До Адама

Лондон Джек

Шли часы. День угасал, а погоня все продолжалась. Красноглазый добивался усталости Быстроногой. Он хотел загонять ее. Наконец, она стала уставать и больше не могла поддерживать прежний темп своего бегства. Тогда она начала уходить далеко на самые тонкие ветки, куда он не мог подойти к ней. Там она могла бы перевести дыхание, но Красноглазый был дьявольски безжалостен. Неспособный следовать за нею, он пытался сбросить ее, раскачивая ветки. Со всей силой и своим весом, он тряс ветку пока не отламывал ее с такой же легкостью с какой другой смахивал муху.

Один раз она спаслась, упав на нижние ветки. В другой раз они не предотвратили ее падения на землю, но смягчили удар. В третий раз, когда он особенно яростно

тряс ветку, она просто перелетела на другое дерево. Прыжок, который она совершила ради своего спасения был чем-то выдающимся. Только на том дереве она смогла передохнуть на тонких ветках. Но она была так утомлена, что по-другому уже не могла избавиться от него, и раз за разом она была вынуждена искать спасения на тонких ветках.

Погоня продолжалась, а Племя продолжало визжать, бить в грудь и скрежетать зубами. Потом наступил конец.

Уже почти стемнело. Дрожащая, задыхающаяся, со сбившимся дыханием, Быстроногая едва зацепилась за высокую тонкую ветку. До земли было тридцать футов и внизу не было ничего, за что можно было зацепиться. Красноглазый раскачивался на той же ветке. Это было похоже на маятник, раскачивавшийся все дальше и дальше под его весом. Внезапно он резко подпрыгнул, как раз перед тем как закончилось движение ветки вниз. Ее пальцы сорвались с ветки, у нее вырвался крик и ее швырнуло к земле.

Но она смогла перевернуться в воздухе и опустилась на ноги. В обычном состоянии при падении с такой высоты ее сильные ноги смягчили бы удар. Но она ослабела и не смогла спружинить ими. Ноги у нее подкосились, лишь ненамного смягчив удар, и она повалилась на бок. Она не разбилась, успев перевернуться в воздухе, но это падение окончательно сбило ее дыхание. Она лежала беспомощная, хватая ртом воздух.

Красноглазый набросился на нее. Он схватил ее за волосы, встал и издал торжествующий и одновременно вызывающий рев, обращенный к запуганному Племени, которое наблюдало за происходящим с деревьев. Наверное, я сошел с ума. Осторожность была отброшена ко всем чертям, также как и желание жить. Красноглазый еще ревел, когда я набросился на него сзади. Мое нападение было настолько неожиданным, что я сбил его с ног. Я обвился вокруг него руками и ногами, стремясь удержать его внизу. Это было бы невозможно, если бы он не удерживал одной рукой Быстроногую за волосы. Воодушевленный моим примером, Большое лицо превратился в неожиданного союзника. Он перешел в атаку, вцепившись зубами в руку Красноглазому, а руками в лицо. Это было время для остальной части Племени присоединиться. Это был шанс покончить с Красноглазым раз и навсегда. Но они остались трястись от страха на деревьях.

Было неизбежно, что Красноглазый победит в борьбе против нас. Причина, по которой он не мог сделать этого немедленно, заключалась в том, что Быстроногая мешала ему. Она отдышалась и начала сопротивляться. Пока он не отпустил ее волосы это его сдерживало.

Он схватил меня за руку. Это означало для меня скорый конец. Он стал подтягивать меня к себе, чтобы вонзить мне в горло зубы. Его рот был открыт, и он усмехался. И, хотя он только начал проявлять свою силу, в то мгновение он так вывернул мне плечо, что я страдал от этого всю оставшуюся жизнь.

И в этот момент что-то произошло. Произошло внезапно. Огромное тело упало на нас четверых, вцепившихся друг в друга. Кто-то в ярости разбросал нас в стороны, и от неожиданности мы выпустили друг друга. В самый момент удара страшно закричал Большое Лицо. Я не знал, что случилось, хотя почувствовал запах тигра и успел заметить проблеск полосатого меха, когда прыгал на дерево.

Это был старый Саблезуб. Пробужденный в своем логове шумом, который мы наделали, он подкрался к нам незамеченным. Быстроногая забралась на соседнее дерево, и я немедленно присоединился к ней. Я обнял ее и прижал к себе, в то

время как она тихо всхлипывала. С земли доносилось рычание и хруст костей. Это был Саблезуб, ужинавший тем, что недавно было Большим Лицом. Красноглазый смотрел сверху злобно горящими глазами на чудовище еще более страшное, чем он сам. Мы с Быстроногой повернулись и спокойно ушли по деревьям к пещере, в то время как Племя собралось наверху и изливала вниз потоки брани и веток на своего заклятого врага. Он бил хвостом и рычал, но продолжал есть.

Именно так мы и спаслись. Это была просто случайность — самая обычная случайность. Если бы я погиб, там, в объятьях Красноглазого, то не было бы никакой связи времен через тысячелетия между мной и потомками, которые читают газеты и ездят на автомобилях, и даже описывают события далекого прошлого, что я сейчас и делаю.

ГЛАВА XVII

Это случилось ранней осенью следующего года. После неудачи с Быстроногой, Красноглазый нашел другую жену и, как ни странно она была до сих пор жива. Еще более странным было то, что у них родился младенец и ему было уже несколько месяцев — первый ребенок Красноглазого. Его предыдущие жены никогда не жили достаточно долго, чтобы выносить его детей. Это был удачный год для всех нас. Погода была исключительно мягкой, а еда обильной. Особенно хороша была в том году репа. Урожай ореха тоже был очень обильный, а дикие сливы были больше и слаще, чем обычно. Короче говоря, это был золотой год.

И затем это случилось.

Было раннее утро, и мы были застигнуты врасплох в своих пещерах. В холодном сером свете большинство из нас проснулись, чтобы встретить смерть. Быстроногая и я были разбужены адским шумом — визгом, вперемешку с косноязычным говором. Наша пещера была выше всех на утесе, и мы подползли к входу и заглянули вниз. Площадка была заполнена Людьми Огня. Их крики и вопли вплетались в общую какофонию, но у них был порядок и план действий, в то время как у нас — Племени, не было ни того, ни другого. Каждый из нас был сам за себя, действовал в одиночку, и никто из нас не осознавал размеров бедствия, которое обрушилось на нас.

Мы стали швырять камни, а Люди Огня сосредоточились у подножия утеса. Наш первый залп, должно быть, расплющил головы некоторым из них, поскольку, когда они отступили от утеса, трое из них остались лежать на земле. Они бились в конвульсиях, а один пытался уползти. Но мы добили их. С гневным ревом, мы, мужчины Племени обрушили град камней на этих троих, лежавших внизу. Несколько Людей Огня вернулись, чтобы оттащить их в безопасное место, но наши камни заставили их отступить Люди Огня разозлились, но стали осторожнее. Несмотря на их сердитые вопли, они держались на безопасном расстоянии и посылали в нас тучи стрел. Это положило конец швырянию камней. Скоро полдюжины из нас были убиты и ранены, а остальные отступили внутрь пещер. Хотя стрелы долетали и до моей высокой пещеры, но расстояние было слишком большим, чтобы вести прицельную стрельбу, и Люди Огня не тратили на меня впустую много стрел. Я был любопытен и хотел все видеть собственными глазами. Быстроногая забилась поглубже в пещеру, дрожа от страха и глухо подвывая, потому что я не возвращался. А я присел у входа и наблюдал.

Битва приостановилась. Это был своего рода тупик. Мы оставались в пещерах, и перед Людьми Огня встала задача как нас выбить оттуда. Они не смели подойти к нам, а мы не могли высунуться наружу из-за их стрел. Время от времени один из них подбирался к подножию утеса, и тогда кто-нибудь из Племени сбрасывал вниз кусок скалы, но его тут же пронзало несколько стрел. Эта уловка срабатывала несколько раз, но в конце концов в Племени не осталось желающих вылезать под обстрел на верную смерть. Положение стало совершенно безвыходным. Это был полный тупик.