Дни силы и слабости
Шрифт:
После топота копыт послышался шорох собачьих лап. Сейчас будет проситься.
– Фэри, открыто! – вопит Матильда с дивана.
Дверь медленно-медленно открывается, в комнату заходит метис добермана и пуделя. Черная шерсть каракулем. Висячие уши. Глаз почти не видно из-за меха. Из него вышла бы неплохая иллюстрация для детской книжки о добре.
С небрежностью Джеймса Бонда он захлопывает дверь задней лапой и ковыляет на кухню – завтракать.
Рядом с холодильником стоят два пластиковых контейнера из-под маринованных помидоров. Это
– Сенк еще не вернулся, Фэри, еды пока нет.
Пес разочарованно оглядывается. Матильда уже успела укутаться в покрывало, найти безопасно твердую горизонтальную поверхность – в виде подлокотника – для чашки с какао и выложить на коленях Макиавелли так, чтоб он не падал.
– Пока его нет, можешь побыть на диване.
Фэри удивленно приподнимает уши. Деточка, ты серьезно?
– Давай-давай, а то Сенк вернется и будешь спать на коврике.
Фэри благодарно урчит и запрыгивает на диван. Несколько кругов вокруг своей оси – для уюта – и комфортный утренний сон обеспечен. Никакого мытья лап. Они и так чистые, кто бы там что ни говорил.
Он выкладывает голову Матильде на колени.
– Хочешь послушать Макиавелли?
Она убедилась, что кружка надежно поставлена на подлокотник и можно чуть-чуть подвинуться, не столкнув ее. Затем съехала ближе к краю – чтобы Фэри мог вытянуться. Он с довольным безразличием относился к любому чтиву, которое хозяйка открывала по выходным, надеясь тем самым повысить его интеллектуальные способности. И Макиавелли – не исключение.
– Ну слушай.
Она открыла первую страницу и, проигнорировав «шапку» с посвящением и эпиграфом, сразу перешла к делу:
– «…Обыкновенно, желая снискать милость правителя, люди посылают ему в дар то, что имеют самого дорогого, или чем надеются доставить ему наибольшее удовольствие, а именно: коней, оружие, парчу, драгоценные камни и прочие украшения, достойные величия государей. Я же, вознамерившись засвидетельствовать мою преданность Вашей светлости, не нашел среди того, чем владею, ничего более дорогого и более ценного, нежели познания мои в том, что касается деяний великих людей, приобретенные мною многолетним опытом в делах настоящих и непрестанным изучением дел минувших. Положив много времени и усердия на обдумывание того, что я успел узнать, я заключил свои размышления в небольшом труде, который посылаю в дар Вашей светлости. И если с той вершины, куда вознесена Ваша светлость, взор Ваш когда-либо обратится на ту низменность, где я обретаюсь, вы увидите, сколь незаслуженно терплю я великие и постоянные удары судьбы…»
Матильда задумалась.
– Фэри. А ведь это не так уж и сложно, правда? Такое каждый может. Вот взять, к примеру, нас. Оружия у нас полно. Ты сойдешь за коня. Парчу можно сделать из занавесок бабы Лиз. А украшения я и сама слеплю, был бы пластилин. Так что устроить государю вечеринку мы можем. Когда у нас будет государь, достойный этих почестей.
Матильда была в курсе политической ситуации в стране и в силу детского
Фэри недоверчиво поднял брови. Матильда тут же спохватилась:
– Нет-нет, не волнуйся, я тебя никому не отдам. Ты – мой конь, только мой. Это я так, теоретизирую.
Лучше не спрашивайте, откуда она понабралась словечек вроде «теоретизировать».
– «…Начну с того, что наследному государю, чьи подданные успели сжиться с правящим домом, гораздо легче удержать власть, нежели новому, ибо для этого ему достаточно не преступать обычая предков и в последствии без поспешности применяться к новым обстоятельствам…» Фэри, ты слушаешь?
Пес только начал погружаться в дрему, но, услышав свое имя, тут же распахнул глаза и зевнул.
– «…При таком образе действий даже посредственный правитель не утратит власти, если только не будет свергнут особо могущественной и грозной силой, но и в этом случае он отвоюет власть при первой же неудаче завоевателя». Фэри, мне кажется, это написал не Макиавелли, а наша Энн.
Пес поднял голову. На лестнице послышались легкие, едва слышные шаги.
– Блин. – Матильда вскочила с дивана, стащила с него Фэри и помчалась в прихожую.
Рядом с дверью валялся отвергнутый лист бумаги. Из его верхнего края торчала булавка. Детский почерк, оранжевый карандаш. «Правила: 1. Не шуметь. 2. Не мешать. 3. Не трогать квак Старшего Брата. 4. Не бегать как слон. 5. Каждое утро чистить зубы, причесывать волосы и мыть за собой посуду…» Матильда схватила это мракобесие и мигом прикнопила обратно на дверцу шифоньера. Вчера вечером, как только Сенк ушел, оно было радостно сдернуто и зашвырнуто в самый грязный угол – туда, куда принято ставить мокрые кроссовки.
Сенк всего на одну ночь ушел по своим делам, а в квартире уже запахло свободой и безнаказанностью.
0.2. Сенк
Поднимаясь по лестнице, Сенк подсчитывает, сколько останется денег после того, как он заплатит за квартиру. Зарплаты едва хватило бы даже на одно жилье. Программист с математическим образованием, аналитик больших данных в городе Ж зарабатывает немногим больше разносчика пиццы. Ежемесячная дань съедала две трети доходов. И как только нормальные люди живут?
Ответ всплыл в голове мгновенно, и он был очевиден: воруют, закладывают фамильные драгоценности, влазят в долги. Продают почку. Сенк еще раз мысленно поблагодарил самого себя за находчивость и достаточное количество ума. Приятно, однако, знать, что ты можешь обеспечивать и себя, и свою сестру, и ее собаку без контакта с криминалом. Это дает ощущение какого-то полноценного богатства. Вот у кого-то там безрадостные будни, а у нас тут все хорошо. Вот другие едва концы с концами сводят, а у нас тут лакшери. Какао пьем. Главное, только за квартиру не забыть заплатить.