До дрожи
Шрифт:
— Блять, куда?! — тут же оживает, резко перехватывая мою руку. Больно!
И физически, и душевно!
— Спасибо за "блядь", конечно! Я так и поняла, что ты меня ей считаешь, — рычу, вспыхивая бордовым, — А теперь пусти!
Пытаюсь выдернуть локоть из захвата.
— Что?! Какая б…Да капец, Алис, ты чего такая сложная! — заводится Артём с пол оборота, судя по стремительно повышающему тон голосу.
И, вместо того, чтобы отпустить, силой возвращает меня обратно на спальник.
— Прямо так идти собралась?! — сверкает
Тут же сжимаюсь, пристыженная. И правда вот бы номер был — так по лагерю гулять! Точно б…! Лихорадочно оглядываю себя. Боже! От стыда помереть хочется. Поправляю плавки, скрывая промежность, одергиваю лиф, заправляя грудь, пальцы дрожат.
Артём тем временем достаёт откуда-то рулон бумажных салфеток и, положив мне одну ладонь на живот, чтобы не дергалась, энергично стирает следы своего удовольствия. Хмуро косится на меня при этом, и под его острыми скулами заметно гуляют желваки.
— Всё? Успокоилась? — интересуется глухо и враждебно, будто это он тут — оскорбленная сторона…!
— Вполне, теперь пойду, — бормочу, копируя его тон.
Сверлим друг друга глазами.
— Почему? — задает через секунду максимально идиотский вопрос.
— Почему?! — у меня вырывается нервный смешок. Где-то на краю сознания слышу поступь накатывающей истерики, — Знаешь что, Базов! — сбрасываю его руки со своего тела, — Можешь подавиться этой записью! Показывай кому хочешь! Выкладывай, где хочешь! Показывай, кому хочешь! Да хоть в кинотеатре крути! Мне уже плевать! Пле-ва-а-ать! — взвинчено повторяю ему в лицо и отползаю к выходу из палатки под его тяжелым, преследующим меня взглядом, — Потому, что хуже уже всё равно не будет!
Рывком дергаю собачку замка вниз, но она не поддается, застряла. Чёрт, меня так трясёт!
— Охренеть, спасибо! То есть вот, что сейчас было, для тебя хуже некуда, так что ли?! — интересуется Артём с ощутимой угрозой в голосе, и у меня боязливые мурашки рассыпаются по спине.
Дёрнув ещё пару раз вниз, всё-таки вжикаю молнией, раскрывая палатку. Выскакиваю наружу словно ошпаренная. Тут же ежусь от ночного, уже заметно остывшего воздуха и, сделав шаг, морщусь, наступив босой ногой на острую гальку.
— Куда босиком-то? — зло ржёт Артём за моей спиной, вылезая следом, и тихо себе под нос, — Ну пиздец, так от меня ещё никто не убегал, — и опять громко, — Да стой ты, Лютик, твою мать!
Хватает меня сзади за плечи, тормозя. Разворачивает к себе, пасмурный и какой-то потускневший что ли, будто свет внутри выключили.
— Стой, — повторяет тихо, задумчивым взглядом шаря по моему лицу, — Обувайся, — кидает мои вьетнамки мне под ноги.
Обняв себя руками и гладя знобящие предплечья, просовываю ноги в шлепки.
— Вот ещё, а то холодно, — ворчливо бурчит Артём, натягивая на меня сверху свою толстовку, которая мне словно мешок.
— Не
Тут же становится уютно жарко. Толстовка просто гигантская, до середины бедра доходит. Утопаю в окутавшем тепле и в запахе её хозяина. Делаю вдох и…Вспышка протеста уходит, оставляя лишь звенящее унынием разочарование из-за того, что всё так неправильно. Смотрю на Артёма исподлобья, пока пытаюсь подкатить рукава. Он взирает на меня сверху— вниз, деловито поправляя капюшон толстовки у меня сзади.
— Спасибо…
??????????????????????????Снова встречаемся глазами. И есть в его взгляде что-то такое, от чего робкая надежда вспыхивает, что для него это не просто так. Нервно облизываю губы, не моргая. Ну скажи что — нибудь…!!!
Но он не говорит. Вместо этого:
— Пошли, провожу, — бросает сердито, пряча руки в карманы плавательных шорт. Отворачивается, немного горбясь.
— Сам бы что-нибудь накинул, похолодало, — поджимаю губы, давя вспышку разочарования.
— Мне тепло, — отрезает Артём, — Идём уже.
Молча бредем к корпусу на пионерском расстоянии друг от друга. Внутри бешусь от этой тишины.
Ну, конечно. Продолжения потрахушек не будет, так о чем со мной говорить, да?!
Вон как размашисто шагает. Торопится сплавить домой, избавится и найдет другую…
Прячу нос в приподнятом вороте Артёминой толстовки, украдкой жадно дышу. До слёз…Ну вот что он такой бесчувственный мудак?! В голове порно кадры из палатки, и от них периодически бросает в жар так, будто Артём на меня овчинный тулуп, а не кофту надел. Волнами краской заливаюсь перед самой собой.
Безвольно обрывками мечтаю, что вот сейчас Базов повернется и выдаст хоть какую— то приемлемую романтическую банальность, за которую я смогу уцепиться и растолковать произошедшее в палатке не как попытку добиться своего и трахнуть меня ради спортивного интереса, а нечто большее.
Даже его вчерашнее внезапное предложение встречаться выглядит теперь для меня как такая же манипуляция, как все эти заверения про "это же просто массаж, очнись, ничего не будет!". А потом — хоп, и его кончающий прибор тычется тебе в лицо. Совершенно, блин, ничего…!!!
Ради заветной галочки так легко врать, да, Артём?
А что потом?
А ничего. Так же молча до корпуса проводит. И выкинет, успокоившись, из головы.
Кошусь на него из-под опущенных ресниц, сглатывая злую горечь. Какая я наивная! Противно…
Сегодня фонарь около крыльца почему-то не горит, лампочка перегорела наверно. Останавливаюсь на первой щербатой ступеньке и, повернувшись к Базову, который теперь одного роста со мной, снимаю было с себя его толстовку.
— Оставь себе, — раздраженно хмурится и тянет края обратно вниз.