Дневник плохого парня
Шрифт:
Вот что значит быть хорошим человеком.
Я откусываю большой кусок от сэндвича и жую, уставившись в ноутбук, пока идет «Лучший пекарь Британии». Единственная часть шоу, которая мне нравится, - техническая. Ну, это неправда, мне нравится, когда они называют вещи заурядными или говорят: какое разочарование. Выражение лиц конкурсантов бесценно.
– Знаешь, Луиза, думаю, что мы должны начать использовать слово «заурядный» в нашем повседневной речи. Мы бы аристократично звучали. Как думаешь?
– Она спрыгивает
– Буду считать это отказом.
Вздохнув, прислоняюсь к изголовью кровати и откладываю остатки сэндвич-мороженого в сторону, - у меня больше нет настроения есть. Бросаю взгляд на телефон, лежащий на тумбочке, желая, чтобы он зазвонил или издал звуковой сигнал, но ничего. Прошло четыре дня с тех пор, как отец разговаривал с Роарком, и я ненавидела абсолютное радиомолчание. И хотя я не хочу думать, что все кончено, не могу не верить в это.
Если бы Роарк хотел меня, думаю, что после того, как он уладит дела с папой, он хотя бы пришлет мне сообщение. Вот что мы делаем, пишем друг другу.
Но ничего не было.
Я глубже погружаюсь в кровать, отодвигая ноутбук в сторону, не особо интересуясь тем, как Пол Голливуд разрушает мечты пекаря о хлебе фокачча.
Мои глаза фокусируются на блокноте на прикроватной тумбочке, и я протягиваю руку, чтобы открыть его.
Мои новогодние обещания. Мы все еще находимся в первом квартале года, и все в этом списке кажется шуткой, особенно последнее.
Жить полной жизнью.
Попробовать все знаменитые блюда нью-йоркской кухни.
Сходить в ночной клуб.
Провести день в Центральном парке.
Влюбиться.
Да, последнее заставляет меня разрыдаться.
Это можно вычеркнуть. Я влюбилась, сильно влюбилась. Если бы только эта любовь была взаимна. Когда писала это обещание, думала, может быть, найду кого-то, кто захочет провести со мной остаток своей жизни. Никогда не мечтала, что, в конце концов, мое сердце разобьет мужчина с ирландским акцентом и проникновенными глазами, проникающими в самое сердце.
Я протягиваю руку, беру розовую ручку Paper Mate, лежащую на тумбочке, и ставлю галочку напротив пункта «Влюбиться», а по щеке скатывается слеза. Затем переворачиваюсь на бок и смотрю в широкие окна моей маленькой однокомнатной квартиры, как раз когда раздается стук в мою дверь.
Поднявшись, смотрю на дверь, словно у меня рентгеновское зрение и я могу видеть сквозь дерево. Когда раздается еще один стук, у меня перехватывает дыхание, и я прокручиваю в голове, кто бы это мог быть. Мой отец? Это точно может быть он. Я говорила с ним сегодня, и ему не понравилось,
Это могла быть Мэдди. Она умоляла меня пойти с ней куда-нибудь сегодня вечером, но я сказала ей, что плохо себя чувствую. Она на это не купилась.
Это может быть Роарк...
Кого я обманываю?
Откидываю одеяло, подхожу к двери, берусь за ручку и открываю ее, но никого не обнаруживаю.
Что?
Я высовываю голову из двери и смотрю направо, в сторону главного входа, и вот тогда я вижу его удаляющуюся спину, одетую в темно-синий костюм, его волосы недавно подстрижены.
– Роарк?
– спрашиваю я, у меня пересохло в горле. Он резко оборачивается, показывая темные круги под глазами и озабоченное выражение лица.
– Саттон. Ты дома.
– Да, - неловко отвечаю я, чувствуя, как от нервов подкатывает тошнота.
– Ты, э-э, что-то хотел?
Он делает шаг вперед, его рука обхватывает шею сзади.
– Я надеялся, что мы сможем поговорить.
Не питай особых надежд, Саттон. Это может быть абсолютно ничем.
– Конечно, - говорю я, отступая в сторону и пропуская его в свою квартиру.
Когда он проходит мимо меня, опускаю взгляд на свои зеленые клетчатые шорты и такой же топ. Почему я не надела более красивые вещи, когда заедала свои чувства?
Как только дверь закрывается, он поворачивается, и тогда я могу хорошенько рассмотреть его лицо. Нос слегка распух, оба глаза имеют тревожный фиолетовый оттенок, что говорит о том, что он ввязался в очередную драку.
Когда он замечает, что я рассматриваю его синяки, он говорит:
– Я... сделал кое-что глупое.
– Похоже на то.
Я прислоняюсь к двери и засовываю руки в карманы, не зная, что делать. Мой первый инстинкт - броситься к нему и целовать его лицо, пока не станет лучше. Второй инстинкт - подойти к нему и дать ему по яйцам за то, что заставил меня пройти через ад за последние две недели. Но я подожду, что он скажет, прежде чем начну действовать.
– Мы можем присесть?
– Предпочитаю постоять, но если ты хочешь сесть, вперед.
Я никак не могу сейчас сидеть с ним на кровати, не тогда, когда мне кажется, что сердце колотится в горле.
Приняв приглашение, он садится на мою кровать и несколько секунд смотрит на свои руки, прежде чем сказать:
– Я...
Он поднимает взгляд, и его глаза фокусируются на блокноте на тумбочке.
Мой желудок сжимается, и я вижу момент, когда он читает мое последнее обещание, потому что его брови хмурятся, когда он смотрит на меня. Он указывает на блокнот и спрашивает:
– Что это?
Быстро сделав несколько шагов, я протягиваю руку, беру блокнот, закрываю его и бросаю на пол в сторону.