Дневник. 2009 год.
Шрифт:
Я говорил, что жюри с удовольствием премировало бы более молодой состав, но что поделаешь, здесь своеобразный конкурс, и качество письма старшего поколения в основных номинациях оказалось выше. Говорил о мире иллюзий, который для нас порою ценнее, чем жизнь. Сказал также, что так уж повелось, что меня никогда не зовут поруководить конкурсом, чтобы дать мне какое-нибудь задание от группы или тусовки. Моя задача всегда одна: провести конкурс по законам и критериям искусства.
Вел всю церемонию мой, еще по Гатчине знакомый, Александр Гордон. До начала церемонии немножко с ним поговорили. Кстати, в Гатчину мне ехать через три дня.
26 марта, четверг. Меня
Перед Ученым советом зашла девочка, которую Руслан Киреев отстранил от защиты дипломной работы, в слезах: «Неужели я такая бездарная?» Начал читать еще до совета. Я совершенно не отрицаю право Руслана не допускать свою ученицу до защиты, в конце концов, я читал лишь один рассказ, и возможно, лучший. Рассказ «Чемпион мира» – это название фирмы, производящей баяны, – мне показался неплохим: здесь есть определенный смысловой объем и даже некая новая для меня черта молодежи – полное отсутствие моральной рефлексии. Вместо нее некий моральный рефлекс. Не безнадежна, голубушка, не безнадежна.
На ученом совете сначала отчитывался Лыгарев, потом говорили о темах научных работ будущих кандидатов и докторов, потом о чем-то несущественном еще. Я несколько раз «выскакивал». Первый раз по поводу президентского гранта, пытаясь объяснить, что это не такие уж большие деньги и особенно надеяться на них не следует. Потом вылез, когда возникли огромные списки будущих аспирантов и прикрепляемых к аспирантуре. Для меня это лишь особая форма приписок и раздувания нагрузки. Чуть ли не трое аспирантов оказалось у С. Б Джимбинова. Я попросил Ученый совет вспомнить, когда хоть кто-нибудь у Джимбинова защитился? Тарасов вдруг одного аспиранта вспомнил. А. Н. Ужанков сказал, как важны, оказывается, нам все эти аспиранты и защиты для рейтинга вуза. Я ответил: не думаю, что для рейтинга важны незащищенные диссертации. Они важны для оплаты профессуры.
Вечером, как всегда на Арбате, в кафе у Павла Слободкина встретились с Юрием Ивановичем. Я ему подарил книгу. Много говорили о времени, об экономике, о шестой главе моего романа.
Когда приехал домой, то из почтового ящика достал маленькую заметочку, которую Ашот вырезал из киножурнала. Так защемило сердце от слова «прах».
Валентина Сергеевна ИВАНОВА 20. 03. 1937 – 7. 06. 2008
Критик, журналист, член Союза журналистов РФ, член Союза кинематографистов РФ. Родилась и Москве. В 1963 году окончила факультет журналистики МГУ им. М. В. Ломоносова. Печатается с 1963 года (более 100 статей и рецензий, опубликованных в газетах «Советская культура» (ныне – «Культура»), «Литературная газета», журналах «Искусство кино», «Советский экран».
Автор книг и буклетов «Лидия Смирнова» (1972), «Весенний призыв» (1978), «Бакен Кадыкеева» (1980), «Кумиры и зрители» (1983), «В жизни и в кино» (1987), «Легко ли быть женщиной» (1990).
С 1963 по 1999 год работала в газете «Культура». Член редколлегии этой газеты ( 1992-2000).
Автор идеи создания Российского кинофестиваля «Литература и кино» в Гатчине.
С 1999 года – инвалид I группы.
Премия Союза журналистов СССР (1978), премии Союза кинематографистов СССР (1987) – за статьи в газете «Советская культура»
Награждена орденом «Знак Почета» (1979).
Прах В. С. Ивановой захоронен на Донском кладбище в Москве.
Муж – писатель Сергей Есин.
27 марта, пятница. Утром от радиостанции «Эхо Москвы» всегда получишь какую-нибудь радость: Петр Авен, президент «Альфа-банка», объявил, что к концу года большинство мелких банков разорятся и исчезнут.
Почти до часу сидел над дневником, заполнял лакуны, а потом отправился в «малое путешествие». Надо было отвезти новую книжку Лене Колпакову и получить в газете гонорар, заехать в Союз книголюбов, в музее экслибриса открыть выставку молодых белорусских экслибрисистов, а на обратном пути зайти в «Банк Москвы», находящийся на Пушечной. Там гонорар за небольшую статейку в памятной книжке о Бессмертновой.
Как всегда по дороге в метро читал. Буквально потрясли два материала в «РГ». Первый – это интервью с дочерью Мстислава Ростроповича Ольгой. Попутно, читая многие материалы об этом, очевидно, действительно великом музыканте, я постепенно меняю о нем свое мнение. Мне всегда казалось, что в его поведении последних лет очень велика была любовь к власти как составляющая всего его характера. Но, возможно, это власть, так за последнее время опростившаяся, любила этого музыканта. Но к сути. Сначала лишь милый эпизод, некий золушкин сюжетик. Это о том, как, празднуя по воле королевы свой юбилей в Букингемском дворце, Ростропович пригласил на этот торжественный прием обычного печника, давнего своего знакомого и любимца семьи. Печника с женой привезли из России, предварительно сшив для него фрак, а жене бальное платье. Но вот другой факт, посильнее, и он прямо относится к моему собственному восприятию действительности, по крайней мере, художественной.
«РГ.А какое самое серьезное разочарование он пережил в жизни?
Ростропович.Это было даже не разочарование, а шок. Настал момент, когда он узнал, кто его предал. Папе показали документы, хранившиеся в соответственных архивах. И оказалось, что некоторые люди, которых он считал друзьями, доверял им, принимал их в своем доме, находясь уже в изгнании, предали его, «стучали», писали на него доносы».
Насколько такое мелкое, да и крупное предательство, русская черта, характер русского интеллигента всегда с подлинкой. Прочитав это, я невольно вспомнил позавчерашнюю сцену на вручении премии, когда вдруг я услышал, проходя мимо, как Лева рассказывает писателю Варламову то, что я довольно неосмотрительно поведал ему о некоем третьем лице. Вчера, уходя с Ученого совета, я сказал Леве о своем негодовании по этому поводу. «Но ты же не сказал мне, что об этом не следует говорить». «Это было очевидно, зачем сплетничать?..»
Второй материал в «РГ» – это огромная статья «Спикер под следствием»:Главой тувинского парламента заинтересовалась прокуратура». Безобразия – вполне традиционные для власти, зато, в силу того, что республика маленькая, – творятся с особым провинциальным размахом. Взятки, присвоение госсобственности, кумовство. Назывались и покровители, но местные, и я все время, по закону справедливости, ожидал, что, наконец-то, скажут хоть полсловечка и о других, московских. В первую очередь я имел в виду «даму в тюрбане». Фамилия пока названа не была, но о «поддержке московских покровителей» было все же сообщено.
В «Литературке» взял верстку моей огромной статьи о театре Гоголя, есть довольно обидные вымарки, но тут ничего не поделаешь: объем.
28 марта, суббота. Сегодня в шесть часов уезжаю в Ленинград и Гатчину на фестиваль, все хозяйство оставляю на Витю и приехавшую к нему на побывку вместе с дочерью Викой жену Лену. Лена – чудная девочка, и появление ее в нашем доме стразу все облагородило и придало какой-то общежитейский смысл нашему существованию. Вика – прелестный и трогательный ребенок, трогательный, добрый и славный. Во всех еще какая-то деревенская простота и крепость.