Дневники 1932-1947 гг
Шрифт:
16) О Леваневском он рассказывал с грустью. Основной причиной считал штопор.
— Ему надо было обратно, к папанинской зимовке двигать.
Вместе с ним написали статью о причинах гибели «Н-209» (см. в папках). Потом она ему не понравилась Орал на меня. Малa!
17) Очень любил и болел за автодело. На даче:
— Ты займись им. Я к тебе ребят направлю. Надо помоюсь и разнести всех, кто мешает.
12 февраля
Вспоминается одна встреча с Ворошиловым.
Я был на заводе № 1, когда неожиданно приехал Клим Ефремович. Он пошел по цехам. Я с ним. Ворошилов внимательно осматривал самолеты, примерялся, спрашивал — удобно ли сидеть в задней кабине, удобно ли стрелять, выяснилось, что неудобно.
Директор завода решил показать работу бомбосбрасывателей. Залез в кабину, крутанул, бомбы не сбросились.
Ворошилов засмеялся.
12 февраля
Пора, пока не забыл подробности, записать встречу нашей экспедиции 25 июня 1937 года на центральном аэродроме. Прилетели, вылезли. Отвезли нас на автомобилях. Расцеловались с женами. Позвали на другую трибуну.
Поднимаюсь — Буденный:
— А, здорово!
Расцеловались. Вряд ли он меня помнил. Но ничего.
Шмидт построил всех в очередь. Мы продвигались вперед. Там стояли Сталин, Ворошилов, Молотов, Хрущев. Шмидт всех рекомендовал. Подошла моя очередь.
— Тов. Бронтман, спец. корреспондент «Правды».
Сталин пожал мне руку, очень внимательно, серьезными, проникающими глазами посмотрел и расцеловался. Дальше сразу я попал в объятия Ворошилова.
Шмидт начал: «Спец. корреспондент „Правды“ товарищ…»
— А, товарищ Бронтман, — весело сказал Ворошилов.
— Здравствуйте!
Расцеловались. Калинин и Хрущев сердечно поздоровались.
Последним шел в очереди штурман Рубинштейн. Он носил тогда бороду.
— Бородой начали и бородой кончили, — рассмеялся Ворошилов (намек на Шмидта? С.Р.)
Сталин и другие оживленно разговаривали. Вдруг Сталин заметил в толпе какого-то конструктора.
— Почему он не на трибуне. Надо позвать.
Потом Сталин взял на руки сына штурмана А. Волкова, снимался с ним.
Когда вручали ордена, М.И. Калинин поздравил меня:
— Поздравляю вас, тов. Бронтман!
А потом, когда официальная часть закончилась, мы с ним еще немного поговорили.
— Растет семья орденоносцев «Правды», Михаил Иванович.
— Да. Это очень хорошо. Очень я люблю «Правду», хотя по положению должен больше любить «Известия». Вот и Вы тут сейчас не только пишите, как обычно, а сами — участник торжества. Желаю Вам второго ордена.
21 февраля
Сегодня весь вечер сидел у Кокки. Был у него Корзинщиков с женой, гоняли пульку. Володю то и дело отрывали к телефону: звонили из СНК РСФСР. Он горячился, кричал в трубку: «Как вы можете, я же с Молотовым договорился и Вяч. Мих. обещал дать 400 тыс. на электростанцию!»
Это — всё депутатские дела. Он переживает за них, бьется. Сегодня рад: добыл деньги на электростанцию, канализацию Керчи, водопровод, трамвай, еще что-то.
— Недавно был я у Молотова. Говорю: так и так, нет денег на электростанцию. «Позвольте, — отвечает В.М., - вы же мне в прошлом году говорили, что деньги есть, а нет маршалов?» Вот память! Ну, объяснил, что не успели их использовать — их и забрали.
— Потом стали мы с ним говорить о тамошней станции. Я говорю: «Безобразие, ее мазутом топят. Это же варварство, расхищение народных средств». Потом про мульты [58] заговорил. Молотов смеется: «Вон какие вещи начали знать!» — «Ну как же, В.М., приходится».
— А через пару дней прихожу к Ворошилову, чего-то ему рассказываю и мельком заметил: я об этом Молотову докладывал. Ворошилов смеется: «Да, он нам рассказывал».
Много говорили о всяких планах.
58
Мульты?
— Я все-таки думаю, что мой вариант пути самый удобный и эффективный. И кроме того он сухопутнее других, а это в дальнем регулярном сообщении очень важно.
— Что ты смотришь на меня жалобными глазами. Не возьму. Вообще ваш век кончился. Это последние корабли доживают свой век, сейчас все больше идут одноместные, двухместные. Тут повара, буфетчика, журналиста не возьмешь. Иди, Лазарь, по морским делам.
Я сказал, что собираюсь поднять два дела — батисферу и экспедицию к Юному полюсу. Ко второму делу он отнесся очень скептически, а первым сильно заинтересовался.
— Это — настоящее дело. А как, а что?
— Счастливец вы, — сказала Валентина Андреевна, — каких чудищ увидите.
— Вот только трудно рассчитать конструкцию.
— Не думаю, — сказал Володя — кислородное питание — ерундовое дело, быстро можно сделать. Стенки, чтобы не раздавило — тоже технически мы в силах. Это дело реальное. Молодец, держись.
Сообщил ему о письмах, требующих запретить знатным людям испытывать машины. Он заволновался неподдельно:
— Это неправильно. Мы накопили огромный опыт. Полет на серийных машинах безопасен и необходим нам в качестве тренажа. Полет на опытных опасен, конечно, но для нас — менее опасен, чем для других. С нами меньше может приключиться в воздухе. Ну, соотношение — примерно — 30 к 70. Лишить нас серийных полетов — это значит выбить из формы, снизить квалификацию, заставить застыть.
Деньги мы получаем за серию, но это ерунда. Мне вон сколько раз предлагали с сохранением среднего занять пост директора и прочее. Нет, ты меня расстроил, неприятный осадок.
27 февраля
Сегодня утром, в 11 часов, мне позвонили о том, что умерла Крупская. Лишь вчера мы отмечали ее 70-ти летие. 23-го Железнов договорился с ней о моем приеме — я должен был написать «В гостях у Крупской». Она отнекивалась:
— Не люблю я юбилеев.
Приехал в редакцию — позвонил Тюркину. Он рассказал, что 24-го в Архангельском она почувствовала себя плохо. Ее привезли в Кремлевку, 25-го она была без сознания. 26-го пришла в себя, говорила о политпросветработе, собиралась написать в «Правду» статью о воспитании молодежи. Говорила врачам:
— Уж как вы хотите, а на съезд я обязательно поеду!
Я составил план, договорился с Ровинским — две полосы.
Позвонил Жемчужиной:
— Твердо не обещаю. Слишком свежа еще рана.
Но написала.
Позвонил Бадаеву:
— Хорошо, Сколько? Попробую.
И несколько раз потом звонил — подошла ли?
Позвонил Кржижановскому. Он всю ночь провел около нее. Говорил измученным голосом:
— Не могу…. Вы же должны понять меня… Такое несчастье… Для «Правды»… Ну хорошо, это мой долг… Если справлюсь с собой, напишу.