Дневники «Отечества»
Шрифт:
Уже загадили, скажем мы, и согласимся с тем, что положение складывается катастрофическое. Мы, человеки, очень уж гадкие, самодовольные, отвратительные в беспардонной наглости, возомнившие о себе Бог знает что, существа. Кстати, вряд ли он, Всевышний, имя которого из уважения к чувствам верующих пишу с большой буквы, вряд ли этот справедливейший из тиранов существует. Ибо даже Господь милосердный не смог бы вынести те безобразия, кои уже натворили, творят и еще навытворяют его подопечные, жалкие людишки, бросившие в несусветной гордыне вызов Природе.
Порою такое омерзение охватывает глядучи на архиподлости разумных вроде бы видов, так противно
Но это так, минутная слабость. Ломать — не строить… Сие доказали человечеству революционеры всех мастей, а сейчас ура-перестройщики доказывают, либералы,разрушающие то, что уже есть, нимало не озаботясь о том, что элементарная логика предполагает подготовку того, что придет на смену, заранее.
Нет, ума на это у отечественных радикаловне хватает. Злит меня одно: почему не видит народ, что королиперестройки все как один голые?Где тот не андерсеновский, датский, а русскиймальчик, который произнесет сакраментальную фразу: «А король-то голый!»?
Нет, верят в «вырубленные виноградники», хотя это чушь собачья, инспирированная разновеликим сельхозпублицистом Ю. Черниченко, — перечитайте ответ по этому поводу Егора Кузьмича Лигачева на последнем партийном съезде — другие верят в чудо-пленку, которая из трезвого человека может на экране сотворить заурядного выпивоху-хулигана, обожествляют рынок как панацею от всех бед, гарантию того, что в каждом доме появятся мыло и видеомагнитофоны, верят в свободные экономические зоны, откуда поползет по стране не финансовая кабала, а конвертируемая валюта. Верят чему угодно, начисто отметая при этом элементарный здравый смысл.
Доколе такое будет продолжаться?
Оппоненты архиепископа Кирилла, сразу осудившего нравственную позицию Зубра, нашумевшего в перестроечной публицистике Тимофеева-Рессовского, будто ничего нет выше науки, довольно деликатно возражали иерарху, будто бы одновременно соглашаясь с ним и его доводами. Это верх благородной дискуссии — возражать, соглашаясь. Или наоборот, соглашаясь, возражать. От перемены мест слагаемых сумма не изменяется. Помните из арифметики?
Даже сам Гранин, давший Зубру вторую жизнь, прошелся по «опасно возрастающему самомнению человека, которое и привело во многом к экономическому кризису».
А потом, ничтоже сумняшеся, заявил, что истоки окаянного антропоцентризма гнездятся в язычестве, в последнем его, дескать, куда больше, нежели в христианстве:
— И нет совершенно восторга перед гармонией, красотой природы, неисчерпаемостью ее тайн, перед которыми достижения разума — ничто. То есть человек с малых лет воспитывается в сознании своего могущества, исключительно. Он не рассматривает себя как часть природы. И в этом больше языческого, чем христианского.
Сие слово члена Союза писателей СССР Гранина о современных учебниках биологии. А знает ли сей дискутант, что самые совершенные учения о гармоничном слиянии человека с Природой были созданы язычниками-греками, а возрожденцы-утописты, проповедавшие идеи казарменного социализма — смотри, как образец, «Утопию» и «Город Солнца» — были правоверными христианами? Да, в поклонении древних славян богу солнца Яриле больше смысла и разумного соглашения
Впрочем, разговор о подозрительно громкой шумихе вокруг реанимации христианства в Отечестве тема особая, и мы к ней обязательно вернемся.
Но вот объективности ради скажу, что только мысли, высказанные архиепископом Кириллом, носили в упомянутой дискуссии деловой, практический характер. Впрочем, в прежние времена православная церковь как раз и отличалась здоровым практицизмом. Проявив недюжинную эрудицию, ею не всегда могли блеснуть академики и доктора наук, владыко вполне толково поставил вопрос о том духовном базисе деятельности человека, от которого и зависит его личностное и общественное видение мира. И вот тот взгляд, который навязали нам в эпоху Возрождения и позднейшие времена предтечи нынешних либеральных витий, как раз и получил кособокое развитие, когда в стройной фигуре Человека гипертрофированно выпятилось одно только брюхо.
Вот и стали мы племенем с обширными животами,куда стараемся захапать все, что плохо лежит, все, что удается урвать у ближнего, а то и самого дальнего.
Злой инстинкт, обозначенный как вполне безобидное с виду слово вещизм,завладел не только душами соотечественников. Он властвует всюду, рефлекс безудержного потребления, и человечество пока еще не знает, как избавиться от него именно потому, что сегодня люди управляются одними понятиями о добре и зле, а завтра уже другими.
И если в основе нравственности лежит принцип относительности, — сказал архиепископ Кирилл, — то у нашего общества и у всей человеческой цивилизации нет шансов на выживание.
II
А вот и пример такой относительности.
Утром 8 июля 1990 года, оторвавшись от недописанных страниц этого «Дневника», спешу в киоск на станции Голицыне за свежими газетами.
На первой полосе еженедельной газеты «Поиск», газеты академиков и гособразователей, вынесены в шапкуслова: «Обвинения в адрес Сталина преувеличены!»
Ничего себе, правда?! Хватаю этот восьмиполосный листок… и приношу читателям мои извинения за легкий розыгрыш. Конечно же, до такого плюрализма мы не дожили. Пока в обвинениях Сталину никто усомниться не имеет права. Шайка бандитов по-прежнему бичует предводителя, резонно надеясь, что от этого их собственная вина — пусть не их лично, отцов и дедов, позднее казненных за не менее тяжкое палачество — станет меньше.
Конечно же, на первой полосе «Поиска» написано: «Обвинения в адрес Троцкого преувеличены». А на шестой странице обширное интервью под названием «Демон революции», оно посвящено жизни и деятельности Лейбы (Льва) Давидовича Троцкого (Бронштейна), сочиненное журналисткой Ладой Ляшенко и членкором Павлом Волобуевым, носит крайнекомплиментарный характер.
При этом логика члена-корреспондента, к которой он прибегает, дабы обелить и возвеличить демонареволюции, просто потрясает. Вот вам, друзья, примерец на выборку.
В январе 1925 года Троцкий выходит в отставку и начинает заниматься формированием новых идей, анализирует НЭП и его перспективы.
— Именно к этому периоду, — вступает в разговор журналистка, — относится и левацкая идея Троцкого о сверхиндустриализации, подхваченная и осуществленная Сталиным? Плоды ее реализации мы пожинаем и поныне.