Дневник загорающей
Шрифт:
– Постоянно поглядываю на часы. Не могу дождаться, когда истекут двадцать пять минут. Готов поспорить, что у Сакетта был именно список украденных банкнот.
– Но откуда он его взял? Это невозможно, Перри. Он есть только у руководителя отделения ФБР нашего региона и...
– Ставлю пятьдесят долларов прямо сейчас, что это именно список номеров купюр, в общей сложности на пять тысяч долларов, из того пакета, что посылали в Санта-Ану. Мы сверим номера, напечатанные в вечерней газете, с номерами в списке. Я уверен, что мы найдем соответствия.
Дрейк замолчал.
– Так будем спорить? – спросил Мейсон.
– Пятьдесят долларов многовато, а десять поставлю. Я ведь не зарабатываю столько, сколько известные адвокаты.
– Согласен. Десять так десять.
Они допили коктейли и доели канапе.
– Еще? – повернулся Мейсон к Делле Стрит.
Она взглянула на часы.
– Времени нет. Давайте возвращаться в фотоателье, даже если нам и придется подождать несколько минут.
Они пошли назад.
Фотограф посмотрел на часы и заметил:
– Вы раньше на четыре минуты.
– Решили посидеть здесь. Очень важно выяснить, что это за цифры, Мейсон показал на вечернюю газету. – Мы считаем, что некоторые из сфотографированных могут совпасть с номерами, напечатанными в сегодняшней газете.
– А почему они так важны? – не понял фотограф. – Ведь если их напечатали в газете, вы можете списать их оттуда и...
– Нам нужен полный список, – объяснил Мейсон. – Как улика, он имеет огромное значение.
– Наверное, можно взглянуть, – сказал фотограф.
Мейсон, Дрейк и Делла Стрит отправились вслед за ним в темную комнату. Чувствовался запах уксусной кислоты. В одном углу горел красный свет.
– У меня все готово для печати, – объяснил фотограф. – Как только пленка высохнет, я сразу же примусь за дело. Теперь уже можно включить свет.
Он зажег лампу, направился к закрытому бумагой кювету для проявления пленок, опустил руку и вынул пленку.
– Черт побери! – выругался мастер.
– Что случилось? – спросил Мейсон.
– Пленка засвечена.
– Что?!
– Все кадры. Посмотрите сами. Все черно, как ваша шляпа.
Мейсон переглянулся с Дрейком. У обоих на лицах было написано полное отчаяние.
– Наверное, твой Найлс не так хорошо знает фотодело, как утверждает. Возможно, он не плотно закрыл фотоаппарат или... конечно, он очень торопился перезарядить пленку и...
– Минутку, – прервал его фотограф. – Причина не в том, что фотоаппарат был не плотно закрыт. В таком случае испортилось бы всего несколько кадров, но не вся пленка. И то же самое произошло бы, если... не могу понять. А тут она вся черная. Видимо, сама пленка плохая.
– Такие часто попадаются? – спросил Мейсон.
– Крайне редко. Иногда, когда посылаешь пленку на проявку в лабораторию при фабрике, получаешь назад письмо с извинениями, что в процессе обработки пленка была повреждена, и компания присылает в качестве компенсации новую пленку.
– Очень успокаивает, – с сарказмом заметил Мейсон. – Черт побери, из всех пленок... Пол, это означает, что самая важная улика во всем деле проскочила у нас сквозь пальцы.
Мейсон подозрительно посмотрел на фотографа.
– Извините за то, что я сейчас скажу, но _в_ы_ случайно не занервничали и не зажгли спичку?
Фотограф очень разозлился.
– Послушайте, мистер Мейсон, я занимаюсь этим делом уже двадцать два года. Я столько пленки проявил, что если их вытянуть в ряд, то они до луны достанут. В этой студии мы ошибок не делаем.
– Простите, – извинился Мейсон, – я сорвался. Я просто не могу понять, что произошло.
– Я сам не могу, – ответил фотограф.
– А с вашими реактивами все в порядке? Никто не мог ничего подмешать?
– Не думаю. Но, не сомневайтесь, я прямо сейчас попробую их еще на паре пленок. Я проверю каждый реактив в лаборатории. Я не хочу, чтобы на меня падало подозрение.
– Теперь уже не стоит вопрос, кто виноват, – ответил Мейсон. – Это нам не поможет. Мы попались. Теперь я готов вернуться в бар и выпить еще бакарди.
В унылом настроении они покинули фотоателье.
– Отправляйтесь ужинать, – обратился Мейсон к Дрейку и Делле Стрит. А я пойду встречусь с Арлен Дюваль. Пожалуй, хуже новостей, чем засвеченная пленка, сегодня быть уже не может.
– Не исключено, – заметил Дрейк, пытаясь придать голосу веселый тон, – узнаешь от нее что-нибудь полезное.
– Не исключено, – сухо заметил Мейсон.
12
Мейсон и Арлен Дюваль сидели друг против друга в комнате для свиданий. Их разделяла решетка.
– Я думаю, полиция здесь повсюду натыкала микрофонов, так что вам надо следить за языком, – предупредил адвокат. – Что вы им рассказали?
– Все.
– Перейдите к самому краю решетки, стула на четыре или пять.
Мейсон и Арлен Дюваль встали и, двигаясь по обе стороны решетки, пошли к другим местам.
К ним подскочила надзирательница.
– Эй, – закричала она. – Запрещается переходить с места на место.
– Она уже перешла, – ответил Мейсон.
– Это запрещено. Она должна вернуться на прежнее.
– Я – адвокат. У меня есть право совещаться с моим клиентом, причем конфиденциально. Я не хочу, чтобы нас подслушивали.
– Кто вас подслушивает?
– На том месте, где мы сидели раньше, спрятан потайной микрофон, заявил Мейсон.