Дни и ночи
Шрифт:
— Разумеется, — повыше задрав подбородок, чтобы не выдать своей растерянности и недоумения. — История, амбулаторная карточка — это те документы, которые защищают и нас, и пациента, они отражают весь путь лечения и…
Он фыркнул и насмешливо хмыкнул.
— Ни черта они вам не дадут, Александра Олеговна! — опять не дав договорить, прервал ее Тимофей Борисович. — Это просто бумажки! И вы — дура, если полагаетесь на них!
Саша резко встала. Кем бы он ни был, но она не собиралась терпеть оскорбления. Даже от человека, которого уважала много лет.
— Может быть и так! — не сдержав
А потом, ощущая, что и сама разозлилась, обиженная на такое отношение, сняла халат и пошла домой, благо, время позволяло, она и так задержалась на рабочем месте.
Но даже пешая прогулка под легким ветром и теплым солнышком не помогала унять злость и раздражение. Наверное потому, подходя к своему дому, Саша все еще бурчала в уме и возмущалась тем, как повел себя Тимофей Борисович. Даже не обращала внимания на любопытные взгляды встречных людей и своих соседей. Сейчас ей было плевать. Подумаешь, идет новый врач и бурчит себе под нос. Будет им еще один повод для сплетен. Чтоб не скучали люди!
Она уже успела познакомиться с этой чертой местного населения. Когда в среду вечером, возвращаясь домой, узнала от Никитичны, что большая часть соседей считает ее любовницей своего шефа. Потому как кто-то видел, как Тимофей Борисович выходил утром из ее дома, едва ли не голый. Вот только население не могло определиться — то ли она давно была его любовнице и сейчас переехала, а раньше он ездил к ней, то ли Саша настолько ловкая особа, что решила подмаслиться к новому начальнику и соблазнила того в первый же день?
Сначала она опешила и пришла в ужас. Не успев приехать, оказаться центральной фигурой местных сплетен… Саша возмутилась и начала рассказывать Никитичне и про Тихона, и про свои «ранения», нанесенные испуганным котом. И про то, как Тимофей Борисович ей помог.
Но старушка только отмахнулась.
— Да, ты не обращай внимания, дочка, — продолжая выдирать сорняки из своих цветов, отмахнулась соседка. — Им лишь бы поговорить. А ты — лицо новое, тебе еще не успели все косточки перетрясти. Лет через пять, люди успокоятся, потеряют интерес. А пока — им без разницы, что там было на самом деле, главное, что подробности по-грязнее да поинтересней были. А я и без твоих объяснений знаю, что не такой Тимофей, да и ты — не такая, — Никитична лукаво подмигнула. — Вы ж грамотные, интеллигентные. Даже если приспичит, будете вокруг да около ходить, потому как нельзя вести себя так. А глядишь, самим легче стало бы, если бы проще на жизнь смотрели, — она сипло рассмеялась, увидев ошарашенный взгляд Саши.
— Да, ты не бойся, Александра, обойдется все, — заметила Никитична, поднимаясь
Поскольку выхода особого не было, Саша прислушалась к словам соседки. А сейчас… ей было просто все равно. Пусть хоть сумасшедшей ее сделают в своих россказнях, без разницы!
Как он посмел назвать ее дурой?! Может это тут было нормой, но Саша к такому не привыкла! Да Антон, несмотря на все свои грехи, ни разу не повысил на нее голос! На Сашу, вообще, ни разу в жизни не кричали. Никто. Тем более начальники. И за что?!
Честно говоря, она настолько разозлилась, что даже Тихон, похоже, это ощутил. Во всяком случае, питомец старался держаться от нее подальше и тихо мурлыкал, будто надеялся этим успокоить хозяйку. Но Саша не поддавалась умиротворяющему звуку, насыпав коту корма, она раздраженно металась по комнатам, то пытаясь читать, то стараясь приготовить ужин себе. Но надолго ее не хватало и Александра вновь начинала ворчать себе под нос, возмущенная поведением начальника.
А в семь часов кто-то постучал в ее дверь. Никого не ожидая и решив, что пришел Ваня, которого Никитична часто посылала, чтобы что-то передать, или наоборот попросить, после того, как Саша скупилась в городе, она попыталась поглубже вдохнуть. Не хотелось ни за что сорваться на паренька.
Однако, распахнув входную дверь — Саша уставила на Тимофея Борисовича. Гладко выбритого. А ведь утром он пришел на работу, не озаботившись такими мелочами.
Тот хмуро ответил на ее удивленный взгляд и кивнул на коробку в своих руках.
— Надо обработать ваши раны, — не особо разборчиво пробормотал он таким тоном, словно кто-то пригнал его в шею.
Саша скривила губы и скрестила руки на груди. Сегодня была пятница, и с вечера среды она сама смазывала царапины, обходясь зеркалом и ватными палочками. Не видела необходимости напрягать Тимофея Борисовича или еще кого-то. Да и «ранами» — подживающие следы когтей Тихона навряд ли можно было назвать.
— Они уже зажили, — стоя в дверях и не думая пропускать его внутрь, ответила Саша таким же тоном. — Там и обрабатывать нечего.
Тимофей Борисовичи нахмурился и выдвинул вперед подбородок.
— Я ваш лечащий врач и мне видней, — возразил он и подошел впритык, нависнув над Сашей.
Она бы рассмеялась, если бы не была на него обижена. Ну и аргумент.
— Что толку смотреть на царапины через три дня? Там уже ничего не осталось.
— Я сам решу, — отрезал Тимофей Борисович и приблизился еще.
Если она не хотела, чтобы он в нее врезался — придется отойти, а значит — впустить в дом. Тимофей Борисович посмотрел на нее из-под нахмуренных бровей, словно бросал вызов.
Как маленький ребенок, честное слово! Нет, чтобы просто извиниться.
Насмешливо хмыкнув, Саша отвернулась и прошла в комнату, не сомневаясь, что он пойдет следом.
Тихон лениво приоткрыл один глаз, осмотрев гостя, но не увидев, видимо, ничего для себя интересного, вернулся к отдыху.
— Садитесь, — все тем же тоном велел он, словно это она незваная пришла к нему и потребовала осмотра.