Дневник. Начало
Шрифт:
— Что скажешь? — Андре опустился рядом со мной.
— Это действительно маг, не сильный, кстати, думаю те две группы просто напоролись на эту преграду и пока решали, как дальше действовать, их просто перестреляли или перерезали, нужное подчеркни, а тела убрали, чтобы жути побольше нагнать. Сейчас я потихоньку сниму эту дрянь, — кажется я брезгливо поморщился и протянул руку к поясу, чтобы осознать всю глубину своего идиотизма. Я забыл свою палочку на столе Эвана, на Базе! Аппарировать за ней сейчас поздно. Мы уже несколько минут тремся возле границы. Какой бы маг не был слабым, но уж пару сигналок поставить у него должно было хватить ума. А я особо не проверял, не посчитал нужным, так что… Думаю разведгруппу Эвана спасло от нападения то, что они недолго пробыли на этом
Пятясь назад, я дополз до Эвана.
— Я палочку забыл, — абсолютно несчастным голосом пробормотал я.
— Ты, что сделал? Я что тебя мало погонял в свое время? И что теперь делать? Если мы сейчас отсюда уйдем…
— Все зависит от того, чего бы тебе хотелось. Тихо пройти не получится. Маг уже знает, что возле границы чар кто-то трется. Подожди, не надо меня бить. Я с палочкой мог бы сделать так, что он еще какое-то время думал, что чары целы и группа чешет затылки, думая, а что за хрень у них на пути. Без палочки я могу просто отменить действие чар. Из минусов, будет большой бум. Слишком большая площадь задействована. Но есть и плюс откат ударит по создателю чар, ненадолго, всего на несколько секунд, но этого хватит, чтобы он не понял где произошел прорыв, и у нас будет преимущество, небольшое, но будет.
— У тебя не будет никакого преимущества, потому что ты дальше не пойдешь. Не спорь. Это опасно. Ты сейчас снимаешь это гребанные чары или как еще эта хрень называется, и возвращаешься на поляну, откуда мы пришли. Ерн, дай этому недоразумению пистолет, мало ли что. Разгружаемся, рюкзаки Севу. Ему поручается почетная миссия охранника нашего добра. И Сев, — он обхватил мою голову руками и прижался своим лбом к моему, — если вдруг мы кого-то выпустим, если ты просто заметишь кого-то чужого, уходи, ты меня понял? Ты сразу же уйдешь!
— Я постараюсь.
— Ты не постараешься, ты уйдешь. Я не собираюсь тобой рисковать. А теперь убирай это безобразие.
Я посмотрел на него, не могу сказать, что в моем взгляде не было обиды. Какой-то частью своего мозга я понимал, что он просто беспокоится обо мне, но обидно было до слез. Не говоря ни слова я просто вытащил кинжал, и резанул себя по ладони. Сведя пальцы так, чтобы получилась своеобразная чаша из моей ладони, я дождался чтобы кровь заполнила ее наполовину. Затем прошипев, фините, я просто швырнул ее в сторону стены чар. Летела кровь красивым полукругом и когда первые капли попали на чары они просто заискрились став видимыми. А затем. Это было похоже на взрыв, только взрывная волна была направлена как бы во внутрь этой своеобразной сферы, которую составляли чары. Я не хотел действовать так грубо, но во мне сейчас говорила больше обида, заткнув здравый смысл. Я воспользовался правом вето Фолтов. Все-таки я прямой потомок древних императоров. И моя кровь тоже своего рода артефакт.
Когда чары спали, я даже не стал смотреть, как группа продолжила движение, а просто развернулся, подхватив брошенные на землю наполовину опустошенные рюкзаки и потопал к поляне. По пути вымещая злость на цветах, просто пиная их. Разрез на ладони я залечил практически машинально.
Выйдя к пеньку, я бросил рюкзаки на землю и упал рядом. За то время пока я не услышал первые выстрелы где-то далеко, я успел остыть и сейчас с нарастающим ужасом прислушивался к этой канонаде, когда стали слышны взрывы, я уже места себе не находил, сидел обхватив руками колени и закусив костяшки пальцев. Я не знаю сколько это продолжалось. Скорее всего не больше получаса. Внезапно все стихло, и эта тишина была гораздо страшнее, чем раздававшиеся совсем недавно звуки.
Я сидел напряженно вслушиваясь в эту тишину. Внезапно из-за деревьев впереди меня, раздался шорох. Я слегка развернулся на звук. Все-таки рефлексы у меня работали на уровне. Даже не могу сказать, что я успел
Лежа в своем своеобразном укрытии, я услышал, что напавший на меня маг выбрался из леса и совершенно не скрываясь направился в мою сторону. Видимо он думал, что попал, и теперь можно без всякой боязни обшмонать лежащее тело и рюкзаки. Упал я не очень удачно, на живот. Но каким то образом умудрился вытащить из-за пояса пистолет, выданный мне Ерном. Подтянул руку с пистолетом к груди и осторожно снял его с предохранителя. Я не знаю, что мною тогда двигало, но мысль об аппарации даже не пришла мне в голову. Маг тихонько что-то бормоча, на непонятном языке, возможно просто матерясь, подошел и встал надо мною, затем мерзко захихикав, он перевернул меня на спину ногой. Наши глаза встретились, и я тараном вторгся в его разум. Бесконечные сцены насилия, мальчишки, девочки, боль, кровь, эта мразь из всех жертв предпочитала издеваться над детьми. Резко вынырнув из его разума я успел заметить страх в его глазах, нет не так — ужас, а потом я спустил курок.
Когда на поляну ворвалась группа в полном составе, позже выяснилось, что они уже возвращались, когда услышали выстрел, я барахтался, пытаясь выбраться из-под рухнувшего на меня тела, которое оказалось очень тяжелым. Когда меня освободили от него, я встал и оглядел себя. Все на что падал мой глаз было в крови и, судя по ощущениям, похоже кровь была даже на лице. Эван бросился ко мне, принялся стаскивать бронежилет, всю остальную одежду.
— Ты ранен? Куда он тебя ранил? Да не молчи!
— Странный способ выяснять нет ли ранений, тряся человека, как куль с мукой. Я не ранен. Это не моя кровь. — Я говорил как то вяло. Пока меня осматривали, ощупывали и обтирали влажными полотенцами я пытался осознать одну мысль. Я только что убил человека. Я убийца. Но вот почему-то ничего кроме мрачного удовлетворения я не чувствую.
— Я хотел его убить, понимаешь? Хотел! — Мой язык уже заплетался. После того как мы вернулись на Базу и привели себя в порядок, мои няньки и примкнувший к ним Эван, не придумали ничего лучшего, чем потащить меня в маггловский бар. Я даже не понял зачем мы вообще туда пошли, обмывать удачно закончившееся дело или успокаивать меня. — Я моральный урод, да? Я убийца?
— Не, та мразь заслуживала смерти, и твое желание его кончить вполне естественно. Но ты уже никогда не будешь прежним, никогда. Теперь только от тебя зависит, кем ты будешь, убийцей или воином. Это я виноват, Сев, только я, в твоей жизни не должно было случиться ни войн, ни смертей. Мне и получать за это, но ты не думай, я готов.
Наверное я устал слушать пьяный бред Эвана, а может просто перепил, угу с двух неполных стаканов виски, но я тогда отключился. Пришел в себя я только на следующий день в своем поместье, с ужасной головной болью и трясущимися руками. На столе лежали несколько писем из которых я понял, что домой меня доставил Филипп. И что 29 августа меня ждет разбор полетов. Но это вечером. А утром я иду за школьными принадлежностями в Косой переулок с Лили, а днем встречаюсь в Тупике с Малфоем. Меня никто не спрашивал, просто поставили перед фактом.
Эти дни я пытался осмысливать произошедшее и не переставал удивляться, почему у меня нет истерики, я абсолютно спокоен. Мне действительно плевать на того убитого мною урода. Хотя нет, не плевать, я жалею, что он умер так легко. И я точно знаю, сниться он мне никогда не будет.»
В зале стояла тишина, казалось, что ее можно было потрогать. Поэтому очень отчетливо в ней прозвучал шепот Эйлин.
— А я еще удивлялась, откуда этот лед в глазах, он стал опасен, уже в семнадцать лет, чувствовалось, что он опасен, как вышедший на охоту хищник. Странно, но это чувство только притягивало к нему. Через год после этого случая, нам казалось, что его могут изнасиловать прямо в какой-нибудь набитой гостями зале. Эти толпы девиц, да и не только… — она тряхнула головой, — Перси, детка, продолжай.