Дневник Верховского
Шрифт:
Александр Иванович сожалел обо всех русских людях, погибших на полях сражений и волею судеб оказавшихся «по разные стороны баррикад». Он писал: «Мне особенно жаль тех, кто ушел в годы безвременья, не дожив до начала возрождения, до лучших дней» (л. арх.). Если когда-нибудь на всенародные пожертвования будет воздвигнут памятник, знаменующий собой окончание Гражданской войны, то эти слова, относящиеся и к белым и к красным, по-своему любившим Отечество, придутся весьма кстати.
Здесь в Севастополе ему удалось отыскать могилу своей матери и положить на нее плиту с выбитым именем, фамилией и датой смерти. Умерла она от тифа во второй половине 1920 года
«Так грустно, столько вместе прожито хорошего».
(Из Севастополя. 29.IV. 1923. Корниловская набережная, 23, л. арх.).
Александр Иванович очень любил свою мать и знал, что и отношение Ольги Николаевны к нему, своему первенцу, было неподдельно трогательным, чистым и цельным. Наверное, поэтому он наставлял на «истинный путь» своего племянника Олега такими словами: «…Никто никогда в жизни не будет тебя так любить, как мать».
(Из Москвы. 3.12.1935, л. арх.)
После Гражданской войны и разрухи любое движение вперед рассматривалось Верховским как прогресс… Он писал:
«Наша жизнь идет помаленьку в напряженной работе, дающей к сожалению не такие быстрые результаты, как бы хотелось. Несомненно, новая жизнь строится, она будет светлее и лучше прежнего, но пока очень, очень тяжело».
(Из Москвы. 10.02.1924, л. арх.)
Было и так: «Христос Воскресе! Поздравляю тебя с праздником… В Москве нет творогу, и мы с трудом достали 3 фунта. Анекдот…»
(Из Москвы 25.04.1924, л. арх.)
Работа в Академии поглощала все время Верховского. В ответ на жалобы сестры, что он стал реже писать, он отвечал:
«Дорогая Танюша.
Я так много сижу за письменной работой, что с большим трудом берусь за перо…»
(Из Москвы. 20.Ш.1925, л. арх. (письмо на бумаге с водяными знаками «HAMMER EXPORT»).
Действительно, работать приходилось много. Только в 1920-е годы Верховский написал более шестидесяти работ по военной тематике, причем некоторые работы были начаты им еще в тюрьме…
В 1925 году беспартийный А.И. Верховский был избран в Моссовет.
А.И. Верховский никогда не забывал о своей сестре, даже хлопотал перед наркомом юстиции об арестованном первом ее муже архитекторе А.Л. Рогаче{518}, с которым семейные отношения должным образом не складывались. Он писал:
«Сегодня получил извещение от Крыленко. Завтра или послезавтра с ним повидаюсь…»
(Из Москвы. 28.02.28, л. арх.)
Александр Иванович личным поручительством пытался добиться смягчения участи своего зятя, высылал деньги для адвоката, давал дельные советы, утешал… Насколько увенчались успехом такие хлопоты, утвердительно сказать нельзя, но факт: А.Л. Ротач был досрочно освобожден из УСЛОНа.
А.И. Верховский часто материально поддерживал свою сестру, посылая ей деньги, делая это как по своей инициативе, так и по ее просьбе. В 1929 году он писал:
«Дорогая Танюша. К сожалению, в этом году я не могу тебе предложить ничего хорошего, ибо мы сами едем в военный дом отдыха и вернемся к 4-му июля, после чего я еще поеду на маневры [59] . На ближайшее время мой адрес (до 4. VII) Крым, Судак, Дом отдыха Московского округа. Меня работа привела тоже в совершенное расстройство нервной системы». Приписка: «Жалованье за июнь я получил авансом и около 1. VI вышлю тебе просимые 60 рублей».
59
По-видимому, речь шла о Всесоюзных Бобруйских больших маневрах — общевойсковых учениях Рабоче-Крестъянской Красной Армии, проходившие в сентябре 1929 года на территории Белорусского военного округа. — Ю. С.
(Из Москвы. 28.V.1929, л. арх.)
Глава X.
В СТЕНАХ АКАДЕМИИ РККА
1927 год. Приказом наркома обороны А.И. Верховскому присваивается категория высшего командного состава «К-12». Всего в РККА командный состав имел 14 категорий (совсем как в Петровской Табели о рангах). Таким образом, Верховский в то время стоял на третьей от самого верха ступени военной иерархии, что соответствовало должностному положению помощника командующего войсками округа или начальника штаба округа. В том же году Александр Иванович получил звание профессора.
В середине 20-х годов в Красной Армии сложилась определенная концепция по вопросам применения танков в бою. Профессор А.И. Верховский в своем труде «Огонь, маневр, маскировка» писал: «С XVI века броня вышла из употребления на поле сражения, ибо сила человека и лошади не была в состоянии передвигать такую броню, которая защищала бы от появившегося огнестрельного оружия, но с появлением двигателя внутреннего сгорания все меняется, и боец снова получает возможность одеться в броню…
Старые рода оружия — артиллерия и пехота — должны будут уступить свое место новым силам, где решающее значение будет иметь двигатель внутреннего сгорания. Было время, когда огнестрельное оружие вытеснило рыцаря с поля сражения. Мы стоим сейчас на грани новой эпохи, когда «рыцари» вытеснят огнестрельное оружие. Только вместо одной лошадиной силы у него будет 400-сильный мотор, вместо панциря и щита — броня, которую не пробивает пуля, а вместо пики — скорострельная пушка»{519}.
Известные военные теоретики профессора А.И. Верховский и А.А. Свечин утверждали, что массовые армии, укомплектованные на основе всеобщей воинской обязанности, подобные тем, что участвовали в Первой мировой войне, рано или поздно уйдут в прошлое. Как показало время, они смогли предугадать на многие десятилетия вперед, что будущее в военном искусстве за хорошо оснащенными, мобильными элитными армиями (по современной терминологии — частями постоянной боеготовности). Верховский сравнивал их со средневековыми рыцарскими армиями.
В.О. Ключевский был выдающимся историком, но, как оказалось, его некоторые мысли почти полностью совпадали с мнением будущих крупных военных теоретиков XX века. Он писал: «Наша государственная машина приспособлена к обороне, а не к нападению… Нападая, мы действуем только 10% своих сил, остальные тратятся на то, чтобы привести в движение эти 10%»{520}.
В 1930-х годах А.И. Верховский и А.А. Свечин аргументированно выступили против М.Н. Тухачевского с его идеей массовой механизированной армии, ведущей войну на полное поражение противника (так называемой «теории сокрушения») и призывали больше внимания уделять обороне. По мнению Верховского, оборонительное сражение дает крупные политические выгоды и позволяет наращивать силы. Такая позиция вызвала резкую критику со стороны большинства советских военных теоретиков (и не только), бывших сторонниками массовых армий. М.Н.Тухачевский, отдавая дань научным заслугам Верховского и Свечина, все-таки считал обоих профессоров проводниками «влияния буржуазной идеологии на теорию военного искусства», обвинял их в «упадничестве» и в неполном понимании «марксистского подхода» к теории «военного дела…»{521}.