Дневники теней. Книга первая
Шрифт:
– Настоятель Артуа, с отцом Турианом горе. Он умер, но обстоятельства смерти его необычные. Он захлебнулся.
15 мая 824 года
Красный свет освещает помещение. Я лежу на больничной койке, хаотично шевеля ручками и ножками. Мертвенно-холодное прикосновение бёдер пробирает до глубины души. У стены лежат два не дышащих тела с чёрными как смоль вздутыми венами. Глаза их затянутыми плёнкой молочного цвета. Передо мной возникает тень. Её глаза, горящие рубиновым цветом, зачаровывают и пугают одновременно. Тень приближается. Я прекрасно помню что будет. Сейчас она протянет ко мне лоскуты
– Я знаю о тебе намного больше, чем ты думаешь, - произнесла она и я проснулся.
Сегодня мой семнадцатый день рождения. Сны не прекратились, но стали меня пугать меньше. В совокупности с моими видениями они стали для меня больше загадкой, нежели кошмаром. Но почему мне приснилась она? Что за извращенную фантазию подкинуло мне моё больное подсознание на этот раз? Прошло чуть меньше двух лет с момента нашего знакомства. Что же вызвало в памяти её образ?
17 декабря 822 года на улице было холодно. Метель мела уже третий день не прекращая. Все силы обитателей монастыря были направлены на очистку двора от снега. Тяжёлая работа была тщетной, так как только что очищенные участки сразу засыпало снегом. Но если ей не заниматься, то любая коммуникация между постройками была бы невозможной. В районе трех часов дня в воротах монастыря появился неожиданный гость. На ногах гостя были надеты серые стертые валенки. Длиннополый нагольный кожух пережил по своему виду не одно поколение. Из-под старого пухового платка, которым была покрыта голова и обмотано лицо, были видны только глаза с переносицей. Понятно было, что гость сильно измотан дорогой и непогодой. Вступив на территорию монастыря, гость встал на колени, воздал руки к небу и через мгновение, потеряв последние силы, упал на землю без сознания. Всё это действо не минуло взора настоятеля, который моментально распорядился отнести гостя в паломнический корпус. Сам он направился туда же, показав мне жестом следовать за ним.
В паломническом корпусе было холодно, так как в монастыре уже давно никто не гостил, а прогревать помещения без нужды не было смысла. Братья скоро затопили печь, зажгли свечи. Постепенно помещение стало наполняться теплом.
К моменту, когда гостя внесли в помещение, он уже пришёл в сознание. Оглядев всех испуганными глазами, начав разматывать платок, гость произнес:
– Спасибо вам за заботу и предоставление крова. Могу я позволить себе чуть больше и попросить у вас воды?
Голос гостя походил больше на голос молодой девушки, что и подтвердилось, когда был снят с головы платок. Худое личико с выразительными скулами, пухленькие губы, острый чуть вздернутый кверху нос. Светлые, почти пепельные волосы завитками спускались вниз. Брови тонкие, аккуратные. Длинные ресницы обрамляли голубые узко посаженные глаза.
Оцепенение охватило всех собравшихся в комнате. Я смотрел на неё и не мог отвести взгляд - сердце трепетало и странное тепло разошлось по телу непроизвольно вызывая румянец на щеках. Ощущение усиливалось тем, что она смотрела прямо мне в глаза и взгляд её, как мне казалось, был полон нежности и заботы. Как смотрят
– Меня зовут настоятель Артуа. Приветствую вас в монастыре Гуриар. После того как вы придёте в себя и будете готовы, приглашаю посетить нашу трапезную, где вас напоят и накормят. После я посещу вас и посвящу в устав монастыря, дабы пребывание было не в тягость ни вам, ни нам. Мы рады гостям, но правила обязаны соблюдать все. Позвольте узнать, как вас зовут?
– учтиво поприветствовал гостью настоятель, которого явно несильно удивило открытие.
– Меня зовут Кастэла, настоятель. Благодарю за радушный приём. Обещаю соблюдать устав и не обременять вас сильно своим присутствием. Я надолго здесь не задержусь, через неделю погода улучшится, и я двинуть в путь.
Гостье было на вид лет восемнадцать. Красота её поразила меня. Женщины были редкими посетителями нашего пристанища. А если таковые посетители и были, то возраст их, как правило, превышал сорок лет. Молодых девушек я видел лишь несколько раз возле реки - это были жители ближайших сёл, ходившие в окружающий нас лес по грибы да по ягоды. Общаться мне с ними не приходилось. К Кастэле же я испытывал непонятное, незнакомое доселе чувство. Когда я о ней думал или её видел мой рассудок будто бы затуманивался. Я становился рассеянным и беззаботным. Каждый её взгляд в мою сторону заставлял моё сердце вспыхивать, разнося по всему телу бесконечное множество иголочек, создающий лёгкое онемение. "Неужели она меня замечает. Неужели я ей интересен", - роились мысли в моей голове. Ненавязчиво, но далеко не случайно, я стал пытаться чаще попадаться на её пути, находиться поближе и видеть её чаще.
Как и сказала Кастэла пребывание ее в монастыре заняло лишь неделю, но эта неделя оказалась незабываемой. Первые два дня мы не подходили друг к другу. Встречи наших глаз, казалось, совсем не смущали её, что не сказать про меня. Щеки мои моментально наполнялись румянцем, глаза непроизвольно опускались вниз.
– Ты меня преследуешь?
– напугала меня Кастэла, неожиданно появившись за спиной.
– Н-н-нет, что ты, я просто шёл... Я просто шёл к настоятелю, - неумело соврал я.
– Тогда ты идёшь не туда, я видела его около хлева. Точно его искал?
– Да, конечно. Зачем мне придумывать.
– Ну как знаешь. А я думала, что мы с тобой подружимся. Показалось, что тебе это интересно. Напридумывала себе всякого.
– Мне? Да. Мне интересно. Да, я хочу.
– Какой смешной. А как же настоятель? Или дело не срочное?
– Да нет. Совсем не срочное. Ничего важного.
– Ну, раз так, пошли со мной.
Я слепо повиновался и пошёл следом, несмотря на то, что через полчаса должен был идти на занятия с отцом Григором. Кастэла повела меня к амбару с сеном, который находился в отдалении от основных построек. В голове рождались разные мысли как подобающие будущему монаху, так и ему не подобающие. Фантазия, воспаленная предстоящим уединением, рисовала различные картины. Но когда ворота амбра оказались закрыты все мои фантазии мигом рухнули, нанеся болезненный удар в область сердца. Я стоял неподвижно, смотрел на амбар и чувствовал, что на глазах вот-вот навернутся предательские слезы.