Дневник Маньчжурской экспедиции (1934–1935)

Рерих Николай Константинович

Имейте в виду, что местная газета «Русское слово» переходит к Воинскому союзу и они избрали меня почетным членом редакции. Мною рекомендованы им три корреспондента: Г. Шклявер, В. Шибаев и И. Муромцев. Я выпишу для Вас и в Индию эту газету. Видите, какие разнообразные дела творятся и насколько нужно быть бережным.

31 октября 1934 г.

Сейчас пришли Ваши письма от 11 октября, а также письмо секретаря Уоллеса. Пожалуйста, передайте ему для сообщения г-ну Президенту прилагаемое письмо. Если вследствие перевода не успею вложить его в этот конверт, то пошлю его с ближайшей почтой. Скажите Уоллесу, насколько я ценю его благие намерения. Я знаю, что и ему нелегко, и тем ценнее его добрые действия. Именно такими действиями зло будет побеждено. Все ближе и ближе тот день, когда Вы будете на значительное время оставаться без моих писем и будете бодро и дружно преодолевать и преуспевать. Идея ниппонского центра очень хороша, и все прочие, как Метерлинковские, так и другие упоминания в Ваших протоколах, весьма полезны. Еще раз имейте в виду несовершенства почты – впрочем, Вы будете писать мне о самом, самом главном. Надеюсь, что число ратификаций Пакта [166] увеличивается.

166

Вероятно, здесь и далее под ратификацией имеется в виду решение соответствующих государственных органов о подписании страной Пакта Рериха с последующей его ратификацией.

Как я и писал в начале письма, у нас необыкновенно насыщенное время. Отбиваемся от сил темных, но как всегда бодро продвигаемся. Как я и пишу в отдельном письме Люису – одну из моих Гималайских картин в размере почтовой посылки пришлите сюда на имя В.К. Рериха. Действуйте бодро, много Хиссов в Америке – дружелюбие и единение их привлекают.

Духом с Вами,

РХ [167]

12 ноября 1934 г.

Дорогие, постепенно выясняются любопытные подробности предполагавшегося доклада Лукина, который он теперь частным образом распространяет среди своих знакомых. Как передают, в докладе три нелепых пункта: 1) Знак Музея. Три точки – знак Святой Троицы, а в середине инициалы Рериха, который таким путем включает себя в Святую Троицу. 2) Под символом веры, напечатанным Рерихом [168] , стоит в конце «И сiе исповедую», что значит, что среди другого «и сiе

исповедую». По мнению Лукина должно было быть – «и Тако исповедую». 3) Лукин занимается подробной критикой книги «Чаша Востока» [169] , уверяя, что в книге есть мое предисловие – которого, как известно, там нет. Таким образом, все три пункта распространяемого доклада представляют собою злостную и невежественную ложь и можно лишь печаловаться, что подобные общественные вредители выпускаются, а может быть, и одобряются местным богословским факультетом. Можно себе представить, сколько вреда может наносить подобный безумный злобный бред. Надо отдать полную справедливость здешним высоким церковным иерархам, архиепископу Мелетию и архиепископу Нестору, запретившим этот лживый доклад. Не думаю, чтобы подобная ложь помогла где-нибудь самому Лукину – ведь лишь большевики могут ликовать, читая подобные умышленные разложения русской эмиграции.

167

Монограмма Н.К. Рериха.

168

Вместо ответа на клеветническую статью Ю.Н. Лукина «Испытывайте духов» (Русское Слово. 23.09.1934) Н.К. Рерих опубликовал в той же харбинской газете Никейский символ веры (Русское Слово. 30.09.1934).

169

Чаша Востока: I. Письма Махатмы. New York: Alatas, 1925. Перевод избранных писем Великих Учителей, выполненный Е.И. Рерих под псевдонимом Искандер Ханум.

Любопытная статья под редакцией Н. Крыжановского, посланная Зиною. Конечно, правильно в таких случаях призывать подобных редакторов к порядку и выяснять им их заявления.

14 ноября 1934 г.

13-е число ознаменовалось необыкновенно мерзким выпадом со стороны фашистского «Нашего Пути». Привожу смысл этой нелепости: поставлены в вину три книги, будто бы опубликованные «Алатасом» – «Цветы Мории», «Письма Махатмы», «Листы Сада Мории». Как Вы знаете, из них «Цветы Мории» напечатаны в 21-м году в Германии [170] , «Письма Мории» в 25-м году в «Алатасе» [171] (во время моего отсутствия в экспедиции), а «Листы Сада Мории» [172] не имеют касания ни к «Алатасу», ни к издательству Музея. Характерно, что в этом выпаде приведены надерганные цитаты из «Листов Сада М[ории]». Первый раз приходится видеть, что как обвинение приводятся цитаты не из моей книги. Конечно, во всем этом видна тигрово-темная [173] рука, и можно лишь удивляться, что часть так называемой эмиграции добровольно служит темному лагерю. Сегодня В.К. Р[ерих] как представитель Музея сделает официальное заявление в редакцию, при этом он укажет, что «Цветы Мории» – мои стихотворения – были широко известны еще в прежней России; что «Письма Мории» относятся к восьмидесятому году, когда мне было шесть лет [174] , и «Листы Сада Мории» не имеют касания ни к Музею, ни к «Алатасу». Конечно, Вы понимаете, что все эти преступные попытки концентрируются около нашего отъезда, и темным силам необходимо набросить хоть какую-нибудь ложную тень. Тем более следует укрепить отношения с Сав[адой] и прочими такими друзьями. Мы послали Вам телеграмму, соглашаясь, чтобы Вы дали знать Адольфу [175] для сношений с легацией [176] . Немного странно, что кому-то еще нужен Старый Дом [177] , – если так, будем находить и новые пути. Охотно представляем себе, насколько напряженно у Вас все время, ибо и у нас находится все в необычном напряжении.

170

Рерих Н.К. Цветы Мории: Сб. стихотворений. Берлин: Слово, 1921.

171

Чаша Востока: I. Письма Махатмы. New York: Alatas, 1925.

172

Листы Сада Мории. Париж, 1924.

173

Тигры – русские (СССР). Здесь и далее расшифровка кодовых слов приводится по листам условных обозначений, хранящихся в архивах Университета Ратгерса и Амхерст колледжа: Frances R. Grant Papers // Special Collections and University Archives, Rutgers University Libraries. Box 15. Folder 56; Roerich collection // Amherst Centre for Russian Culture. Box 3. Folder 44.

174

Н.К. Рерих имеет в виду переписку Великих Учителей с англичанами А.П. Синнеттом и А.О. Хьюмом, происходившую в 1880–1884 гг.

175

Здесь: Г.Г. Шклявер.

176

Legatio (лат.) – посольство.

177

Старый Дом – здесь и далее имеется в виду Госдепартамент США, в некоторых случаях госсекретарь Корделл Халл.

Сейчас делаю для архиепископа Нестора эскиз часовни в память Николая II и Александра Сербского [178] . Конечно, когда пришлю фотографию, ее можно дать в «Свет» и в «Новую Зарю» [179] , а также переслать и Шкляверу.

16 ноября 1934 г.

Из Вашей последующей почты я с особым прискорбием читал письма Рай. Ха. В. [180] Все это еще раз доказывает, что лучше допускать мерзость, нежели пытаться исправлять ее. Печально также и то, что письмо это вообще было принято, ибо в наше время подобные письма вообще не принимались, а возвращались обратно с разрывом отношений. Но что сделано, то сделано, и теперь можно открывать целую фабрику штопки и зашивания. Вред подобных писем сказывается лишь постепенно. Рад слышать сообщение, что Ниппонский Центр при Музее[Рериха] основывается и имеется в виду ряд культурных выступлений. Все это очень важно, ибо, как Вы знаете, везде существуют разные люди. Конечно, и всякие темные силы стараются подбросить камни, – помните «Пречистый град – врагам избавление» [181] . Нам здесь приходится тратить массу энергии на противление злу. Из прилагаемых вырезок Вы видите, в чем заключается гнусное дело тьмы. Конечно, сейчас во всем мире подобное же напряжение, но это лишь доказывает, насколько должна быть велика зоркость и бережность добра. Сейчас получили телеграмму Вашу о способах перевода денег и отвечаем Вам, что без всяких затруднительных мер их можно перевести почтою по указанному в телеграмме адресу. Прискорбно, что приходится тратить энергию, но противодействовать темным силам, которые хотя и стоят в общественном мнении на самой низкой ступени, но все же своими мерзостями требуют воздействий. Если они могут цитировать не мои книги, если каждый добрый поступок для них лишь прикрытие чего-то худого, то Вы совершенно не можете говорить с ними языком человеческим. Знаю, насколько трудно сейчас во всех странах, и нельзя без скорби смотреть, как все ценное и неотложное опоганивается. Рад слышать о ратификации Бразилией [182] . Так же нужно продолжать и по всем прочим странам. Отмечаю, что в переднем перечне статей двух журналов, «Инспирейшен» и «Мыслитель», некоторые статьи опущены. Странно, что, с одной стороны, как бы желание сотрудничества, а с другой – прежняя очевидная тенденция в отношении некоторых авторов. Конечно, Нетти выправит это обстоятельство. Может быть, завтра еще припишу какие-либо здешние деяния, а пока будьте бодры и тверды.

178

Задуманная архиепископом Нестором Часовня-Памятник Венценосным Мученикам российским и убиенному королю Югославии Александру I.

179

«Свет» (1923–1937) и «Новая Заря» (1928–1972) – русскоязычные газеты, издававшиеся в США.

180

Вероятно, письма Н. Райерсона к X. Макмиллану, пересланные Н.К. Рериху.

181

Так в тексте. Имеется в виду: Н.К. Рерих. Пречистый град – врагам озлобление. 1912. Холст, темпера. 71,5x92,3 см. Музей имени Н.К. Рериха (Москва).

182

Вероятно, здесь имеется в виду принятие решения государственными органами Бразилии о подписании Пакта Рериха с последующей его ратификацией. Страна подписала Пакт 15 апреля 1935 г. и ратифицировала его 5 августа 1936 г.

Духом с Вами.

Очень хлопочем! Конечно, Вы примете меры к обузданию «Харб[инского] Врем[ени]». Сколько мерзости! Наверно, Савада будет возмущен. Никогда я не принадлежал ни к масонам [183] , ни к розенкрейцерам!

18 ноября 1934 г.

Дорогие, спешу послать Вам еще один номер здешней японской газеты «Харбинское время», а также сегодняшний номер фашистской газеты «Наш Путь». Комментарии излишни, и Вы отлично понимаете, из каких тигровых темных источников происходят эти преступные нелепости. Жалею лишь о том, что так хорошо начатое дело благотворения несомненно пресечется, ибо, естественно, невозможно ждать, чтобы наши сотрудники желали бы благотворительствовать именно там, откуда происходят подобные преднамеренные нападения. Жалею, что именно я так чистосердечно пытался помочь бедным и нуждающимся, но злобные люди не терпят ничего доброго. Вы знаете, что к масонам и к розенкрейцерам я не принадлежу, – для принадлежности нужно войти в их организации, чего никогда с моей стороны не было. Вместе со всеми я глубоко возмущаюсь преступному искажению[моего] прекрасного портрета[кисти] Святослава в тибетском костюме [184] . Конечно, все эти подделки, так же как и совершенно посторонние фотографии каких-то неизвестных личностей, могут быть относимы к моему именно имени со стороны определенных злоумышленников. Также преступно и то, что вместе с моей книгой «Цветы Мории» цитируются не принадлежащие мне книги «Письма Махатмы» и «Листы Сада Мории», и вообще весь конкокт [185] мерзостей превысил всякие человеческие обсуждения. Сегодня мы посылаем письмо мр-у Хоринучи с этими двумя газетами, прося его обратить внимание на происходящие мерзкие провокации. Также, пожалуйста, пусть Нетти поставит в известность м-с Савада, которая так любезно хлопочет о культурном центре. Прямо трагически сознавать, что именно в то время, когда мы все думаем о благотворительстве и о создании культурных центров, именно тогда какие-то безответственные преступники пытаются помешать доброму сердечному строительству. Конечно, тем более все понимаете,[что] добро, честь и достоинство должны еще более сплотиться для отражения нападений тьмы. Даже открыто мне вменяется в вину желание помочь нуждающимся и бедным – до такого абсурда мы еще не доживали. Правда, мы видели много подложных картин, поддельных писем, злостных лживых утверждений, и недаром я писал статью «Клевета». Сравните вырезки газет здешних после моего приезда и мотивы непозволительных происходящих нападок накануне отъезда. Правда, фашисты требовали с меня 500 долларов, которые я не мог дать, и тогда же добрые друзья предрекали какое-то враждебное выступление. К сожалению, всякого рода блякмэйл [186]

развит во многих странах, если не всемирно.

183

Здесь и далее курсивом выделены подчеркивания в оригинале.

184

С.Н. Рерих. Портрет Н.К. Рериха. 1928. Холст, темпера. Частное собрание. США.

185

Concoct (англ.) – состряпать, сфабриковать.

186

Blackmail (англ.) – шантаж.

Через неделю мы едем. Из телеграммы Вы уже знаете, куда направить переводы. Происходящее еще раз доказывает, насколько организованы силы тьмы, или как я[э]то им высказывал во многих моих статьях.

Будьте бодры и мужественны. Скажите привет всем друзьям и сердечно идите по пути добра.

Духом с Вами,

Р[ерих]

<Конечно, кооператив [187] кончен. Очень жаль.> [188]

2 декабря 1934 г.

187

Имеется в виду проект сельскохозяйственного кооператива «Алатырь» в Маньчжурии.

188

Дописано карандашом от руки.

Постепенно погружаемся в атмосферу старого города Пекина. Прежде всего прикоснулись к клану Бенуа, посетив генерала Хорвата и его жену Камиллу Альбертовну. Завтра сюда же приезжает композитор Черепнин, их родственник, и таким образом мир оказывается опять очень мал. Здесь русских сравнительно мало, всего, как говорят, до 300 человек, из которых многие остались здесь из прежних посольских времен. Здешние обитатели, так же как и мы, совершенно не могут понять смысла и происхождения атаки японских газет в Харбине и перепечатываний того же самого в японской газете Тяньцзина. Произошла какая-то странность, в результате которой враги (вместо друзей) произнесли многие вещи. Трудно понять, почему все это должно было случиться именно так, как это случилось. Во всяком случае, повторяю, нужно всеми доступными способами приоткрывать истину, причем откроется, вероятно, и многое другое любопытное. Среди этих открытий, вероятно, будет Вам любопытно узнать отношение к этому делу со стороны Вонсяцкого. Нам только что пришлось слышать три отзыва о нем – от генерала Краснова [189] , генерала Дитерихса и поэтессы Колосовой [190] . Все эти отзывы определенно отрицательны. Во всяком случае, он, насколько мы знаем, имеет американское гражданство, и его газета весьма неосторожно затрагивает интересы наших американских учреждений, именно в этом смысле ему и следует писать. Ведь так или иначе, за ложь его и субсидируемых им фашистских изданий вполне естественно спрашивать ответ именно с него, как являющегося главою русского фашизма. Сегодня воскресение, и потому мы не знаем, имеется ли в Гонконг-Шанхайском банке какая-либо почта для нас. Между прочим, сегодняшняя газета имела сведения о каком-то финансовом неблагополучии этого банка. По нынешним временам просто беда – не знаешь, где держать деньги, если даже такие самые крупные банки допускают о себе неблагополучные сведения в печати. Относительно Кооп[ератива] будем иметь в виду, что если он оказался невозможным в одном месте, то это еще не значит, что та же идея не будет применена в других местах. Именно идея Кооп[еративного] банк[а] очень упорно сидит в нас, и Вы, надеюсь, скоро что-нибудь к этому услышите. Если бы только быть уверенным в совершенстве почты, то можно было бы посылать и ожидать обратные ответы гораздо планомернее. Возвращаясь к происшедшему газетному эпизоду, можно лишь искренне изумляться, что кем-то предприняты столь грубые шаги. Люди, желающие рассчитывать на культурное сотрудничество, не могут же допустить именно таких способов, которые так выявились. Вообще все построение этого эпизода необъяснимо. Все построение производится[по] каким-то ложным и старым материалам. Тогда спрашивается, зачем нужно было ожидать шесть месяцев. Кроме того, зачем допускать такие явно лживые сообщения, которые совсем не трудно опровергнуть ближайшими фактами. Или остается предположить какую-то невероятную степень подлого невежества или какое-то непонятное нам злобное ухищрение мысли. Конечно, и в этом эпизоде ясно одно, что тьма организована, а положительные силы терроризованы и разъединены, как об этом я не раз писал в своих статьях. Совершенно нельзя предвидеть, какое течение может получить эта ложь в невежественных кругах. Пусть и в Латвии, и в Югославии, и, конечно, в Париже наши друзья последят очень прилежно. Смеху достойно было наименование[меня] японской газеткой в Тяньцзине врагом Православной Церкви. Когда вспоминаешь все письма от Иерархов именно этой Церкви, то такая заботливость от нецерковных, а может быть, и неправославных людей становится достойной удивления. Как Вы видите, я повторяю некоторые мысли, уже бывшие в предыдущих письмах, но делаю это умышленно, так как не уверен, все ли с письмами благополучно. Так же думается, не имела ли значения для этой кампании пересылка корреспонденции двух негодяев [191] . По времени эти обстоятельства как раз совпадают, а в этой корреспонденции было такое же множество всяких злостных измышлений. Конечно, на это мне могут возразить, что их письма могли читаться и ранее, но, может быть, полный комплект был последним толчком. Конечно, кто может знать эти извилины, важно только одно, чтобы как следует помочь этой небывалой тактике адверза [192] . Происшедшее даст еще один повод, чтобы последить за всевозможными учреждениями, чтобы они не злоупотребляли моим именем. За эту неделю мы не имели никаких вестей из Харбина, да и сами это место не трогали; если там вся корреспонденция выкрадывается, фотографируется, извращается, перетолковывается, то, конечно, какие же могут быть сношения с таким местом. Еще раз прошу Вас избежать всего, что могло бы быть злостно перетолковано.

189

По данным мемуарной литературы и современных исторических исследований, среди русских, эмигрировавших в Китай, не было никакого генерала Краснова. Возможно, здесь имеется в виду переданный через третьих лиц отзыв генерала П.Н. Краснова, жившего в то время в Европе.

190

Судя по стихотворению «Отступнику», посвященному Н.К. Рериху, М. Колосова тоже вскоре оказалась на стороне авторов газетных публикаций.

191

Переписка ботаника X. Макмиллана с Н. Райерсоном.

192

Тактика адверза (от лат. adversus – «противоположный», «противостоящий») – тактика достижения цели, которая учитывает все наихудшие условия и обстоятельства.

Напишите В.К.[Рериху] официально от Люиса и по-английски, что извещаете его как представителя Музея, что все необходимые меры для раскрытия злоупотреблений Вами приняты и что за все время Вам известно, что я ни в каких масонских организациях не состоял. Вами приняты меры к ограждению авторских прав на неприкосновенность портрета, писанного Святославом, и приняты меры, дабы с моим именем не были связываемы никакие посторонние наименования или добавления. Надеюсь, что это мое письмо дойдет до Вас сохранно и вы примете к исполнению его. Непременно ознакомьте нашего Друга [193] в общих чертах о происшедшем, пусть он видит, что семена злобы, посеянные врагами, очень легко вырастают чертополохом. Скажите ему, что работу мы продолжаем бодро. Пригласим китайского ботаника, и это будет особенно удачно для местных условий. Конечно жаль, что вследствие неподчинения и запоздания ботан[иков] все так затягивается, и, вероятно, нам придется пробыть особо холодное время в городе. Но это нисколько не помешает основным нашим задачам. Здесь очень хорошее отношение как к секретарю Уоллесу, так и к президенту, о чем при случае так и передайте. Странно подумать, что именно культурная работа может вызывать около себя такие уродливые нагромождения, впрочем, и во всей истории человечества именно добро вызывало особые судороги тьмы.

193

Здесь и далее: Генри Уоллес.

3 декабря 1934 г.

Чем больше мы вдумываемся в газетный эпизод, тем менее объяснимым и[тем] сложнее он представляется. Именно эта сложность эпизода обязывает обратить на него особое внимание и всесторонне расследовать его. Невозможно допустить, чтобы в нем действовала лишь одна шайка криминальных типов. Так же трудно объяснить, если предположить участие какого-либо правительства. Сам по себе этот эпизод настолько ярок, что расследование его, наверно, раскроет и какие-нибудь другие замечательные условия и подробности. Заговор двух негодяев и Старых Домов до известной степени, наверно, имел значение. Так же несомненно участие людей выставки [194] , но почему оно началось и к чему ведется, можно будет узнать лишь постепенно при всестороннем расследовании. Трудно предположить, чтобы наши друзья в Нью-Йорке или Париже действовали двусмысленно или не имели бы никакого значения. Между тем делается совершенно очевидным разногласие различных кругов. Запросите Г.И. Черткова, чтобы он, насколько возможно, осветил Вам положение вещей на местах. Он сообщал нам нечто малопонятное со слов мисс М., которая будто бы получала уже весною предупреждение о гостях на черной доске. Это для нас совершенно не понятно, ибо с каких же пор, в таком случае, какая-то черная доска могла вообще появиться. Все, что было сделано Музеем до тех пор, могло вызывать лишь признательность. Потому что даже в общечеловеческих масштабах нужно внимательно производить расследование, которое, наверное, покажет многое замечательное и достойное удивления, а вероятно, и негодования. Что касается Вонсяцкого, то весьма возможно, что он персонально денег и не имеет, и таким образом в обращениях к нему нужно подчеркивать и тот моральный вред, который его организация пытается наносить. Могу себе представить, как будет справедливо негодовать наш Друг, узнав об этих нападениях, в которых совершенно несомненно сыграли внутреннюю роль два типа. Ведь не только их корреспонденция, но и пресловутое письмо Рай[ерсона], без сомнения, было читаемо и по времени получения его лишь усилило нападение. Теперь надо приложить все усилия, чтобы эта необыкновенная тактика адверза разрешилась именно так, как должно. Вчера приходил редактор большой китайской газеты, по-видимому, он относился очень дружелюбно. В Тяньцзинской газете откуда-то мелькнуло сведение, что мы будем жить в Пекине шесть месяцев. Откуда сие?

194

Имеются в виду японцы. 17 картин Н.К. Рериха экспонировались с 10 января по 28 февраля 1935 года в Музее изящных искусств города Киото.

К вечеру до нас дошли экземпляры «Харбинского Времени» от 28 и 30 ноября. К сожалению, не могу их послать, ибо их нам дали здесь для прочтения. В одной из них рассказываются злостные нелепицы о нашей поездке в Баргу. По обыкновению, преступный автор вообще не считается с фактами. В другом номере рассказывается о докладе некоего легитимиста Лавошникова о розенкрейцерах и обо мне. При этом автор особенно нападает на меня за мой привет обществу имени Оригена и, судя по газете, цитирует не мою книгу «Община» [195] . Ориген причтен Учителем Церкви, и потому даже с любой христианской точки зрения, казалось бы, нелепо нападать за доброе слово об этом великом лице. Но, конечно, во всей этой травле мы не должны искать правду или логику. Там, где выступают бесовские силы, именно истина отсутствует. Но одно остается очевидным, а именно, что сатанинская кампания продолжается с полною яростью. С полною яростью именно в японской газете «Харбинское Время». Казалось бы, даже с точки зрения простого приличия это не допустимо. Я убежден, что производимое Вами и нами расследование откроет многое знаменательное. Потому продолжайте расследование полным ходом – ведь оно обнаружит многое, имеющее огромное значение. Нельзя забыть, что травля ведется именно яп[онской] газетой, на заголовке которой написано – «ежедневная ниппонская газета». Сегодня мы сделали визиты посланникам, и в тот же день ам[ер[иканский] посланник и французский министр ответили. В китайских официальных местах мы были встречены очень дружелюбно.

195

Община. Урга, 1927.