Дневник. Поздние записи
Шрифт:
И ему нашлось просто изумительное объяснение.
— Номер квартиры шестьдесят восемь, — сказал вдруг Алекс.
— В смысле ты со мной не пойдешь? — не поняла я.
— Думаю, ты предпочтешь подняться чуть позже, — загадочно сказал он, подъезжая к дому Виктора Граданского. К дому, на парковке которого красовался ослепительно-прекрасный баклажановый эстон-мартин.
Меня будто под колокол поставили и с силой по нему ударили… А Алекс просто оставил ключи в зажигании и вышел из машины, оставляя меня задыхаться в одиночестве.
Глава 17
Часы тикали, но я была не в состоянии встать и выйти из машины. Я так злилась, что вышвырнула в окошко найденные в мицубиши сигареты, чтобы не закурить и не навредить своему ребенку. Мучилась ужасно, до мяса сгрызла ноготь на большом пальце, но сдержалась. И все это время напрягала имеющиеся индуктивно-дедуктивные способности. Хреновый из тебя, Орлова — хотя какая, к черту, Орлова — Шерлок. Любовником моей матери был Виктор Граданский, у которого дочь, похожая на меня как две капли воды. Это не могло быть совпадением. Я копалась в собственной памяти. Алекс не говорил мне какого числа родилась Эльвира Граданская, и он делал это специально. Потому что тогда все разом встало бы на места. А родилась она двадцать пятого октября двадцать четыре года назад. А это значило, что моя мать воспользовалась тем, что когда мне было четыре я потеряла память, и просто представила мне нового папу, оставив Эльвиру в утешение Виктору. На, мол, играйся со второй.
Мне безумно хотелось завести машину и куда-нибудь въехать, не для того, чтобы разбиться, а просто доказать Алексу, что он неправ, на наглядном примере. Этот ублюдок не вслепую искал похожую на Элю девочку, он точно знал, кто ему нужен. И я… все равно не могла на него злиться, хотя… нет, он заслужил много страданий, а потому сначала разберусь с этой больной семейкой, а потом врежу Елисееву по яйцам. И даже если после этого у него не будет детей, он заслужил! Клянусь, заслужил!
К тому моменту прошло минут сорок, наверное. Я не стала звонить, шмыгнула в подъезд за каким-то мужчиной и поднялась на лифте на восьмой этаж. Дверь была открыта, будто меня ждали. Ой, я не могу, распростертые объятия бы еще приготовили и надпись: родная, ты дома! Может быть, сегодня пострадает не только Алекс. Внутри меня все буквально клокотало от ярости.
А квартирка была хороша, уютная. Неужто моя матушка постаралась? Лицемерка! Я отказывалась это обсуждать. Я собиралась в очередной раз притвориться, что не заметила, будто все вокруг меня уже много лет за нос водят. Я ничего не хочу знать. И я вошла в комнатку, где стоял лицемерный гад плюс несостоявшийся детоубийца, недобратец, благодаря которому я вынуждена была покинуть страну, и донор спермы, который однажды помог мне заплатить за операцию подруги и написал пару электронных сообщений. Ой, не могу, я дома, сборище больных на всю голову. Я хмыкнула и покачала головой.
— Ну что, готова поговорить с мистером эстон-мартином? — ядовито спросил Константин.
— Сын! — огрызнулся Виктор и снова перевел взгляд на меня.
Он не был высок, сантиметров на десять ниже Алекса, крепко сложен, держался с достоинством. Кладбище… ночь у маминого подъезда… Это был определенно он. И что-то было в нем такое, что инстинктивно хотелось довериться. Надежность какая-то. Внезапно он сглотнул, будто для него встреча была не менее тяжелой.
— Добрый день, — поприветствовала я всех максимально высокомерно. Молчание. Я подошла к Алексу и встала рядом с ним. Кажется, он выдохнул с неким облегчением. Нет, он определенно рано обрадовался. Но не на глазах же у Граданских разбираться. — Я хотела поговорить о маме. Вы имеете хоть малейшее представление куда она шла и зачем?
— Карина… — начал Виктор.
— Ничего не хочу знать, — жестом остановила его я. — Я приехала сюда с единственной целью. Остальное не имеет значения.
Но я лгала. Мне вдруг некстати вспомнилось, что когда моего отца хватил удар, Виктор сам был при смерти. То есть мама выхаживала его, и это добило папу… В смысле настоящего отца, не донора спермы… Я поймала остатки ускользающей улыбки и вцепилась в руку Алекса. Он был мне нужен сейчас как никогда. Даже если и был гадом.
— Если бы я знал, Карина. Если бы я только знал, — устало потер Виктор глаза.
— Вы издеваетесь? Она врала мне, вам, отцу… — После упоминания об отце, Виктор вскинул голову, словно не веря ушам, а я жестко повторила: — Да. Моему отцу. Она врала всем, и умерла так, что никаких зацепок не осталось? С кем еще она могла водить шашни?
— Думай, что говоришь! — огрызнулся Константин.
— А я и думаю! — рявкнула я на него. — Я уже перебираю все невероятные варианты, потому что, по-моему, в данной ситуации может выясниться что угодно. Мама ходила черти где на ночь глядя. Либо она кому-то сливала информацию, либо ее шантажировали, либо у нее был не один романчик на стороне. Хотя, как я имела честь убедиться, Шерлок из меня плохой!
— Район смежный с этим закреплен за человеком по имени Степан. И у него на меня зуб, — сказал Виктор. — Это единственное наше предположение.
— Отлично, — устало сказала я. — Просто блеск. И это все, что у нас есть? А те распечатки? — спросила я у Алекса. — Неужели совсем ничего?
— Есть трое подозреваемых, и Степан в их числе. В его разговоре упоминается связь Ирины с Виктором. Поэтому мы и решили, что это он, — тихо ответила Алекс.
Я почесала лоб.
— И что дальше? — Я смотрела только на него. — Что мы будем делать? Этого ведь мало для обвинений? Ты хочешь его посадить? Пристрелить? Что?
— Ну для начала неплохо бы убедиться, что это был действительно он, кровожадная ты моя, — хмыкнул Алекс. — А для того, чтобы это сделать, нужно подобраться к нему близко. И лично я надеюсь его посадить. Поверь в колонии совсем не лучше, чем на том свете.
— Говоришь так, будто ты и там, и там побывал.
Алекс рассмеялся, но быстро замолк когда я сказала:
— Я сделаю это.
— Так не пойдет, — сразу фыркнул Константин. — Вспомни чем закончилось дело с Ковальчуком. Все сольешь сразу.
— Ковальчука убили. И если Степана пришьют, я не буду против, клянусь.
— Ты оказалась в его постели раньше, чем он успел сказать слово «шлюха».
Кстати, отличное сравнение. А, главное, правильное. Со стороны все именно так, если не вникать во все мои душевные терзания и перипетии. Я даже не обиделась. В отличие от Алекса, которого пришлась оттаскивать. Виктор тоже праведно оскорбился за свой жизнетворящий сперматозоид и отвесил сыну подзатыльник. Смешно, ей богу.
— Я могу взломать его компьютер, — пожала я плечами. — Кто из вас еще умеет подобное?