Дневники «Отечества»
Шрифт:
Напомним: говорил это русский мыслитель задолго до того, как Сталин стал генсеком и сосредоточил в руках всю полноту власти. Почему бердяевские слова не взяли на вооружение «Апрель» с «Мемориалом»?
Когда знакомишься с программами патриотических движений и левого, и правого, и центристского толков, то поражает крайняя узость мышления и тех и других «теоретиков». Собственно говоря, теории как таковой у них нет. Есть крикливые лозунги, довольно отчетливо пронизанные жестким каркасом догматизма и метафизики.
Поэтому сегодня мы вовсе не случайно так пространно говорим о корнях метафизичности мышления теперь не страшного никому
При этом никто не отдает себе отчета и даже не заикается о том, как они будут практическиосуществлять экстремистские предложения… Как, к примеру, Демократический союз намерен вырвать у партии политическую власть? Расстреливая коммунистов? Как будет осуществлена программа пропорционального представительства определенных наций во всех сферах нынешнего бытия? Означает ли это, что если в научном учреждении десять, скажем, горных шорцев или гагаузов, а их положено иметь только троих, то семерых выгоняют на улицу?
В иных творческих обществах, например, договорились до того, что решили не принимать соотечественника, если он какой-либо начальник или коммунист, хотя бы тот и являлся признанным мастером. Виднейшего ученого и публициста, истинно русского патриота не приняли в некое товарищество на основании того, что он, видите ли, не христианин, а язычник, ему, дескать, Перун и Ярила предпочтительнее сына плотника из Назарета. Еще в одном фонде, созданном на основе патриотических чувствований народа, денежные средства беспардонно используются на представительские банкеты, а если точнее, на безудержные пьянки, деньги проматываются налево и направо.
Идет борьба за власть, за влияние, в основе этой борьбы мелочные грызня и свара между лидерами… И все это под лозунгами о перестройке, со ссылками на любовь к народу, спекулятивными заверениями в собственной готовности защищать его интересы.
Никогда не поверю, что литовский, скажем, крестьянин жаждет освободиться от русской «оккупации» и выйти на свободу. Какую свободу? Это мне напоминает старую литовскую же сказочку о неразумной овце, которая жаждала отделиться от родной отары и уйти в лес, чтобы насладиться одиночеством. Ей, видите ли, тесновато было в общем дворе, соседки во сне чересчур шумно дышали… О том, что «свободолюбивую» овцу ждали в лесу серые волки, говорить, видимо, излишне.
Не поверю, что гостеприимному грузинскому народу поперек горла встали те немногочисленные русские семьи, которые живут в Закавказье с «времен очаковских и покоренья Крыма». А ведь были антирусскиелозунги на митингах в Тбилиси! По чьему наущению они появились?
Никогда не соглашусь, что все проблемы духовности и бездуховности мы решим, реанимируя православие, пытаясь навязать народу еще один далеко не безопасный стереотип, будто церковь — единственная нравственная основа общества. Вера в Бога как альтернатива космополитизму и его составляющим — року и порнографии? Полноте! Несерьезно все это…
Ничего не имея против принципа свободы совести, уважая чувство верующих и поддерживая идею передачи церкви ряда памятников архитектуры для восстановления в них культовых обрядов, с уверенностью скажу, что духовенство вовсе не так безупречно духовно, как его пытаются изобразить «прогрессивные богоискатели» нового толка.
Разве руководство церкви, иерархи православия
Но произнесла хоть словечко православная церковь против засилия Жидкого Дьявола, против пьянства, являющегося по всем канонам христианства безусловным грехом, пусть и не таким тягчайшим, как по законам Магомета? Церковь, увы, хранила молчание. Безмолвствуют на этот счет иерархи церкви и сейчас, когда они избраны на Съезде народных депутатов, когда они многочисленно и многократно вещают с экранов телевидения, выступают во всех средствах массовой информации. Что же, позволительно спросить, омерзительный, доводящий христиан — рабов божьих — до скотства и смертоубийства Жидкий Дьявол приемлем для православной церкви? Или она смирилась с его бесчеловечностью, угрозой полного уничтожения русского народа, о духовном и физическом здоровье которого должны в первую очередь заботиться его пастыри, ибо и в православии он составляет арифметическое большинство… Предвижу, что и этот вопрос останется без ответа.
Опасность возродившегося пьянства трудно не заметить, она реальна и по-настоящему страшна. Вот фрагмент из беседы корреспондента «Советской России» с одним из российских прокуроров В. В. Деревщиковым, опубликованной в номере за 5 июля 1989 года.
«…Сегодня преступность растет по всем показателям. Для нашего разговора важно отметить, что в стране каждый седьмой преступник — несовершеннолетний и каждый пятый — в возрасте от 18 до 24 лет. Если к этому прибавить следующую возрастную категорию — 25–29 лет, то в результате увидим, что большую часть преступников составляют молодые люди. Причем отмечается рост преступлений, связанных с корыстными целями, кражи, грабежи, спекуляция. И, конечно же, преступления на почве пьянства.
— Не сказывается ли то, что утратил сегодня реальную силу Указ 1985 года о борьбе с пьянством и алкоголизмом и потому возникла новая волна преступности вообще и подростков в частности?
— На мой взгляд, это совершенно однозначно. Чтобы не быть голословным, обращусь вновь к цифрам. В 1988 году рост преступлений, совершенных в состоянии опьянения, составил 24,3 процента по сравнению с 1987 годом. И это лишь за год! Экзамена на трезвость, значит, и экзамена на разум мы пока не выдержали. Получилось, что любую, даже самую добрую идею можно скомпрометировать бездумным исполнением. Не хватило ни культуры, ни уровня цивилизованности, ни последовательности в проведении этой стратегическиважной политики.
Указ был верным и необходимым, но воплощение и реализация его в жизнь, особенно на местах, были извращены…»
Разгул новой волны культурпитейства — это запланированная преступность, подрыв государственных устоев. К нашему несчастью, не было и нет искреннего желания у административного аппарата покончить с пьянством, ибо сам аппарат, как говорил поэт, «он тоже выпить не дурак».
— Какими последствиями, на ваш взгляд, это может обернуться? — спрашивает корреспондент.
Самыми тяжелыми, ответим ему мы. Ибо пьянство — это падение производительности труда, несчастные случаи, разрушение семьи, убийства, дефективные дети, аварии и катастрофы. Все это хорошо понимают наши враги, а их у нас предостаточно, как бы ни тщились мы разрушить пресловутый «образ врага».