Дневник плохого парня
Шрифт:
– Ничего. Не имеет значения.
Он встает с кровати и направляется ко мне, мой пульс набирает марафонскую скорость.
– Саттон, что это?
– Тебя это не касается.
– Не лги мне.
– Лгать тебе?
– Говорю я, мой голос становится громче.
– Ты имеешь в виду подобно тебе. Хочешь поговорить о правде, почему бы тебе не начать?
– Хорошо, - говорит он с решимостью в голосе, сокращая расстояние между нами.
– Мне жаль, что я причинил тебе боль. Жаль, что в течение короткого периода времени не был тем мужчиной, который тебе нужен. Жаль, что заставил тебя усомниться
– Он прижимает меня к двери.
– И мне жаль, что мне потребовалось так много времени, чтобы вытащить голову из задницы и понять, что, несмотря на все, что я делаю неправильно, ты единственное правильное, что есть в моей жизни.
– Он прижимается к моей щеке, по которой текут слезы, слезы настоящего счастья.
– Я люблю тебя, Саттон, и не хочу, чтобы ты когда-либо снова сомневалась в этом.
Эти слова. Это самые прекрасные слова в мире, и мне так нужно было их услышать. Он любит меня. Хочет меня.
Я прижимаюсь лицом к его руке и закрываю глаза, снова наслаждаясь его прикосновением, и тем, что он любит меня.
Когда открываю глаза, говорю:
– Я тоже люблю тебя, Роарк.
На его лице появляется ухмылка.
– Значит, тот маленький квадратик, который ты отметила в своем списке, был из-за меня?
Я киваю.
– Так и есть, но когда я это выяснила, то не думала, что буду одновременно лечить разбитое сердце.
– Прости меня, красотка, - шепчет он, притягивая меня к своей груди и обхватывая руками. Одной рукой обхватывает мой затылок и прижимается губами к моим волосам.
– Мне так чертовски жаль. Я был не в лучшем состоянии. Я едва оправился от навязанного состояния ненависти, в которое сам себя загнал. Я планировал подождать, пока не почувствую, что достаточно цел для тебя, но понял, что не буду целым, пока ты снова не вернешься в мою жизнь.
– Тебе не нужно пытаться быть идеальным для меня, Роарк.
– Поднимаю голову и смотрю ему в глаза.
– Я люблю тебя, потому что ты не идеален, потому что ты грубоват. Я люблю тебя, потому что ты единственный человек, с которым чувствую себя как дома. Когда нахожусь в твоих объятиях, окутанная твоим теплом, все кажется правильным, и я не хочу потерять это снова.
– Этого больше не произойдет.
– Он снова целует мою голову, притягивая в очередное объятие.
– Ты не потеряешь меня снова, Саттон Грейс.
Я улыбаюсь ему в грудь.
– Это обещание?
– Нужно ли мне использовать сноски, чтобы подчеркнуть это?
– Думаю, да.
– Я хихикаю, проводя рукой по его груди к пуговицам рубашки.
– А теперь расскажи, что случилось с твоим красивым лицом.
– Это не важно, потому что сейчас важно только то, что мы оба полностью одеты.
– Он скользит рукой по рубашке, берет подол и поднимает ее над моей головой. Когда он смотрит вниз, его брови нахмурятся.
– Лифчик, с каких пор ты стала носить лифчик с пижамой?
Усмехаясь, говорю:
– С тех пор, как стала выходить в ней на улицу.
– Ты видимо потеряла всякий интерес к стилю, да?
Я провожу пальцами по его грубой щетине.
– Когда у меня забирают то, что я люблю больше всего, да, я могу на некоторое время потерять стиль.
Он подводит меня к кровати и осторожно укладывает. Выключает ноутбук и кладет его
– Не волнуйся, малышка, я никуда не уйду. Теперь можешь перестать носить пижамы вообще.
Я закатываю глаза.
– Ты смешон.
– Знаешь, что смешно? То, что ты еще не раздета.
– Тогда сделай что-нибудь с этим, - говорю я, проводя пальцем по его соску.
Его глаза сужаются, и не успеваю я опомниться, как его рот оказывается на моей шее, а руки скользят по моему телу, раздевая меня. Когда он осыпает мою шею сладкими поцелуями, я чувствую благодарность за то, что даже в трудные времена любовь способна исцелять открытые раны. Иначе я бы не знала, что такое настоящая любовь, прекрасная и безобразная.
– Отлично выглядишь, горячая штучка, - присвистнула я, откинувшись на одеяло, которое расстелила на лужайке Центрального парка.
– Не пропусти вон тот кусочек, - кричит Мэдди, мы обе смотрим, как Роарк завершает последнюю часть своих обязательных общественных работ, одновременно выполняя еще одно мое обещание: провести день в Центральном парке. Так получилось, что я запланировала этот день, когда Роарк должен был убирать мусор в парке. Получилось идеально, потому что как только он закончит эти два часа, он присоединится к нам.
Подняв взгляд от земли, он смотрит на координатора службы и затем смотрит на нас, показывает нам средний палец. Мы с Мэдди хихикаем, а он качает головой и тоже смеется.
– Сколько времени у него осталось?
– спрашивает Мэдди, засовывая виноградину в рот.
– Пять минут.
– Вау, как быстро все закончилось.
– Когда есть на что посмотреть, время летит незаметно.
– Я беру ломтик сыра и откусываю, все еще глядя на Роарка, в основном на его идеальную задницу, обтянутую темными джинсами.
– Он очень симпатичный.
– Мэдди оглядывает его с ног до головы.
– Когда он сделал эту татуировку?
– Когда мы познакомились, она у него уже была.
– Хм.
– Она съедает еще одну виноградину.
– Кажется, я никогда не видела его без рукавов, но мы только что пережили зимнюю пору на Восточном побережье. У него татуировка только на предплечье? На заднице ничего нет?
– Нет.
– Я смеюсь.
– Только одна. Помню момент, когда увидела ее в первый раз... поговорим об огромном возбуждении. Я не ожидала этого, и вдруг у него на правом предплечье появились темные чернила. Это сделало со мной всевозможные вещи.
– Могу себе представить. Сейчас он делает со мной всевозможные вещи.
– Эй.
– Я игриво шлепаю ее.
– Прекрати пялиться на моего парня.
– Мне нужно на что-то поглазеть, - она вздыхает.
– Думаешь, Роарк собирается свести меня с кем-то?
– Это немного не в моем стиле, - его голос гремит над нами.
Когда он успел подойти? Клянусь, он был вон у того дерева.
Роарк садится рядом со мной, притягивает к себе между ног и обхватывает руками мой живот.
– Привет, - говорю я через плечо, когда он прижимается поцелуем к моей щеке.