Дневники «Отечества»
Шрифт:
Напомним: говорил это русский мыслитель задолго до того, как Сталин стал генсеком и сосредоточил в руках всю полноту власти. Почему бердяевские слова не взяли на вооружение «Апрель» с «Мемориалом»?
Когда знакомишься с программами патриотических движений и левого, и правого, и центристского толков, то поражает крайняя узость мышления и тех и других «теоретиков». Собственно говоря, теории как таковой у них нет. Есть крикливые лозунги, довольно отчетливо пронизанные жестким каркасом догматизма и метафизики.
Поэтому сегодня мы вовсе не случайно так пространно говорим о корнях метафизичности мышления теперь не страшного никому вождя, которого так догматическиразвенчивают во всех группах и группировках сограждан, эмоционально пробудившихся от застоя и безгласия.
При этом никто не отдает себе отчета и даже не заикается о том, как они будут практическиосуществлять экстремистские предложения… Как, к примеру, Демократический союз намерен вырвать у партии политическую власть? Расстреливая коммунистов? Как будет осуществлена программа пропорционального представительства определенных наций во всех сферах нынешнего бытия? Означает ли это, что если в научном учреждении десять, скажем, горных шорцев или гагаузов, а их положено иметь только троих, то семерых выгоняют на улицу?
В иных творческих обществах, например, договорились до того, что решили не принимать соотечественника, если он какой-либо начальник или коммунист, хотя бы тот и являлся признанным мастером. Виднейшего ученого и публициста, истинно русского патриота не приняли в некое товарищество на основании того, что он, видите ли, не христианин, а язычник, ему, дескать, Перун и Ярила предпочтительнее сына плотника из Назарета. Еще в одном фонде, созданном на основе патриотических чувствований народа, денежные средства беспардонно используются на представительские банкеты, а если точнее, на безудержные пьянки, деньги проматываются налево и направо.
Идет борьба за власть, за влияние, в основе этой борьбы мелочные грызня и свара между лидерами… И все это под лозунгами о перестройке, со ссылками на любовь к народу, спекулятивными заверениями в собственной готовности защищать его интересы.
Никогда не поверю, что литовский, скажем, крестьянин жаждет освободиться от русской «оккупации» и выйти на свободу. Какую свободу? Это мне напоминает старую литовскую же сказочку о неразумной овце, которая жаждала отделиться от родной отары и уйти в лес, чтобы насладиться одиночеством. Ей, видите ли, тесновато было в общем дворе, соседки во сне чересчур шумно дышали… О том, что «свободолюбивую» овцу ждали в лесу серые волки, говорить, видимо, излишне.
Не поверю, что гостеприимному грузинскому народу поперек горла встали те немногочисленные русские семьи, которые живут в Закавказье с «времен очаковских и покоренья Крыма». А ведь были антирусскиелозунги на митингах в Тбилиси! По чьему наущению они появились?
Никогда не соглашусь, что все проблемы духовности и бездуховности мы решим, реанимируя православие, пытаясь навязать народу еще один далеко не безопасный стереотип, будто церковь — единственная нравственная основа общества. Вера в Бога как альтернатива космополитизму и его составляющим — року и порнографии? Полноте! Несерьезно все это…
Ничего не имея против принципа свободы совести, уважая чувство верующих и поддерживая идею передачи церкви ряда памятников архитектуры для восстановления в них культовых обрядов, с уверенностью скажу, что духовенство вовсе не так безупречно духовно, как его пытаются изобразить «прогрессивные богоискатели» нового толка.
Разве руководство церкви, иерархи православия не понимают, чем грозит советскому народу повальное пьянство, в которое ввергли нас прежние правители и апологеты культурпитейства? Нет, никогда не поверю в ихнюю несообразительность на этот счет!
Но произнесла хоть словечко православная церковь против засилия Жидкого Дьявола, против пьянства, являющегося по всем канонам христианства безусловным грехом, пусть и не таким тягчайшим, как по законам Магомета? Церковь, увы, хранила молчание. Безмолвствуют на этот счет иерархи церкви и сейчас, когда они избраны на Съезде народных депутатов, когда они многочисленно и многократно вещают с экранов телевидения, выступают во всех средствах массовой информации. Что же, позволительно спросить, омерзительный, доводящий христиан — рабов божьих — до скотства и смертоубийства Жидкий Дьявол приемлем для православной церкви? Или она смирилась с его бесчеловечностью, угрозой полного уничтожения русского народа, о духовном и физическом здоровье которого должны в первую очередь заботиться его пастыри, ибо и в православии он составляет арифметическое большинство… Предвижу, что и этот вопрос останется без ответа.
Опасность возродившегося пьянства трудно не заметить, она реальна и по-настоящему страшна. Вот фрагмент из беседы корреспондента «Советской России» с одним из российских прокуроров В. В. Деревщиковым, опубликованной в номере за 5 июля 1989 года.
«…Сегодня преступность растет по всем показателям. Для нашего разговора важно отметить, что в стране каждый седьмой преступник — несовершеннолетний и каждый пятый — в возрасте от 18 до 24 лет. Если к этому прибавить следующую возрастную категорию — 25–29 лет, то в результате увидим, что большую часть преступников составляют молодые люди. Причем отмечается рост преступлений, связанных с корыстными целями, кражи, грабежи, спекуляция. И, конечно же, преступления на почве пьянства.
— Не сказывается ли то, что утратил сегодня реальную силу Указ 1985 года о борьбе с пьянством и алкоголизмом и потому возникла новая волна преступности вообще и подростков в частности?
— На мой взгляд, это совершенно однозначно. Чтобы не быть голословным, обращусь вновь к цифрам. В 1988 году рост преступлений, совершенных в состоянии опьянения, составил 24,3 процента по сравнению с 1987 годом. И это лишь за год! Экзамена на трезвость, значит, и экзамена на разум мы пока не выдержали. Получилось, что любую, даже самую добрую идею можно скомпрометировать бездумным исполнением. Не хватило ни культуры, ни уровня цивилизованности, ни последовательности в проведении этой стратегическиважной политики.
Указ был верным и необходимым, но воплощение и реализация его в жизнь, особенно на местах, были извращены…»
Разгул новой волны культурпитейства — это запланированная преступность, подрыв государственных устоев. К нашему несчастью, не было и нет искреннего желания у административного аппарата покончить с пьянством, ибо сам аппарат, как говорил поэт, «он тоже выпить не дурак».
— Какими последствиями, на ваш взгляд, это может обернуться? — спрашивает корреспондент.
Самыми тяжелыми, ответим ему мы. Ибо пьянство — это падение производительности труда, несчастные случаи, разрушение семьи, убийства, дефективные дети, аварии и катастрофы. Все это хорошо понимают наши враги, а их у нас предостаточно, как бы ни тщились мы разрушить пресловутый «образ врага».