Дневники исследователя Африки
Шрифт:
По-видимому, он обиделся, что мы ходили к его главному сопернику, Муабо, раньше чем прийти сюда к нему. Он не соглашался принять Сеида бин Хабиба в течение восьми дней, и все это время гадал, чтобы выяснить, можно ли без опасности для себя вообще увидеться с Хабибом. На девятый день он на некоторое время выглянул из-за двери, чтобы увидеть, приемлемое ли лицо бин Хабиб, и только после этого вышел из хижины. Он всегда проявляет большую подозрительность.
Наконец он прислал приказ, чтобы мы уходили, а если мы не уйдем, то он-де придет со всеми своими людьми и прогонит нас. Сариамо сказал, что если бы он не боялся за товары Сеида бин Хабиба, то оказал бы сопротивление Мпвето. Но у меня не было никакого желания оставаться там и ссориться со вздорным вождем; я решил уйти на следующий день.
24 марта. Мпвето изругал африканца-торговца за то, что тот явился с товарами, и отправил его обратно. Ночевали снова на полдороге,
25 марта. В полдень достигли Кабвабваты; нас радостно встретили Мохамад и все жители. Сын Мохамада, шейх Бут, был в походе вместе с нами.
Вода на нашем пути так глубока, что отправиться на север невозможно. Ваньямвези, застрявшие здесь, как и мы, говорят, что часто глубина превышает рост человека, а лодок нет. Если бы была возможность добраться домой, они бы здесь не сидели. Подумываю о том, чтобы отправиться на озеро Бемба, так как пройдет по меньшей мере два месяца, пока станет возможно пройти к северу. Но мои запасы кончаются, и я не в состоянии делать в пути подарки вождям.
Дно озера Бемба песчаное, а не илистое, как нам раньше сообщили; на озере четыре острова; один из них, Бангвеоло, очень велик, и на нем живет немало народа. У них множество коз и овец, владельцы каноэ требуют за наем такой лодки, поднимающей восемь – десять человек, три мотыги. За островом, насколько хватает глаз, простирается озеро. В стране в изобилии водятся антилопы цебула и нзоэ. При обмене народ там интересуется солью, а не бусами.
2 апреля 1868 г. Если меня не обманывают сведения, полученные из различных надежных источников, то истоки Нила находятся между 9 и 10° ю. ш., т. е. не менее чем в 400 или 500 милях к югу от южного конца озера Спика, которое сам Спик считал истоком Нила. Танганьика будто бы посылает свои воды на север в озеро Човамбе, или озеро Бэйкера. Если это не окажется ложным, то Танганьика – расширение Нила, как и озеро Човамбе, а река Лоанда соединяет эти два озера. К сожалению, племена, живущие на восточной стороне Лоанды, непрерывно воюют с племенами к западу от этой реки, т. е. на Рузизи. Арабы поговаривают о том, чтобы проложить путь к Човамбе, где, по слухам, много слоновой кости.
11 апреля. Вчера Мохамад произнес длинную речь против намеченного на завтра похода к озеру Бемба. Основной его аргумент – это вымогательские настроения Касембе, который будет требовать ткани и говорить, что я лгал ему, делая вид, что отправляюсь в Уджиджи. В дополнение к этому аргументу он указывает на то, что сейчас идет последний месяц периода дождей – начался период масика – и скоро откроется дорога на север. Суть дела в том, что Мохамад, не сказав мне о громадных количествах воды, изливающихся на страну Марунгу, что бывает каждый год, заставил меня потерять пять месяцев. Он знал, что мы будем вынуждены задержаться здесь, но он так жаждал избавиться от плена у Касембе, что поторопил мой отъезд, утверждая, будто мы будем в Уджиджи через месяц. Я сожалею, что он обманул меня, но удивляться этому не следует: и у магометан, и у христиан считается, что это просто ловкий и умный ход. Если бы мои запасы не пришли почти совсем к концу, я все же рискнул бы вызвать неудовольствие Касембе ради возможного открытия озера Бемба. Одно время я подумывал о покупке товаров у Мохамада Богариба, но его запасы тоже как будто становятся маловаты. Боюсь, что в настоящее время я вынужден отказаться от посещения этого озера.
12 апреля. Собираюсь завтра выступить в поход на Бангвеоло, даже если Касембе откажет мне в проходе за пределы его владений. Нам будет лучше, чем здесь: в Кабвабвате всего мало и все дорого. Там мы можем получить курицу за одну нитку бус, здесь она стоит шесть ниток; там можно купить рыбу, здесь ее нет. Здесь три сановника Касембе: Каквата, Чарли и Капитенга. Они очень хотят отправиться домой, и они как спутники были бы очень полезны мне, но Мохамад задерживает их. Когда я спрашиваю его, почему, он отвечает: «Муабо отказывается их отпустить». Но они, показывая на дом Мохамада, говорят: «Это он отказывает».
13 апреля. Сегодня утром, когда я стал готовиться в путь, мои люди отказались идти. Дело в том, что они все устали, а поведение Мохамада, возражающего против похода, поощряет их. Мохамад, который явно стремился нажить капитал на их отказе, попросил меня остаться на сегодня, а затем спросил, что я думаю сделать с теми, кто убежал. Я ответил: «Ничего. Будь здесь представитель гражданской власти, я передал бы их ему». «О, – сказал он, – я представитель власти. Арестовать их?» Я согласился. Он повторил свой вопрос столько раз, что это мне надоело. Много спустя я понял его мотивы, когда он заявил, будто бы я «пришел к нему и просил его задержать сбежавших, но он, Мохамад, отказал мне». Ему хотелось казаться в глазах людей гораздо лучше меня.
14 апреля. Выступаю с пятью людьми, оставив большую часть багажа у Мохамада. Достиг Луао, где проведу ночь. Вождь Ндова.
15 апреля. Рано утром убежал Амода. «Хочет быть со своими братьями». Они думают, что, отказываясь идти на озеро Бемба, заставят меня тем самым остаться здесь с ними, а потом отправиться в Уджиджи. Я отослал тюк Амоды назад к Мохамаду. Мой посланный добрался до Кабвабваты раньше, чем туда пришел беглец. Амода явился к моему другу арабу, тот, конечно, стал его бранить. Амода ответил, что он устал таскать ношу, а другой вины за ним нет. Я должен добавить, что Амода, как мне стало известно, хотел потом прийти ко мне с одним из людей Мохамада Богариба, но Мпамари сказал Амоде, чтобы он не возвращался ко мне. Теперь, когда мы уже находились в походе, я велел своему посланному передать Мохамаду, что ни в коем случае не пойду в Уджиджи, пока не сделаю все, что в моих силах, чтобы достигнуть озера, которое ищу: я предпочту даже ждать на Луао или на Мверу, пока не подойдут люди из Уджиджи, чтобы заменить сбежавших. В душе я не очень строго осуждал людей за дезертирство: они устали от походов, да и я, по правде, тоже, но нельзя извинить Мохамада, поощрявшего их побег и при этом двурушничавшего. Впрочем, чего еще можно было бы ожидать от него: он прожил около тридцати пяти лет в этой стране, из них двадцать пять у Касембе, а там ему часто приходилось жить хитростью. Сознание собственных недостатков делает меня снисходительным.
16 апреля. Ндова называет выкопанные в горах страны Муабо пещеры мита или мпаманьканана и говорит, что в случае войны в них может спрятаться все население этой области. По моим соображениям, это значит, что там может поместиться десять тысяч человек. В пещерах хранятся запасы провизии, и вдоль «улицы» там течет непересыхающая речка. Случилось однажды, что главный вход был осажден неприятелем, но один человек, знавший все ходы сложной сети пещер, вывел потайным ходом партию воинов, и они, напав на вторгшегося неприятеля, отогнали его с тяжелыми потерями. Создание пещер все жители приписывают Богу. Возможно, что нынешние обитатели пещер унаследовали их от первоначального племени троглодитов, которые выкопали много пещер по соседству с горой Хор – «Джебель Неби Харин», гора пророка Аарона у арабов, – и много других, даже пещеры бушменов на тысячу миль южнее этой области.
Здесь водятся крохотные, больно жалящие москиты; женщины пытаются выгонять их из хижин, перед тем как ложиться спать, обмахивая все стены пучками зеленых листьев.
17 апреля. Пересекли Луао по мосту длиной в тридцать ярдов, но ширина разлива с каждой стороны реки больше полумили. Прошли ряд деревень, стоящих на небольших высотах над равнинами, покрытыми водой. Затем пришлось идти около трех миль по этим равнинам. Четыре часа мы брели по воде, причем дно большей частью было из черной, очень липкой грязи. Старались держаться тропы, однако в тропе ногами людей, проходивших по ней, выбиты углубления, заполнившиеся мягкой грязью; когда попадаешь на край углубления, нога скользит и проваливается в грязь, до середины голени. Вытаскивать ногу трудно, и это очень утомляет. Чтобы избежать подобных неприятностей, мы заходили на траву по сторонам тропы, но нередко, наступив на невидимый край углубления, проваливались туда обеими ногами. Вслед за этим обычно на поверхность выскакивали пузыри, которые лопались, издавая ужасающий запах. Местами черная грязь и смрадная вода были холодными, в других местах – горячими, в зависимости от того, циркулировала в этих местах вода или нет. Когда мы приблизились к Мверу, вода стала доходить до середины груди, иногда покрывала всю грудь. Все грузы, боящиеся воды, пришлось нести на головах. На прибрежных песках мы встретили партию рыбаков; мне отвели хижину, я искупался в чистой, хотя и тепловатой, воде озера и с наслаждением сменил одежду. Температура воды в озере в 3 часа дня 83 °F (28 °С).
18 апреля. Шли вдоль северного конца Мверу, которое здесь простирается на юго-восток. Ноги утопали в мягком песке, затруднявшем движение, это усилило нашу вчерашнюю усталость; и потому, натолкнувшись на заброшенную рыбачью деревушку около восточных гор, мы с радостью расположились в ней на воскресенье (19-е).
19 апреля. В прошлое посещение озера я не делал отметки уровня воды, но думаю, что озеро поднялось не менее чем на двадцать футов по сравнению с прошлым уровнем, а на берегах кое-где видны следы еще более высоких подъемов.