Дневники Клеопатры. Восхождение царицы
Шрифт:
Мне показалось, что он уже на пути в Испанию.
— Да защитят тебя боги, — неожиданно для себя воскликнула я. — Да сохранит тебя под своим покровом Исида.
— Ты знаешь, — мягко промолвил он, — что я не верю в такие вещи. Но если я поверю, что ты берешь меня под свою охрану, тогда…
Я обхватила его руками за шею.
— Под мою охрану, в мою память, во все мои помыслы!
Я поцеловала его со всей силой страсти, словно хотела запомнить, насколько он реален, каковы его губы, его зубы, его твердая челюсть.
Цезарь слегка отстранился, посмотрел на меня, помолчал — казалось, пауза длилась очень долго, — а потом сказал:
— Прощай, прощай.
Глава 30
Дожди продолжались; дни тянулись бесконечно, пока город, затаив дыхание, с нетерпением ожидал вестей из Испании. Не станет ли их новым господином молодой Гней Помпей? «Несомненно, они будут приветствовать его точно так же, как Цезаря», — думала я. О милостивая Исида, не допусти, чтобы Цезарь потерял жизнь на поле сражения вдали от дома! В конце концов, в этой Испании нет ничего особенного, и в его противнике тоже. Даруй Цезарю все, что угодно, кроме бесславного конца!
Так я молилась.
И ждала, как все остальные.
Вместе с приходом зимнего солнцестояния наступили великие Сатурналии, и Рим погрузился в празднества. Перед заключительными торжествами мы с Хармионой взяли Птолемея на прогулку. Я понимала: новые впечатления от знакомства с этим римским праздником заставят забыть о холоде.
Территорию вокруг Форума заполнили люди, и они вели себя необычно: одни были в масках, другие — в таких диковинных нарядах, что угадать их значение я даже не пыталась. Со стороны могло показаться, что действо творится совершенно хаотическое, однако, судя по куклам и сверткам со снедью, все же были некие правила.
«Мне следовало взять с собой кого-нибудь, кто мог бы мне все это растолковать», — подумала я, натягивая на голову плащ для защиты от холода.
И тут мне показалось, что я вижу весьма непочтительного ряженого: кто-то надел на себя маску Октавиана. Каково же было мое удивление, когда он протиснулся сквозь толпу ближе ко мне и я поняла — это и есть Октавиан.
Я кивнула ему, и он, работая локтями, стал проталкиваться еще энергичнее, пока не добрался до нас.
— Глазам не верю! — воскликнул Октавиан и поклонился. — Чтобы ее величество Клеопатра приняла участие в Сатурналиях? Это невозможно. Ты должна стать кем-нибудь другим. Возьми себе другое имя!
— Ну хорошо, — сказала я. — Я буду… Царицей Хатшепсут.
— Нет-нет, только не царицей. Царицы на Сатурналиях не могут быть царицами. Нужно стать кем-то совершенно отличным от себя настоящего.
— Тогда я буду Хармионой! — Я крепко сжала ее руку. — А она будет мною. И ты, Птолемей, выбери себе роль.
Он вздохнул:
— Я, пожалуй, стану Сократом.
Октавиан скорчил гримасу.
— О, только не Сократом! Ты ведь не хочешь принять ядовитый настой болиголова, не так ли?
— Ну, ладно. Тогда Платоном.
— Какие у тебя правильные желания, — сказал Октавиан. — А я хочу быть Ахиллом!
— Разве тебя обуревает гнев? — спросила я его.
Мне казалось странным, что уравновешенный и рассудительный Октавиан видит себя в роли яростного Ахилла.
— Нет. Но мне интересно, каково быть величайшим воином в мире.
— Почему ты здесь? — спросила я, поскольку при виде его не сразу поверила глазам. — Цезарь говорил, что ты отправишься с ним на войну.
— Я подхватил лихорадку, — ответил Октавиан с виноватым видом. — Я не мог отбыть вместе с Цезарем, но, конечно, присоединюсь к нему позднее, как только поправлюсь.
В подтверждение своих слов он хрипло закашлялся.
— Ты получал от него известия? — спросила я.
Мне очень не хотелось задавать этот вопрос, тем самым признавая, что я от Цезаря известий не имею.
— Да, — гордо сказал Октавиан. — Он благополучно добрался до Испании. Все хорошо.
Прошел месяц, а я знаю о нем лишь одно: что он прибыл на место. Между тем он наверняка уже вступил в бой с противником. Может быть, сейчас, когда мы стоим здесь в неведении, в Испании разворачивается кровопролитная битва.
— Благодарение богам! — воскликнула я, а потом спросила: — И каково положение дел? Что он выяснил?
Вокруг нас бурлила веселящаяся толпа. Многие шатались во хмелю, слышались невнятные восклицания.
Октавиан придвинулся поближе ко мне.
— Это неподходящее место для разговоров, — сказал он. — Я тебя почти не слышу.
Группа людей, стремившихся куда-то неудержимым потоком, столкнулась с ним, чуть не сбив с ног.
— Приходи посмотреть на нас сегодня! — крикнул один из них, ухватив Октавиана за руку. — И надень костюм!
— Да! Нам нужны зрители! И чтобы народу было побольше! — подхватила женщина с вплетенным в волосы плющом.
— Может быть, — кивнул Октавиан. — Спасибо за приглашение.
— Кто это? — спросил Птолемей.
— Актеры, — буркнул Октавиан. — Не обращай внимания.
— А что, сегодня дают представление? — спросил Птолемей. — Можно нам пойти? — Он повернулся ко мне: — Скучно все время валяться дома в постели!
— Я не думаю, что это тебе подойдет, — сказал Октавиан. — Китерис оскверняет все, к чему прикасается.
И как только эти слова слетели с его губ, я увидела выражение его лица и поняла — ему вспомнилась наша встреча в Регии и то, что я там видела.
— Китерис, — пробормотала я, стараясь сгладить неловкий момент. Я не имела ни малейшего желания ставить его в затруднительное положение. — Кажется, я ее встречала… Но где?