Дневник подруги чародея
Шрифт:
— Она снилась мне из-за тебя, ну точнее из-за виконта. — попытался объяснить Дармен.
— Я не понимаю. — Энджин и вправду не понимала, при чем теперь здесь столь ненавистный ей Виконт.
— Попробую объяснить. Вот смотри, история повторяется. Ты сказала, что видела у виконта в замке, точно такую же книгу, как мы нашли в катакомбах. Помнишь?
— Да. — но девушка по-прежнему не понимала, к чему клонит чародей.
— Две одинаковые книги, которые применяются для одной лишь цели. Я считаю, что виконт, как и Альберт Энерей, помешан на овладении магическими способностями. — он попробовал донести свои мысли до девушки.
— Ты
— Именно. По этому-то, мне и стали приходить сны из прошлого, чтобы предупредить, что ты в опасности. — сказал Дармен.
— Постой, ты говорил, чтобы прочесть эту книгу нужен волшебник, а их уже не осталось, кто же ему читает эту книгу. — спросила девушка, вспомнив их разговор в катакомбах.
— Да, я уже тоже думал об этом, и последние два дня занимался поиском информации. Так вот, Валиант Бурдоро имеет в роду черного чародея, хоть это и было тысячи лет назад, но что если, и ему что-то передалось? Например, магическое зрение, с помощью которого он и смог прочесть эту книгу. — предположил Дармен.
— Я никогда не думала, что вокруг столько людей, имеющих родство с волшебниками. Сначала мисс Помпи, теперь виконт. — удивлялась Энджин.
— Нет, их мало, просто так судьба распорядилась, что они все окружают тебя. — улыбнувшись сказал Дармен.
Дармен провел ладонью по щеке девушки, и та от нежности прикрыла глаза. Она уже давно перестала его боятся и научилась ему доверять, точнее, он был единственным человеком, которому она вообще доверяла. Пальцы мужчины опустились на ее подбородок, и он поцеловал ее в губы. Сначала тихо, еле касаясь ее губами, но девушка неумело ответила, и он стал целовать настойчивее, а через несколько мгновений их поцелуй стал страстным и опьяняющим. Они безудержно целовались несколько минут, одной рукой он гладил ее спину, а вторая опустилась на ее грудь. И тут он отпрянул, как пчелой ужаленный, а до Энджин дошел стыд ее недавнего положения. Она одна в обществе мужчины, да еще ночью, и так вольготно себя ведет, да если бы мисс Франциска узнала, что стало с ее воспитанием, ее бы удар хватил.
— Думаю на сегодня хватит, иначе это будет нечестно по отношению к Оливии. — сказал чародей, вздымая руками на голове волосы, и отстраняясь чуть дальше. Ему, как мужчине, было тяжело держать дистанцию между ними, ибо ему очень нравилась девушка. Но тем не менее, он умел держать себя в руках.
И тут Энджин вспомнила, что сейчас она не принадлежит себе, и выглядит как ее горничная. Она забыла, что они поменялись внешностями, и ей от этого даже стало грустно, так как в голове пробежала мысль: «А считается ли этот поцелуй первым?» она всегда представляла его иначе, более легким, более утонченным, а в реальности все оказалось совсем не так. Но она не была этим разочарованна.
— На что ты готова пойти, чтобы избежать свадьбы? — сменил тему чародей.
— На многое. Я не хочу быть с ним. — сказала девушка, думая над тем, что придумал Дармен.
— Ты обещаешь мне, делать все, что я тебе скажу? — серьезно спросил чародей.
— Да. — так же серьезно ответила девушка.
Чародей улыбнулся, и произнес:
— Тогда все получится, и ты избежишь ненавистного тебе брака. Обещаю.
За сотни лет Дармен разучился радоваться окружающему миру, но сейчас он был счастлив. Это было очень мило, взявшись за руки, пара сидела на берегу озера, но к сожалению их время было ограничено.
— Тебе пора возвращаться во дворец, сила заклинания скоро закончится. — нарушая тишину сказал чародей, и поднялся.
Он подошел к лошади, сел на нее и протянул руку девушке. Обратно они ехали медленно, и девушка уже сидела впереди, так, что дыхание мужчины обжигало ей шею.
Когда они добрались до замка, время было уже на исходе, Энджин быстро поднималась наверх, туда, где располагались комнаты гостей, а снизу доносилась музыка, бал был в самом разгаре. Но ей он был не интересен, свою порцию приключений на сегодня она уже получила, и даже больше.
Стоило девушке переступить порог комнаты, как чары пали, и она снова стала собой. К ней немедленно подбежала Оливия, которая уже ждала в комнате.
— О, миледи! Сегодняшний вечер был великолепен! — тут же залепетала служанка.
— С тобой сложно не согласится! — смеясь сказала Энджин.
И девушки сели на софу, каждой не терпелось рассказать, как прошел вечер. Первой начала Оливия, она рассказала, что весь вечер стояла и не танцевала, сославшись на плохое самочувствие.
— Но почему? — возмутилась Энджин.
— Я же не умею танцевать, миледи. — разочарованно призналась служанка.
— Ой, я об этом не подумала. — Энджин в порыве приложила ладонь к губам, и улыбнувшись, сразу решила, что не будет рассказывать все подробности сегодняшнего вечера.
Они проболтали еще с час, после чего Оливия переоделась в свою одежду, и отправилась в помещение для слуг, которое находилось через стенку.
Энджин села на кровать, и открыв свою сумочку, очень обрадовалась, что впопыхах не забыла положить свой дневник.
«Дорогой дневник, сегодня у меня самый счастливый день в жизни! Я побывала в замке короля, была на королевском балу. Но все это ничто, по сравнению с тем, что я скакала верхом на лошади с самым замечательным человеком на свете. Я впервые целовалась с мужчиной, и было замечательно, несмотря ни на что. Кажется, я его люблю. Нет, не так. Не кажется. Я его люблю.»
Энджин была счастлива, сегодня был ее самый лучшей день в жизни, которая наконец-то стала превращаться в сказку.
Проводив девушку во дворец, и убедившись, что та в безопасности, Дармен вернулся к озеру. Его одолевали различные мысли, главной из которых была, как помочь Энджин. Ведь он все последнее время проводил, разбираясь со своими снами, и вот теперь, когда они прекратились, он осознал, что время неимоверно летит вперед, и до свадьбы осталось меньше месяца. А он еще ничего не предпринял. Более того, у него не было по этому поводу никаких мыслей.
Он решил, что во что бы то ему это не стало, он поможет девушке, он обещал ей. Вот только мысли, почему он так рьяно хочет ей помочь он отгонял, и что бы те окончательно не заполонили его голову, разделся и вошел в воду.
Под черными одеждами этот мужчина скрывал поистине королевское телосложение. Он был обладателем превосходного торса, кубиков пресса и упругой попы. Но он все скрывал, ибо даже в свете луны, его шрамы выделялись, но, впрочем, отнюдь не портили.
Но даже все его шрамы векового тела, не сравнятся со шрамами его сердца… Что он хранил в своей душе, знал только он, а сейчас под гнетом обстоятельств, вся боль начинала с новой силой давить на него, и лишь холодная вода озера, могла слегка остудить этот накал.