Шрифт:
1987
Пролог
Будто специально усаженные по росту, они образовали своего рода ступеньки: самая маленькая сидела с краю, а рядом с ней – два ее старших брата. Один, три и четыре года. Они вели себя не так, как свойственно малым детям, – не ерзали, не болтали свешивающимися с жесткого сиденья худенькими ножками. Новенькие ботинки неподвижно висели над натертым до блеска полом. На лицах детей не отражалось ни скуки, ни нетерпения, ни любопытства. Они сидели, молча уставившись на выкрашенную белой краской стену, будто там шел «Том и Джерри». Со стороны эта застывшая сцена выглядела
Они сидели там уже около получаса. Совсем скоро они смогут встать со скамьи, но никто из взрослых, наблюдавших за ними через застекленную стену из комнаты совещаний, не торопился приблизить этот момент. Недавно жизнь детей совершила крутой поворот, но это было ничто по сравнению с тем, что им предстояло. Когда они уйдут отсюда, их жизнь изменится навсегда. И хотя на этот раз изменения должны быть к лучшему, в них тем не менее крылись свои недостатки, и только время могло показать, дадут ли они о себе знать в будущем. В этом-то и была загвоздка: невозможно что-то предположить с уверенностью, и поэтому так трудно принять решение.
– Да, к сожалению… Мы рассмотрели много вариантов, но специалисты рекомендуют именно этот путь. Детям нужен постоянный дом, и тянуть с этим никак нельзя. Чем старше они будут становиться, тем меньше вероятность, что их кто-то усыновит. Посмотрите на разницу между поиском семей для мальчиков и для девочки. Люди прекрасно понимают, что чем младше ребенок, тем легче он адаптируется к новой жизни. Через два года девочка достигнет возраста своих братьев, и мы столкнемся с нынешней ситуацией! – Решительно набрав в легкие воздух, мужчина для большей убедительности помахал в воздухе пачкой бумаг.
Это были отчеты и заключения экспертов, обследовавших детей. Сидевшие за столом озабоченно закивали – все, кроме молодой женщины, категоричнее всех высказывавшейся против предлагаемого комиссией решения. Из всех собравшихся у нее был наименьший опыт в работе с детьми, и в ней еще теплилась искорка надежды, давно задушенная в других неудачами и разочарованиями.
– Может, все же подождать? Как знать, может, нам удастся найти семью, готовую взять их всех вместе? – Она перевела взгляд на детей, застывших на скамье неподвижными каменными изваяниями, и крепко прижала скрещенные руки к груди, словно боясь, что из нее может улетучиться весь ее оптимизм. Вспомнила, как выглядели дети, когда их дело дошло до властей: грязные, истощенные, с давно нечесанными светлыми завитушками волос, огромными голубыми глазенками и размазанными по замызганным щекам следами от слез. – Это должно быть возможно!
– Я же только что объяснил! – раздраженно ответил мужчина с отчетами и уже в третий раз за время совещания посмотрел на часы; сегодня он обещал своим детям поход в кино. – За младшей уже очередь выстроилась, а мальчиков мало кто хочет взять. Спасибо, хоть такой выход есть; а искать какую-то воображаемую семью для всех вместе – безнадежное дело. Мы тщательно проработали весь список семей, желающих усыновить детей. В данной ситуации это самое разумное решение!
К этому трудно было что-то добавить, и участники совещания снова согласно закивали. Однако молодая женщина не хотела сдаваться:
– Но они так привязаны друг к дружке, это видно… Разлука может нанести их психике непоправимый урон.
Теперь пачка отчетов над головой затряслась с такой силой, что у сидящих за столом от разгоняемого ею воздуха зашевелились волосы.
– Два психолога здесь утверждают, что младшим брату и сестре такая разлука пойдет только на пользу. Мальчик, похоже, взял ее под свою опеку, а это ненормально. Он пытается окружить
В этот момент на скамейке произошло движение: младший из братьев, подвинувшись поближе к сестре, обнял ее за плечи и притянул к себе – будто услышал через стеклянную стену, о чем шла речь в комнате совещаний.
– Мне кажется, мы не вправе сомневаться в выводах специалистов, а положение детей на самом деле намного сложнее, чем мы можем себе представить. Я считаю, что нам как минимум нужно поторопиться. Было бы наивно надеяться на какое-то волшебное разрешение ситуации. Его не существует! – Говорившая теперь женщина, похоже, тоже хотела поскорее уйти отсюда; она произносила слова быстро, вдобавок отбивая такт своей речи ногой.
– А что может произойти потом, когда они станут старше и поймут, что, возможно, был шанс предотвратить их разлучение? Мы знаем много примеров тому, что происходит, когда люди озлобляются на систему. Вся жизнь начинает вращаться только вокруг этого, – подал голос староста комиссии.
Он был уже одной ногой на пенсии и надеялся, что это дело будет его последним запутанным делом. Такое желание, по его мнению, являлось вполне заслуженным – голова старосты давно покрылась сединой, лицо изрезали морщины, а карманы были набиты таблетками от гипертонии.
– Приемные родители обязаны хранить тайну усыновления. Так лучше для всех, особенно для младших. Это будет нетрудно, так как у них, скорее всего, не останется воспоминаний первых лет жизни, а девочке вообще всего год. Хотя старший, конечно, может что-то помнить, но сейчас мы не можем знать это наверняка. Воспоминания со временем становятся расплывчатыми, меняются… Что вы помните из того, когда вам было четыре года?
– Да очень многое! – вырвалось у молодой женщины.
Но она, видимо, была единственной с такими ранними воспоминаниями. У других в памяти всплывали лишь неясные расплывчатые обрывки. Впрочем, из первого года своей жизни молодая женщина тоже мало что помнила. У девочки, которую многие хотели удочерить, может все сложиться хорошо. И не только потому, что она такой милый ребенок; трудности прошедших лет больше сказались на мальчиках, и последствия уже проявляются в их поведении – в безудержной любви и заботе о сестре младшего брата и полной безучастности ко всему старшего брата.
Рапорт полицейских, первыми прибывших на место происшествия по телефонному звонку матери детей, производил настолько тяжкое впечатление, что сейчас никто из присутствующих не решался его обсуждать. Если б время смогло стереть из памяти детей эти воспоминания, все были бы счастливы. Но молодая женщина сомневалась, что такое возможно, – слишком сильным было перенесенное детьми потрясение.
– То, что я помню из раннего детства, почти всегда связано с чем-то ужасным: например, когда я в три года прищемила палец в дверях булочной или когда в пятилетнем возрасте увидела, как мою подружку сбила машина. А это не идет ни в какое сравнение с тем, что пережили дети. Боюсь, что мальчики никогда не смогут этого забыть. Вполне возможно, что и их сестра тоже, хотя насчет нее у меня уверенности нет.