Дневники св. Николая Японского. Том V
Шрифт:
О. Сергий Судзуки извещает о посещении христиан в Какогава, Химедзи и Акаси; везде исповедал и приобщил; крещено только в Акаси двое. Пишет еще о крещении в Оосака четырех и присоединении из католичества одного. Церковь в Оосака, по–видимому, умирилась. Тимофей Ирино отправился в Вакаяма, а Якову Адаци оо. Оно и Судзуки отправили мое письмо об увольнении его со службы тотчас по прочтении его.
Во время всенощной камнем разбили стекло в окне Собора, чего давно уже не было. К счастью, ночной дворник Василий, во время службы охраняющий Собор, успел схватить одного из пяти шедших вместе и бросавших камни; попался на этот раз взрослый, которого можно принудить заплатить за разбитое; до сих пор попадались больше дети, ниже возраста для законных требований; кажется, попавшийся — приказчик из какой–то лавки; его сдали в полицию.
3/16
Утром, пред обедней, говорят мне, что «диакон Стефан Кугимия захворал». А другой диакон — и вместе проповедник в квартале Сиба — Яков Мацуда иногда не является к службе. Думал я, что придется о. Семену Юкава говорить на Литургии ектении вместо диакона, а мне читать Евангелие. К счастью, Мацуда явился служить. Но это подало мне мысль поставить еще диакона для Собора, чтобы не оставаться иногда без диакона на службе, что Собору совсем не было бы прилично. Просматривая список всех служащих Церкви в Токио, я остановился на катихизаторе в Асакуса, Петре Уцида: ему уже за тридцать лет, кончивший курс Семинарии, имеющий уже двоих детей, служивший доселе беспорочно, обладающий порядочным голосом. Велел о. Семену прийти ко мне после Литургии, переговорил с ним, как с духовником Петра Уцида и имеющим его у себя под рукою на службе; о. Семен не сказал ничего противного поставлению Уцида во диакона, кроме того, что он иногда груб в своих шутках. Потому сказал я о. Семену прислать ко мне Петра Уцида во вторник в два часа, сообщив ему конфиденциально, для чего он призывается, для того, чтобы дать время обдумать и решиться.
Первое, что требуется, — это твердое желание и решение служить Церкви всю жизнь — имеет ли он его? И прочее. О. Семен продиктует ему, что нужно обдумать, с призыванием Бога в помощь, прежде чем прийти ко мне. — Потом позвал я о. Павла Сато, ныне поправляющегося от паралича, спросить, не знает ли он какого–либо препятствия к поставлению Уцида во диакона для Собора. Он тоже не нашел ничего, а он духовник семинаристов и должен знать их хорошо. Больше спрашивать некого; выбора здесь не требуется, ибо ставится диакон для Кафедрального Собора. Итак, если со стороны самого Петра Уцида не найдется препятствий, то он и будет поставлен диаконом, с тем, конечно, чтобы продолжал по–прежнему состоять катихизатором в Асакуса.
Павел Соно письмом в две сажени отвечает на посланное ему увольнение со службы за то, что мать свою — христианку — похоронил по–буддийски. С самого начала заявляет, что принимает увольнение, как заслуженное им, по считает нужным объясниться. Объяснение разделяется на две части: первая состоит в описании, как он старался достать денег на погребение матери, но не мог, потому предоставил погребение собравшимся родным, которые объявили, что по–буддийски похоронят, приняв расходы на себя; если же по–христиански, то они ни сена не дадут на него. «В этой крайности, — пишет Соно, — я должен был согласиться на языческое погребение». Сказал и соврал. По его телеграмме о смерти матери ему тотчас же послано было телеграммой 15 ен. Во второй части оправдывается против взведения будто бы на него обвинения, что он проповедует ересь. Пред мною о. Кавано в этом не обвинял его. Но в этой части объяснения немало горьких истин против о. Кавано. В прошлом году Собором Павел Соно назначен был служить в Кумамото, но о. Петр Кавано переместил его в Янагава, так как «Кумамото–де родина Соно — он там дурно вел себя в язычестве — это будет воспрещать успехам его проповеди». Отчасти, может быть, и правда; но это до того озлобило Соно, что он в душе сделался врагом о. Петра; и целый год Соно ровно ничего не делал в Янагава, а только гулял и читал буддийские книги, как сам откровенно и несколько раз повторял это в письме. Тут же описывает, какой о. Петр плохой священник; о проповеди нисколько не заботится; служит по праздникам или слишком поздно, или слишком рано; на богослужения собираются всего два–три христианина, а иногда ни одного, кроме кого–нибудь из его собственной семьи; главная страсть его — рыбная ловля и возделывание огородных овощей; для той и другого забрасывается всякое церковное дело; в семье бьет жену. Повторяет Соно несколько раз: «спросите всех служивших здесь катихизаторами — все скажут то же». Обвинение о. Петром его в ереси вышло от того, что он, читая от нечего делать буддийские книги, говорил иногда с христианами, что вычитал в них, но без тени какого–либо притязания на распространение буддийских мыслей,
Заключает Соно положительным утверждением, что, пока о. Кавано священником в Янагава, успеха проповеди там не будет, и Церковь будет такою же мизерною, какова она ныне. — Правда. Но где же тот, кого бы поставить вместо Кавано?..
Отвечено Павлу Соно, что письмо его прочтено и что если он еще желает служить Церкви, то пусть поручит сестру с детьми родным, а сам едет сюда для службы где–либо вдали от Кумамото, где он скомпрометировал себя, — сестре он может помогать отовсюду. В нем есть добрые черты, которыми можно воспользоваться для Церкви.
О. Феодор Мидзуно вернулся из своих Церквей в Симооса. Везде исповедал и приобщил христиан. Крестил двадцать восемь человек. Проповедь у катихизаторов Узава, Канасуги и Масуда идет оживленно; только у Хираяма плохо — за то же он всего «ходзё».
Вчера вечером разбившего стекло в Соборе полиция прислала с извинениями и велела ему вставить стекло вместо разбитого им.
[Пропуск в оригинале]
Не знаю, что делать с о. Сергием Судзуки. Видимо, плохой он священник и даже плохой человек. Недаром год за годом христиане Оосака, хоть не все, настаивали на взятии его от них; я все думал, что неопытен, мало–помалу сделается мудрым. Но на навозной куче, знать, только поганки растут. Черного кобеля не вымоешь добела. Церковью править, видимо, не по его душевным средствам. Знать, придется его взять сюда, к Собору.
5/18 декабря 1900. Вторник.
Катихизатор из Асакуса Петр Уцида был в два часа; сказал, что имеет решительное намерение и желание служить Церкви всю жизнь, что никаких препятствий к исполнению своего желания не предвидит, и прочее, почему выслушал от меня предложение быть при Соборе диаконом и принял его. В следующее воскресенье назначено его рукоположение. Прибавил ему содержание 4 ены (будет получать отныне от Миссии 18 и 2 имеет от христиан Асакуса, всего 20 ен в месяц) и дал на подрясник 15 ен. У него уже трое детей (не двое, как прежде записано).
Катихизатор Савва Ямазаки, из Наканиеда, описывает посещение Церкви о. Петром Сасагава; больше шестидесяти было исповедников и причастников. Особенным усердием отличаются всегда в этой Церкви церковные старшины Василий Канно и Моисей Теразава. Письмо такое хорошее, что послано для напечатания в «Сейкёо—Симпо».
Инна Яги, жена катихизатора Авраама, на письмо от меня вернуться к мужу, вновь отвечает решительным отказом и требованием развода, не указывая решительно никаких причин к тому.
Илья Яци, катихизатор в Исиномаки, неугомонно, вот уж третий раз, просит помощи в 19 ен на какие–то свои расходы (должно быть, по путешествию на родину, в Оою). Нечего делать, послал сегодня 12 еп в дополнение к 7, посланным прежде с советом просить остальное у своих христиан — бесплодным советом.
Моисей Минато, с острова Сикотана, пишет, что скоропостижно умер там один мужчина, но было рождение одной девочки, которую крестить настоятельно упросили его, не дожидаясь священника, так что христиан–курильцев, по–прежнему, остается шестьдесят один, но из них только двадцать три мужского пола, остальные тридцать восемь — женского. Моисей сетует на это неравенство, не представляющее виды на благосостояние Сикотанской Церкви. Пишет еще, что бонза, посланный туда обращать наших христиан в буддизм, среди бесплодного проживания там захворал и лежит теперь опасно больной.
6/19 декабря 1900. Среда.
Тезоименитство нашего Государя.
Утром написал бумагу в «Городское управление города Кёото» о том, что «земля под храм там приобретена и храм строится на пожертвования иностранных христиан, что земля и храм будут собственностью Православной Церкви в Кёото, что о. Мии, поставленный указом Епископа там, — распорядитель на церковной земле и по постройке храма и прочих зданий и представитель Церкви пред местными властями; он ручается за средства для содержания храма и за уплату всех законных налогов на церковную землю и здания, но за него, в свою очередь, ручается Епископ, по Вселенскому Церковному Закону — главный распорядитель как церковных дел, так и церковного имущества (Апостольское правило 41)».