Дневник
Шрифт:
Двумя пальцами она поддевает кусочки податливой белой краски. Подоконник под краской деревянный, коричневый, темный от лака. Мисти говорит:
– А еще что тебе Бабуся сказала?
И Табби говорит:
– Бабуся говорит, ты скоро станешь знаменитой художницей.
Чему тебя не учат на теории искусства – так это тому, как от слишком громкого комплимента бывает больнее, чем от пощечины. Мисти, знаменитая художница. Толстуха Мисти Уилмот, королева ебаных рабов.
Белая краска отлетает, образуя узоры, слова. Восковой карандаш
Табби поднимает пару локонов и смотрит на их кончики, поднеся к глазам так близко, что косеет. Она глядит на свои ногти и говорит:
– Бабуся говорит, мы должны выбраться на полуостров и устроить там пикник.
Океан мерцает ярко, как дурная помоечная бижутерия, которой Питер щеголял в художественном колледже. Уэйтенси-Пойнт – ничто, чернота. Пустота. Дыра во всем сущем.
Бижутерия, которой ты щеголял в художественном колледже.
Мисти проверяет, закрыто ли окошко, и смахивает мелкие частицы краски в ладонь. В художественном колледже ты узнаешь, что в число симптомов отравления свинцом у взрослых входят усталость, уныние, слабость и отупение – эти симптомы наблюдались у Мисти почти что всю ее взрослую жизнь.
И Табби говорит:
– Бабуся Уилмот говорит, все захотят купить твои картины. Говорит, ты нарисуешь картины, за которые летняя публика будет драться.
Мисти говорит:
– Спокойной ночи, душка.
И Табби говорит:
– Бабуся Уилмот говорит, ты снова сделаешь нас богатыми.
Кивая, она говорит:
– Папа привез тебя сюда, чтобы весь остров снова стал богатым.
Зажав осколки краски в кулаке, Мисти гасит свет.
Послание на подоконнике – там, где облупилась краска, – говорит:
– Ты умрешь, когда они высосут тебя.
Подпись: Констанс Бёртон.
Отколупав еще немного краски, Мисти читает:
– Мы все умираем.
Наклонившись, чтобы выключить розовый фарфоровый ночник, Мисти говорит:
– Что ты хочешь на день рождения, через недельку?
И тихий голос Табби во тьме говорит:
– Я хочу пикник на мысе и хочу, чтобы ты снова стала рисовать.
И Мисти говорит голосу:
– Спи давай, – и целует его, чтобы он уснул.
10 июля
Во время их десятого свидания Мисти спросила Питера, не копался ли он в ее противозачаточных таблетках.
Оба сидели в Мистиной квартире. Она работала над очередной картиной. Телевизор был включен и показывал испанскую мыльную оперу. На новой картине была высоченная церковь, сложенная из тесаного камня. Крыша под шпилем обита медью, потускневшей, темно-зеленой. Узоры витражных окон запутанные, как паутина.
Рисуя яркую синь дверей церкви, Мисти сказала:
– Я же не дура.
Она сказала:
– Любая женщина
Питер взял ее последнюю картину, дом за белым частоколом – картину, которую он вставил в раму, – и затолкал ее под свой мешковатый старый свитер. Будто беременный каким-то очень квадратным ребенком, он ходил вразвалочку по квартире Мисти. Свесив руки вертикально по бокам, он удерживал картину на месте локтями.
А потом вдруг легонько двинул руками, и картина выпала из-под свитера. За один удар сердца от пола, от стеклянного крошева на полу, Питер поймал картину.
Ты поймал ее. Мистину живопись.
Она сказала:
– Ты что, блядь, творишь?
И Питер сказал:
– У меня есть план.
И Мисти сказала:
– Я не хочу иметь детей. Я собираюсь стать художником.
В телевизоре некий мужчина швырнул женщину прямо на землю, и она разлеглась там, облизывая губы, ее груди вздымались и опадали под тугим свитером. Предполагалось, что она – офицер полиции. Питер ни слова не знал по-испански. Испанские мыльные оперы нравились ему тем, что реплики персонажей можно понимать как угодно.
Запихивая картину обратно под свитер, Питер сказал:
– Когда?
И Мисти сказала:
– Что значит – когда?
Картина вновь выпала, Питер поймал ее.
– Когда ты собираешься стать художником? – сказал он.
Еще он любил испанские мыльные оперы за то, как стремительно в них разрешались любые кризисы. Сегодня мужчина и женщина кромсают друг друга мясницкими ножами. Назавтра они преклоняют колени в церкви, держа на руках новорожденного. Сложив ладони в молитве. Люди терпели друг от друга самое худшее, кричали и дрались. Развод и аборт были просто исключены из числа сюжетных решений.
Мисти никак не могла понять: любовь это или просто привычка.
После окончания колледжа, сказала она, вот когда она станет художником. Когда составит корпус работ и найдет галерею, согласную их выставить. Когда продаст хотя бы пару картин. Мисти хотелось быть реалистом. Может, она станет учить живописи в средней школе. Или будет конструктором-чертежником или книжным иллюстратором. Делать что-то практическое. Не каждый может стать знаменитым художником.
Втискивая картину под свитер, Питер сказал:
– Ты могла бы стать знаменитым художником.
И Мисти сказала ему, прекрати. Просто хватит об этом.
– Почему? – сказал он. – Это правда.
Не отрывая глаз от телевизора, беременный картиной, Питер сказал:
– Ты такая талантливая. Ты могла бы стать знаменитейшим художником своего поколения.
Глядя на испанскую рекламу какой-то игрушки из пластика, Питер сказал:
– При твоем даре ты просто обречена стать великим художником. Колледж для тебя – напрасная трата времени.