианты более близкого и более выгодного политического союзничества. Русскоязычная газета «Возрождение» писала: «Маньчжурское правительство опубликовало официальное сообщение об отношениях ко Внутренней Монголии. В сообщении говорится, что за последнее время поступил ряд ходатайств о присоединении Внутренней Монголии к Маньчжурии. В Долонноре группа монгольских князей обратилась с просьбой к маньчжурским властям о разрешении передать маньчжурскому императору в Синкинге петиции о воссоединении Монголии с Маньчжурией. Власти разрешили монгольским князьям проехать в Синкинг» [145] .
145
Монголия и Маньчжурия // Возрождение. 16.03.1935.
Наконец, Уоллес переговорил с Рузвельтом и рапортовал, что «Мюррей не может дать денег, хотя симпатизирует сколаршипам. Дело должно быть основано на сугубо деловой основе, разумный план должен быть представлен, также нужны названия ответственных госструктур там…» [146] Эту фразу «стриктли бизнес базис» [147] Е.И. Рерих не раз потом будет цитировать в своих письмах, полагая, что американским сотрудникам в общении с представителями американского капитала не хватило не столько делового плана, сколько силы убеждения. Об этом были и все предыдущие письма Елены Ивановны, касающиеся кооператива. Вдохновленная ими, Зинаида Лихтман «положила немало труда на уверениях наших, что в таких делах необходимо действовать иными путями и убеждениями, нежели только фактами и цифрами. Там, где предвидится огромное строительство, там нужно иметь веру в большие горизонты, в будущее, иначе говоря, нужны для этого люди “уис вижен” [148] , и таких людей именно необходимо привлечь. Мне казалось, что Друг мог нащупать таких людей, но и он сам должен был зажечься верою в это огромное дело, больше того, он должен был ручаться за него, говоря, что сам участвует в нем. Опять-таки, для этого он должен был быть зажженным сам. Стараться же найти только “бизнес мен” мне не казалось очень правильным» [149] .
146
Хорш Л. Телеграмма Е.И. Рерих от 09.06.1935 // ОРМЦР. Ф. l.On. 5–2. Д.№ 412.
147
Strictly business basis (англ.) – сугубо деловая основа.
148
With vision (англ.) – с видением.
149
Лихтман З.Г. Письмо Н.К. Рериху от 18.05.1935//Архив Музея Николая Рериха в Нью-Йорке.
Но ключевыми фигурами в этом вопросе были не З. Лихтман и не Ф. Грант, а Г. Уоллес и Л. Хорш…
Члены правления Музея Рериха и комитета Пакта Рериха Луис Хорш, его жена Нетти и Эстер Лихтман, мало интересовавшиеся Уоллесом, пока он был просто фермером, после его назначения министром всячески старались завязать с ним личные отношения. И это им удалось. В 1935 году они смогли отодвинуть на второй план Фрэнсис Грант в делах Пакта Рериха и экспедиции и начали утверждать везде и во всем свой личный приоритет. И это закончилось полным крахом для многих начинаний, прежде всего для кооператива во Внутренней Монголии.
Эстер Лихтман была одной из ближайших сотрудниц Рерихов, но в какой-то момент ей, служившей до приезда в США гувернанткой в Швейцарии, захотелось большего – стать главной во всех делах. Е.И. Рерих так писала об этом ее демарше 1935 года: «Самоутверждение этой особы может пагубно отразиться на делах. Очень уж хочется ей усесться на неподобающее ей место и всюду, где только возможно, намекнуть и выдать себя за непосредственное звено с Первоисточником» [150] .
150
Рерих Е.И. Письма. T. III. С. 299.
Изначально доверие Е.И. Рерих к Хоршам и Эстер Лихтман было так велико, что именно им она поручила передавать ее конфиденциальные письма президенту Рузвельту, в которых писала о судьбах современного мира. Эти письма передавались лично, из рук в руки. Хотя по письмам Е.И. Рерих отчетливо видно, что связь была двусторонней, известные на сегодняшний день документы свидетельствуют, что Рузвельт, в отличие от Уоллеса, не написал Рерихам ни строчки. Президент читал письма, задавал вопросы, получал на них ответы, а Луис Хорш потом направлял Е.И. Рерих подробный отчет о визитах и вопросы президента, на которые сам не смог ответить. Эта и была обратная связь. Имя Рузвельта, естественно, было в отчетах зашифровано.