Дневники 1932-1947 гг
Шрифт:
25 апреля.
6 ч. утра. Сижу дома, пришел в три, только что кончил статью для бюллетеня ЦК ВЛКСМ — об информации в комсомольских газетах. Многие мысли этой статьи надо будет использовать при подготовке к печати моей лекции об информации (на газетных курсах ЦК).
В газете назревают новости. ЦК принял решение о создании у нас института редакторов отделов (а не заведующих — вряд ли это простая перемена вывески, но что именно — никто не знает) и введении звания главного редактора. Решено направить к нам группу товарищей, способных самостоятельно выступать
На заседании оргбюро на днях т. Жданов обронил реплику: «В „Правде“ мало людей с высшим образованием». Видимо, надо с осени всерьез браться за заочную учебу.
Сегодня в Париже должен открыться Совет Министров (СССР, США, Англия, Франция). Вчера с т. Молотовым улетели туда Юра Жуков и Маша Калашникова, от «Известий» — Полторацкий и Гурарий.
Вчера у нас опубликован бомбовой подвал: «Совершенно секретно» (о блядстве Черчилля в войне).
3 мая.
Вои и майские дни прошли. Сейчас 6 ч. вечера. Только что встал и позавтракал. Наконец-то отоспался, а то уже несколько дней спал по 3–5 часов. Майские дни, конечно, работали. Предполагали, что будем выходными сегодня, но сегодня — опубликуется заем, а завтра — канун Дня Печати.
Был на параде. Потом состоялась грандиозная демонстрация. День выдался теплым, чудесным, солнечным, начала распускаться листва. А вчера и сегодня холодище, дождь (вчера была первая гроза — с громом и молнией, как полагается «в начале мая»).
В редакции новостей нет. Приехал Горбатов из Японии, он пробыл там несколько месяцев. Рассказывает, что американцы там полные хозяева, Мак-Артура называют всерьез богом, и он есть полный император Японии. Все ходят под ним. Все японцы рассчитывают на войну СССР и США.
Конференция министров в Париже, судя по печати, идет туго. И американцы, и англичане закладывают всякие фугасы.
Вчера Сиволобов рассказывал чудную историю. Есть фотограф Толя Архипов. У него привычка: когда выпьет — обязательно закусывать. Вот раз на фронтовой дороге в одной дивизии он заночевал. Утром в хате собрались командиры. Достали самогону, выпили. Человек 12. Подавал адъютант командира. А закусить в хате абсолютно нечем. У хозяйки было только горячее молоко. Архипов не может не закусить, выпил молока. Поехал дальше. Дорогой — схватки, рвота, прямо катается. Потом прошло. Через месяц, едучи обратно, заехал опять в эту дивизию. Адъютант смотрит на него вытаращенными глазами:
— Вы живы?!
Оказалось, что все остальные умерли, отравившись выпивкой. Архипова спасло молоко.
— Новелла! — говорит Брагин.
16 мая.
Говорят, завтра должны решиться редакционные дела — будет заседание ЦК.
Сегодня похоронили Белоусова. Позавчера был на заседании, вел беседу с молодыми полярниками, был на концерте. В 2 ч. ночи приехал домой, в 3 ч. почувствовал себя плохо, в 4 ч. умер. Инфаркт!
Сорок один год! Недавно его видел, усиленно звали друг друга в гости. А какой был парень!
ГУСМП организует высокоширотную экспедицию. Зовут. Выйдет в середине июня из Владивостока. Ледокол «Северный Полюс». Капитан Бызов. Нач. экспедиции — Максимов (видел
Маршрут — севернее Врангеля, севернее Новой Сибири, севернее Северной Земли.
— А ЗФИ? — спросил я.
— В плане нет, но если будет время…
— Время? Сколько вы хотите сделать станций?
— Около ста.
— Я советую вам сразу определить не больше 30–40. И не связывать себя, тогда успеете. Со станциями — пойдете не через мыс Молотова, а через пролив Вылькицкого (?). И вся идея погорит.
Он внимательно слушал.
— А самолеты берете?
— Будет с берега обслуживать.
— Зря. Надо легкий обязательно взять. Для местной ориентировки.
Что-то больно по-домашнему они делают эту экспедицию. Как будто в 29 году! Надо делать с широким размахом. Крупнейшие научные силы, а у них ни одного имени. Лучшего капитана. Громкого начальника экспедиции. Полное воздушное обслуживание.
Сегодня на похоронах встретил Ушакова.
— Пойдешь с нами? — спросил он.
— На сколько?
— Первая очередь — полтора года.
— Согласен так: вы меня высаживаете на Гавайских островах, а на обратном пути забираете.
Смеется.
— Когда уходите?
— Осенью.
— Проект утвержден?
— Госплан утвердил. Вчера пошло в Совет Министров. Пока без сучка и задоринки.
— Судно уже есть?
— Есть. Красавица. 5 тысяч тонн. Надо оборудовать. Капитан — тоже Ушаков, Сергей только. Нач. науки — Бочаров.
В Париже — полная буза. Англосаксы все срывают.
ЦК решил издавать новую газету (газету для газет) «Культура и жизнь» (газета управления пропаганды). Первый номер делают уже недели три. Вышло три пробных номера — варианта. Все переделали. Сегодня закончили четвертый вариант. Секретари ЦК уже видели. Завтра — послезавтра покажут Хозяину. Редактор — Александров.
4 июня.
Вчера, в понедельник, мы собирались быть выходными. Днем я съездил по делам, а в 5 ч. поехал обедать в Серебряный Бор. Едва приехал туда, как узнал, что умер М.И. Калинин, и Поспелов просит всех нас немедленно приехать. Приехали в редакцию и стали готовить траурный номер.
В 9 ч. вечера передали по радио сообщение от ЦК ВКП(б), Совмина и Верховного Совета. Послали людей на заводы, начали делать отклики, связались с городами. Ночью пришел некролог. Номер шел трудно, и кончили его около 9 ч. утра.
Сегодня я узнал, что вчера, около 6 ч. утра, позвонил Сталин Поспелову. Он сказал (со слов Жукова)
— Вы печатаете сегодня наш некролог? Там были допущены промахи. Не было указано, что М.И. рабочий, я сам вставил, что он квалифицируется, как выдающийся лекальщик (Александров вечером звонил Поспелову и сказал, что некролог займет 2 страницы, а получили мы 3.5, видимо Хозяин много над ним поработал — ЛБ). Дайте его получше. Дайте больше материалов с мест. Не торопитесь, сделайте все хорошо, можете выйти в 8 часов. Завтра дайте 6 полос. Могли и сегодня дать, но сейчас перестраиваться не стоит, а то сильно опоздаете. Нам для «Правды» бумаги не жалко, если не будете печатать макулатуры.