Дневники св. Николая Японского. Том V
Шрифт:
Бойкая Miss еще пощебетала похвалы нашему Собору и сожаления, что у них нет такого, взяла свой бицикл и отбыла.
Погода все эти дни стоит светлая, но холодная.
24 декабря 1899/5 января 1900. Пятница.
С восьми часов — Часы Царские и Литургия Василия Великого, кончилось в одиннадцать часов.
После полудня чтение церковных писем. Матвей Юкава очень хвалит благочестие Афонасия Абе и его жены Иоанны, дочери секретаря Нумабе: богомольны, строго соблюдают праздники, приходя издалека на общественную молитву в Накацу. Просит послать им иконы Спасителя и Богоматери в киотах для дома; у них небольшая икона. — Яков Ивата очень дурно пишет
Во время чтения писем — гром экипажа, и подали карточку «Александр Иванович Павлов, камер–юнкер двора Его императорского Величества, поверенный в делах и генеральный консул в Корее». Оказывается, что он мой старый знакомый: больше десяти лет тому назад с посланником Давыдовым был у меня — тогда он был морским офицером. Вопреки всяким опасениям о нем, он очень мирно настроен по отношению к Японии, но корейское Правительство крайне не уважает — говорит, что ни одного порядочного человека в нем нет — все продажный и своекорыстный народ. Особенно дурно он отзывается об американских миссионерах в Корее — это какие–то низкопробные авантюристы там, а не веропроповедники, только и занимаются политическими дрязгами и интригами, и до того пошлый народ, что Павлов не принимает их у себя.
С шести часов всенощная. Освещение было великолепно; пели превосходно; молитвенному настроению ничто не мешало, только грустно было, что мало христиан в Церкви; кажется, иностранцев было не меньше, чем наших христиан.
25 декабря 1899/6 января 1900. Суббота.
Праздник Рождества Христова.
С девяти часов Литургия. В первый раз пошел в Собор с алмазным крестом на клобуке. Служили со мною пять японских иереев. К половине службы набралось много христиан; немало было также иностранцев — должно быть, все миссионеры и миссионерки; из последних некоторые всегда преусердно кланялись на все мои благословения. Много было и причастников, взрослых и детей. Вышедши из Церкви, нашел у себя еврейку, желающую креститься, и механика, ее руководила; они тоже были в Церкви, но под крест не подходили; оставил их пить чай вместе с профессорами Семинарии, говорящими по–русски. Певчие пропели обычное Христославление с о. Павлом Сато во главе, и прочее все, как обычно.
В два часа отправился в Посольство с поздравлением, после чего у себя принял поздравлявших посланника Розена с женой и князя Лобанова с княгиней; последние вместе с тем и прощались — 13 числа уезжают в Россию; кажется, совсем отсюда, так как князь уже десять лет консульствовал в Иокохаме.
Потом отправился к о. Сергию Глебову, на Кудан–зака, и поздравить с праздником, и попросить, чтобы познакомился с еврейкой и занялся приготовлением ее к крещению.
С шести часов всенощная; служил о. Петр Кано; пели оба хора; из города христиан почти никого.
26 декабря 1899/7 января 1900. Воскресенье.
Ночью выпал глубокий снег, оттого, должно быть, христиан в Церкви было весьма мало. Между ними был некто Михаил, христианин из Владивостока, несколько месяцев тому назад принявший крещение там, наученный Сергием Сёодзи, по профессии небольшой (как сам говорит) торговец, двенадцать лет живущий во Владивостоке и опять туда
В два часа прибыли поздравители из Коодзимаци: о. Алексей Савабе с катихизаторами, певчими, Воскресной школой и многими христианами — и было обычное Христославление, и за ним угощение. О. Павел Савабе, по причине холода и дурной дороги, не пришел; Воскресная школа была тоже в неполном составе. Пропели певчие в четыре голоса, школа в один — стройно.
Чтение церковных писем. С шести часов всенощная.
27 декабря 1899/8 января 1900. Понедельник.
С восьми часов Литургия, отслуженная о. Петром Кано при нении обоих хоров. После нее поздравительницы — матери с детьми служащих Церкви. Затем я уехал в Иокохаму, по делам в банки и для поздравления князя Лобанова, которого дома не застал, и Кира Алексеевича Алексеева, чиновника нашего Министерства финансов, агента по своей части здесь.
28 декабря 1899/9 января 1900. Вторник.
Оказывается, что вчера, расхаживая целый час на сквозном ветру в вокзале, простудился. Целый день лежал больной. Вперед урок — не ошибаться, когда нужно поспеть к поезду.
29 декабря 1899/10января 1900. Среда.
Целый день в постели — и весьма жаль: утром был секретарь Общества членов Верхней Палаты спросить, какого я мнения касательно вероисповедного билля (сюкёо–хооан). Из–под одеяла я ответил чрез Давида Фудзисава «согласен с ним (сансей)». Давид сказал потом, что этого только и нужно было ему — ну и ладно! Потом еще пришли сказать, что умер дворник Семинарии — престарелый, семидесятидевятилетний Аризаке. Царство Небесное! Пусть будут похороны на счет Миссии, которой лет пятнадцать служил.
30 декабря 1899/11 января 1900. Четверг.
Пришлось позвать врача, чтобы смог поскорей освободиться от хворобы — сейчас же постукиванье, прижиманье, пульверизатор, снадобье разное, но вследствие всего этого и значительное облегчение к вечеру, и ночь проспал спокойно.
Кир Алексеевич Алексеев, финансовый агент, приезжал проститься, он тоже отправляется домой и на том судне уходит, на котором князь Лобанов с семьей, — послезавтра.
31 декабря 1899/12 января 1900. Пятница.
Давид Фудзисава утром пришел с письмом от катихизатора в Ямада: извещает, что был большой пожар там, и христианских домов сгорело девятнадцать. Выдал тридцать восемь ен послать сейчас же, по две ены на дом, и велел отдать письмо в Церковный Вестник с воззванием; быть может, и христиане несколько пожертвуют.
Иван Акимович Сенума приходил сказать, между прочим, что ученика четвертого класса Конона Ока берут из Семинарии — «он–де должен жениться, и невеста ему приготовлена, и работать по дому». А при прошении о принятии в Семинарию было обычное обещание на бумаге, за печатоприкладством, что отдается вполне на воспитание и служение Церкви. Так–то бессовестно обманывают Церковь, и, точно черви, точат ее крохи! «Воспитывают–де хорошо, и нравственность берегут, и ум развивают, — отчего не воспользоваться? А там ищи с нашего брата, коль придет время надуть! Что поделаешь? Правительству не пожалуешься на протори, — школа частная. Больше нигде и суда нет!» И так как более сильных берут в солдаты, наиболее надежных обращают домой с наглостью (при подобных случаях даже и «спасибо» никогда не скажут), остаются почти все только слабые и бездарные — вот и гадай о будущем преуспеянии Церкви! Впрочем, не по нашей вине все это; мы переменить обстоятельств не можем. Итак, да будет воля Божия!