Дневник замужней женщины
Шрифт:
– Я почему-то не удивлена, – сказала Катя, выслушав мой печальный рассказ. – Страсти на уровне «Леди Макбет Мценского уезда»! До какой низости и подлости может в злобе дойти человек! Налицо сознательное, намеренное издевательство. Это же преступление!
Таким нелюдям бесполезно объяснять очевидные вещи, – несколько позже жестко ту же дефиницию высказала Катя.
– А я тебе о чем… Свекровь и ее подруга своим эгоизмом опорочили святое имя Матери, а медсестра еще и нарушала клятву Гиппократа, – вздохнула я.
В течение трех сутки мне не приносили сына. Его отхаживали, уколы делали. Я переживала, но не прекращала работать над грудью. Спала два часа в сутки. В палате восемнадцать человек.
Дежурная врач посмотрела на меня и скомандовала: «На первый этаж, в трехместную! Работай днем и ночью, иначе буду резать!» Я в ужасе: «Чем тогда буду кормить малыша? Детским питанием? Он слабенький и не сможет выжить без моего молока!»
В прохладном помещении мне стало намного легче. Откуда и силы взялись. В палате уже находилась молоденькая мама – лет девятнадцати – из близлежащего села. Меня поразила ее взрослая рассудительность, сдержанность и деловитость. Все-то у нее продумано, просто, понятно. Ни одного лишнего жеста, ни одного пустого слова. Какая славная! И с дочкой она управлялась по-деловому, ласково, но не сюсюкая.
В окно постучали. Я удивилась: «Поздно, не приемные часы». Валя открыла окно и строго сказала в темноту: «Николай, уже успел «обмыть копытца»? Может, сначала жену с дочкой домой стоит привезти, а уж потом ритуалы соблюдать?»
На уровне подоконника появилось взлохмаченное белобрысое пьяненькое лицо, по которому размывалась довольная улыбка, смешанная, с потоками благодушных слез.
«Водочка из тебя слезами выливается, – сухо сказала Валя. – Проспись и приезжай завтра к пяти».
Муж послушно соскочил на землю.
«Ты знала до свадьбы, что он выпивает?» – спросила я.
«Знала».
«Почему пошла за него? Говори как есть, без экивоков».
«Лучшего не было. Выбор у нас в деревне не велик. Другие еще и дерутся, а мой добрый».
«Принцев нет, вертолеты закончились»? Но ведь дальше твой муж будет становиться все хуже. Слабохарактерные люди быстро пропадают. Геройство бывает напрасным и даже вредным. Не зря же во всем мире все великие романы имеют трагичный конец», – добавила я с грустной усмешкой.
«Знаю, но я люблю его. Без меня он скорее погибнет. Сколько смогу, столько и буду держать его в руках. Я сильная».
Все это она произнесла без бахвальства, без гордости, будто говорила о простых хозяйственных заботах, а не тяжкой доле жены пьющего человека. По всему видно было, что она трезво, без иллюзий смотрит на свою жизнь, верит в себя и готова к любым трудностям. Передо мной была не романтичная девочка, а зрелая женщина, много испытавшая и много понявшая. Может, пример родителей научил ее жить просто, четко, осмысленно? И все же я не понимала, какой такой особый смысл она вкладывала в понятие своего счастья. Это же горький, мучительный путь! «Добрый, доблестный рыцарь Айвенго ринулся в бой на защиту слабых и обездоленных!» Может, моя сокурсница Тина из этих… убежденных, спасающих... Я бы не смогла, заранее зная о подобной слабости любимого, пойти за него замуж. Я бы переборола свою к нему любовь. Я не права?
Приписка. «Мне самой потребовалось много лет, чтобы понять, что самопожертвование только развращает тех, на кого оно направлено. А может, это верно только в моем случае? Я опять опережаю события».
Наконец принесли сыночка. Он чуть-чуть порозовел. Красивенький. Родненький. Не налюбуюсь. Спит все время, грудь не берет, потому что слабенький.
На пятый день меня выписали, а должны были на седьмой. Сказали, мест не хватает. Непонятно. Я два дня одна в восемнадцатиместной палате лежала. Дали больничный. Хотела уже уходить, но на пороге остановилась, передала ребенка медсестре и стала читать документы. А где написано, что ребенок семимесячный, что роды были тяжелые, и мне по этой причине продляется больничный? Потребовала исправить. Написали-таки, что тяжелые роды, добавили положенные дни по уходу. Думали, что я юридически не подкована? Сэкономить
Уже через неделю сынок проявил удивительную жажду жизни. Он громогласно заявлял права на свое присутствие в этом мире. Стоило его на несколько секунд оторвать от одной груди, чтобы поднести к другой, он разражался требовательным басом, молотил ручками и ножками, извивался всем своим тощеньким длинным тельцем. А заполучив грудь, изгибался и обхватывал ее ножками, будто защищая от неведомых врагов.
Митя стал собираться в командировку. Я попросила его отложить поездку, или кому-нибудь перепоручить свою работу, но он и слышать не хотел об этом. Как назло в тот же вечер в доме отключили отопление, а ночью случилась сильнейшая буря. Окна скрипели и громыхали, стекла дрожали и визжали. На какое-то время я заснула. Вскочила от холода. Комнатный термометр показывал четырнадцать градусов. Принялась торопливо заклеивать рамы склеивающей лентой. Температура достигла десяти градусов, но больше не опускалась.
Хотела включить обогреватель, который мне посоветовала купить для недоношенного ребенка врач, обыскала всю квартиру, но не нашла. От соседей позвонила свекрови. Оказалось, что Митя отнес его сестре сушить волосы. И когда успел? Отдать мне обогреватель свекровь отказалась, мол, приедет Митя, пусть и разбирается, чей он. Поместила я сыночка в ванную комнату – в самое теплое место в квартире, а сама очень мерзла, потому что у меня было много молока и мои рубашки постоянно намокали. Грудь, чтобы сэкономить на рубашках, я стала подвязывать шалью, доставшейся мне от бабушки. Пришла с прогулки свекровь и первое, что спросила, переступив порог: «Молоко не пропало?». Меня удивил ее вопрос, но я не придала ему значения. Через пару дней она опять обратилась ко мне с тем же вопросом. Я забеспокоилась и попросила объясниться. Свекровь только странно улыбнулась и удалилась. А через неделю молоко на самом деле пропало. Я сказала свекрови, что не верю в мистику, и тогда она радостно сообщила, что я шалью туго перетягивала грудь. «Что же вы не подсказали? У меня нет опыта. Вам не жаль малыша?» – поразилась я. Вместо ответа она сказала, что будет приносить ребенку грудное молоко из роддома. Я не поверила в ее отзывчивость, но согласилась. А через несколько дней у сыночка в паху появилась странная сыпь. Я отказалась от помощи свекрови, и она с удовольствием сообщила мне о том, что приносила молоко от проститутки. И добавила, что его положено выливать, но ее подруга специально сохраняла его для моего ребенка.
Приехал Митя. Я рассказала ему о фокусах его мамы. Он, конечно, не поверил.
Первые месяцы я почти не спала по ночам, все прислушивалась к дыханию сына. У моей школьной подруги умер полугодовалый ребенок, захлебнувшись продуктами срыгивания, и этот факт крепко засел в моем беспокойном сознании.
Беспокоит меня здоровье сына. Крупный, быстро набирает вес, улыбчивый, ласковый, но малоподвижный. «Всё нормально. Он толстый у вас», – отвечает мне участковая.
«Но он не сидит, не ползает и даже сам не переворачивается! Он ничего не делает из того, что обязан выполнять в своем возрасте. В чем причина?» – волнуюсь я.
«Сажайте малыша в подушки», – советует врач безразличным тоном.
«Но это может привести к искривлению позвоночника!» – возмущаюсь я.
На мое счастье в поликлинике появилась новая врач-невропатолог. Она-то и обнаружила у сыночка общую мышечную атрофию, которая образовалась в результате асфиксии – длительного кислородного голодания организма во время родов, о чем умолчали в роддоме, и не разглядела участковая, между прочим, заслуженный врач. А это означало помимо всего прочего слабость сердечной мышцы, никудышнее зрение, косолапость, полное обездвижение, возможность различных отклонений в психическом и умственном развитии ребенка и т.д. и т.п.