Дневник замужней женщины
Шрифт:
Невропатолог пригрозила участковой: «Если обнаружу еще хоть одного запущенного ребенка, я вас посажу». А через полгода ее выжили из поликлиники. Но уходя, она вызвала меня к себе на прием и подробно расписала вплоть до двадцати семи лет, как я должна поднимать ребенка и чего остерегаться. Я думаю, она так поступила со всеми мамашами, у которых были дети с тяжелыми родовыми травмами. Особенно много у нас почему-то было малышей с вывихами ягодиц.
Приписка. «Мне повезло: на каждого «липового» врача всегда находился настоящий, талантливый. Они-то и помогли мне вылечить сына и вырастить полноценного во всех отношениях, умного человека».
Дальше в дневнике шли подробные описания методов лечения, гимнастик, массажей и результатов ежедневных наблюдений за ребенком.
Лечение продвигается очень медленно, явных успехов нет. Я без слез не могу смотреть на неподвижно лежащего сына. Кудрявый, белокурый, а огромными голубыми глазами, постоянно улыбающийся… Он не мог знать, что его ожидает, если я его не спасу.
Коллега сообщила мне, что из Москвы приехала группа молодых, но уже знаменитых ортопедов и что их сверхсовременные методы лечения не поднимают на ноги разве что мертвых, и дала адрес больницы, находящейся за городом. Митя не захотел отпрашиваться с работы, и я поехала одна. Принимали врачи в маленькой комнатке, а все больные дети со своими родителями толпились в длинном узком коридоре. Дети в основном были грудные. Ни лавочек в коридоре, ни туалета в здании-пристройке, ни стола, где можно было бы перепеленать ребенка. При каждом ребенке были оба родителя. Это позволяло им по очереди выходить из душного коридора на улицу, чтобы отдохнуть, глотнуть свежего морозного воздуха или посетить далеко находящуюся туалетную кабинку.
А я стояла одна. Во мне сорок пять килограммов «чистого» веса, а в сыне с учетом теплого ватного одеяла – семнадцать. За пазухой бутылочки с водой и детским питанием, в сумке сменные пеленки. Их я, осторожно просовывая руку под одеяло, подкладываю под малыша, когда он криком сообщает, что ему не комфортно. Час стою, два, три, четыре… Люди все приезжие, нервные, потому что бояться потерять свою очередь и не успеть попасть к врачу.
Руки мои затекают, ноги ноют. Думаю: «Если присяду на корточки, чтобы положив ребенка на колени, передохнуть, то могу обмочиться. Мочевой пузырь сводит судорогами. Господи, дай мне сил выдержать…»
На улице уже совсем темно. Как только на столе у докторов развернула и переодела ребенка в чистое и сухое, то сразу исчезла на несколько минут. Иначе не смогла бы и слова сказать онемевшим ртом. Мой милый терпеливый сынок предстал перед специалистами вялым, измученным, еле пищащим существом. Врачи несколько минут крутили-вертели, ощупывали его, а я рассказывала о причинах его болезни и лечении. Потом один из них, брезгливо встряхнув кистями рук, сказал: «Зачем он вам такой нужен? Оставляйте его у нас в больнице, мы попытаемся его вылечить новым еще не испытанным, но теоретически перспективным методом».
«Диссертацию еще не защитили? – спросила я сурово. – Не отдам вам сына, сама вылечу. Без материнских рук ему не встать». А сказала я так потому, что обратила внимание на то, как недобросовестно относились к процедурам некоторые медсестры, даже когда я им «приплачивала». Мне пришлось научиться самой делать массажи, уколы и проводить разного рода гимнастики.
Тяжело было. Работа, отсутствие помощи мужа в домашних делах. Мало спала. Хроническая усталость… Ела-пила на бегу… Не раз была в полушаге… к Богу. Отправляла в астрал свои просьбы в надежде, что небеса помогут, но беды и трудности только добавлялись.
Приписка. «Попрошу мужа сделать с ребенком зарядку, а он доведет малыша до слез и «умывает руки». А много лет спустя узнала, что все эти долгие двенадцать лет, пока я боролась за здоровье ребенка, мой муж, при каждой встрече с любовницей, делал ей массаж, чтобы повысить уровень ее сексуальных ощущений».
«Об этом она ни от кого, кроме как от Инны, не могла узнать. У нее превосходный талант в области расследования семейных коллизий», – подумала Кира.
Натерпелась я от свекрови. Собираю малыша к врачу. Зима. Сто одежек на сына надеваю. Потом «в мыле» сама скорей-скорей напяливаю свою одежду. Закутанный ребенок орет-надрывается, но ни свекровь, ни ее сестрица, которая, кстати, всю жизнь в детсаду няней проработала, не подойдут, не успокоят своего внука, на руки не возьмут. А в поликлинике многие женщины сами предлагали помощь. Говорили: «Вспотеет,
Я молча терплю фокусы свекрови, надеясь, что ребенок повернет нашу с Митей жизнь в другое русло. А еще свое терпение сама себе объясняю тем, что муж тоже страдает в этой семье, и когда мы получим квартиру и устроим свое гнездышко, он поймет, какая у него хорошая семья, а уют и спокойная жизнь сделают его добрей, внимательней и заботливей. А пока я каждый день выслушиваю, как свекровь внушает сыну, что всю свою жизнь ему отдала и по сей день отдает, и думаю: «В нашей семье было четверо детей, моя мать работала, имела скотину, сад, огород в двадцать пять соток и еще помогала старикам, родителям мужа на их пятидесяти сотках, но никогда я таких слов от нее не слышала». Чем жертвовала свекровь? По отрывочным рассказам ее сына выходило, что мать никогда не работала, а он все школьные годы ходил в обносках, стеснялся своей бедности. Мать всегда гоняла отца в школу на родительские собрания и по всяким другим делам, сама не высовывалась. Это дома она горластая. Уроки дети делали сами. Что она им отдавала? Себя берегла. Есть категория женщин, довольствующаяся очень немногим, лишь бы дома сидеть. Подтверждение всему этому я услышала летом, на речке, куда мы как-то выбрались покупаться с его бывшими одноклассницами. Одна из девиц сказала мне презрительно: «Надеюсь, ваши дети будут не такими зачуханными, каким был ваш муж». Я возмущенно заметила, что после войны большинство семей жило очень скромно, и что хвалиться богатством на фоне трудностей и проблем в стране считаю неприличным. И добавила с достоинством, но несколько тише, что ценю в своем муже, прежде всего, его ум и такт. Митя не слышал оскорбительных слов одноклассницы, дочери крупного городского начальника, хотя сидел в двух шагах от нас, потому что азартно играл в карты.
Дальше в дневнике шло описание исповеди Зои перед подругой Катей. «Я знакома с ней только заочно, на основании дневника», – вспомнила Кира.
…Я стираю на кухне, а свекровь со своей матерью в спальне с сыночком моим сидят. Заглядываю к ним вся в мыле, смотрю – малыш на мокрой пеленке у самой форточки лежит. Я заволновалась: «Закройте форточку! Когда я выхожу на улицу к колонке, в спальне возникает сквозняк и ребенка охватывает морозным воздухом. От мокрой холодной пеленки он может застудить почки!»
Бабка отвечает: «Мне душно».
Соврала. Она даже летом ее не открывает, если находится в комнате.
«Так сухую пеленку подстелите и одеяльцем малыша прикройте. У меня же руки грязные», – прошу я.
И ты думаешь, они закрыли? Прихожу с улицы, опять заглядываю в спальню. Сидят обе и улыбаются. Я сменила пеленку, захлопнула форточку и потом через каждые десять минут поглядывала на окно. И такое бабушки проделывали не раз. И при этом свекровь, зная, как я волнуюсь за сына, каждый раз рассказывала мне историю своей подруги. Той, видите ли, надоедало нянчиться с детишками, которых она рожала каждый год, так она высовывала грудничков зимой в форточку голенькими, распаренными после купания, чтобы умирали. Свекровь хотела, чтобы я постоянно нервничала. Когда моему ребенку было пять месяцев, она погнала меня на работу деньги зарабатывать. И тут начались новые мучения: сын перестал спать ночами. Качаю я его, бедного, всю ночь в кроватке, а он смотрит на меня с укором: «Что ж ты меня трясешь, мозги забалтываешь? Хватит!». Честное слово! А свекровь смеялась: «Ребенок ночь и день перепутал».
Но в одно из воскресений я приметила, как она, полдня болтая на кухне со своей подругой, все время потихоньку подкачивает коляску, чтобы ребенок не просыпался. Я попросила ее не делать этого. Она мне скандал устроила. В общем, пока мы с ними жили, я почти не спала нормально. Птичий сон у меня был. Но мне больше сыночка было жалко. Сколько я, бедного, трепала, качала, мозги выколачивала, пока выяснила причину его ночного бодрствования.
Зашли с сыном в кабинет к участковому врачу. А там в стеклянном шкафчике красивые игрушки выставлены. Естественно, что любознательный ребенок