Дневник
Шрифт:
Просто для протокола: кажется, целая жизнь прошла с тех пор, как Табби бросила ее. Вырвалась из ее цепкой хватки, чтобы схватить холодную руку человека, показавшегося Мисти убийцей. Руку статуи в лесу. На старом кладбище, на Уэйтенси-Пойнт.
Грейс воздевает оба локтя в воздух, ее пальцы застегивают жемчужные бусы сзади на шее, и она говорит:
– Мисти, милочка, ты же помнишь своего свекра?
Хэрроу наклоняется и целует Грейс в щеку. Выпрямившись, он говорит:
– Разумеется, помнит.
Запах его дыхания.
Грейс вытягивает
– Табби, иди сюда, поцелуй бабушку. Взрослым пора идти на вечеринку.
Сначала Табби. Потом Хэрроу. Еще одна вещь, которой не учат в художественном колледже: что говорить людям, восставшим из мертвых.
Мисти говорит Хэрроу:
– Разве вас не должны были кремировать?
И Хэрроу поднимает руку, чтобы взглянуть на часы. Он говорит:
– В ближайшие четыре часа не кремируют.
Он подтягивает манжету рубашки, чтобы спрятать часы, и говорит:
– Мы бы хотели представить тебя зрителям. Мы рассчитываем, что ты скажешь пару приветственных слов.
Мисти говорит, она точно знает, что скажет. Она скажет: бегите. Уезжайте с острова и не возвращайтесь. Скажет то, что пытался сказать Питер. Мисти скажет всем, что один человек мертв, а другой – в коме, и все из-за какого-то безумного островного проклятия. В ту секунду, когда ее выпустят на сцену, она крикнет: «Пожар!» Она в лепешку разобьется, чтоб очистить помещение.
Табби подходит и встает рядом с Грейс, сидящей на пуфике у туалетного столика. И Грейс говорит:
– Ничто не могло бы порадовать нас больше.
Хэрроу говорит:
– Мисти, милочка, поцелуй-ка свою свекровь.
Он говорит:
– И пожалуйста, прости нас. После сегодняшней выставки мы больше не будем тебя беспокоить.
27 августа, позже
Вот что Хэрроу рассказал Мисти. Вот как он объяснил ей островную легенду: оказывается, она просто не может не стать великой художницей.
Она обречена на известность. Проклята талантом. Жизнь за жизнью.
Она была Джотто ди Бондоне, потом Микеланджело, потом Яном Вермеером.
А может, Мисти была Яном ван Эйком, Леонардо да Винчи и Диего Веласкесом.
Потом – Морой Кинкейд и Констанс Бёртон.
И теперь она – Мисти Мэри Уилмот, но меняется только имя. Она всегда писала картины. И всегда будет их писать.
В художественном колледже тебя не учат тому, что порой цель всей жизни – обнаружить, кем ты уже была.
Для протокола: так говорит Хэрроу Уилмот. Питеров рехнувшийся папаша-киллер. Тот самый Хэрроу Уилмот, который ушел в подполье еще до того, как Питер женился на Мисти. До того, как родилась Табби.
Твой рехнувшийся папаша.
Если верить Хэрроу Уилмоту, Мисти – все величайшие художники, которые когда-либо жили.
Двести лет назад Мисти была Морой Кинкейд. Сто лет назад она была Констанс Бёртон. В той предыдущей жизни Констанс увидела безделушку, которую
Как ее дневник повторял ее предыдущий дневник. Как любой из ее последующих дневников будет повторять предыдущий. Как Мисти будет вновь и вновь спасать остров своим искусством. Такова островная легенда, говорит Хэрроу Уилмот.
Спустя сотню лет – когда их деньги начали испаряться – они послали своих сыновей искать ее. Вновь и вновь они привозили ее обратно, заставляли ее повторять собственную предыдущую жизнь. Использовали бижутерию как наживку – Мисти не могла ее не узнать. Не могла не влюбиться в нее, сама не зная почему.
Они – весь музей восковых фигур острова Уэйтенси, – они знали, что она станет великой художницей. Если ее подвергнуть надлежащим пыткам. Как говаривал Питер, лучшее искусство рождается из страдания. Как говаривал доктор Туше, все мы можем подключиться к всемирному источнику вдохновения.
Бедная маленькая Мисти Мэри Кляйнман, гениальнейший художник в истории. Их спасительница. Их рабыня. Мисти, их кармическая дойная корова с деньгами в вымени.
Хэрроу рассказал, как они используют дневник предыдущей художницы, чтобы слепить по нему жизнь следующей. Ее муж должен умереть в том же возрасте, потом – один из ее детей. Они могут инсценировать смерть, как сделали с Табби, но Питер… что ж, Питер сам напросился.
Для протокола: Мисти рассказывает все это детективу Стилтону, пока тот везет ее к гостинице «Уэйтенси».
Питерова кровь, полная снотворного, которого он никогда не принимал. Свидетельство о смерти Хэрроу Уилмота, которое никто не заполнял. Мисти говорит:
– Наверное, всему виной инбридинг. Эти люди – лунатики.
– Наше благословение в том, – сказал ей Хэрроу, – что мы умели забывать.
После каждой смерти Мисти забывает, кем была, но островитяне передают легенду от одного поколения к другому. Они помнят и всегда могут найти ее, чтоб привезти обратно. До скончания вечности, каждое четвертое поколение, как только заканчиваются деньги… Когда мир угрожает вторжением, они привозят ее, и она спасает их будущее.
– Как ты всегда делала, как всегда будешь делать, – сказал Хэрроу.
Мисти Мэри Уилмот, королева рабов.
Ангел-хранитель обнимается с Промышленной Революцией.
Несчастный конвейер для сборки чудес. До скончания вечности.
Из грязи в князи и обратно, просто для протокола.
Хэрроу сказал:
– Ты всегда ведешь дневник. В каждой инкарнации. Вот как мы можем предсказать твои настроения и реакции. Мы заранее знаем любое твое движение.
Хэрроу обмотал нитку жемчуга вокруг запястья Грейс, щелкнул застежкой и сказал: