До дрожи
Шрифт:
Растирает ладони, поглядывая на меня. Подаётся ко мне ближе и почти шепчет на ухо.
— Знаешь, Алиса, я ведь правда раньше не замечал, что она…
Резкое дребезжание гитарных струн, по которым, по ощущениям, ударили кувалдой, заставляет нас с Наумовым испуганно отшатнуться друг от друга. Причину шума нахожу сразу — Артём с гитарой на коленях сидит напротив, криво и совершенно дьявольски улыбаясь. В его глазах, впившихся в меня, танцуют языки костра, а кажется, что — черти.
— Тёмка, давай веселое что-то! — заказывают ребята вразнобой.
— Давайте весёлое, — громко соглашается.
Снова
— Что, пока не очень всё? — косится на меня Наумов.
— Мхм, — медленно киваю, не в силах отвести от Артёма взгляд, потому что он тоже глядит только на меня.
Это замечают все. И это парализует.
— Он вообще парень хороший, — где-то на краю сознания улавливаю голос Наумова, а потом весь мир как по щелчку пропадает, потому что Тёма начинает петь.
Я не узнаю эту песню, и складывается полное ощущение, что он придумал её специально для меня.
Солнце, море, утопаю в горе Волны, дикий пляж, этот Крым был только наш Каберне Совиньон, ты влюблена, и я влюблён Ты ничья, я ничей, дыхание горячей, горячей…По коже мурашки бегут. Я тону в его зрачках, будто затягивающих в меня в бездну, в его глубоком обволакивающем голосе, и чудится, что костёр между нами расширяется и расширяется, пока не захватывает в плен обоих.
Только твоё фото мне на память и осталось…Артем поёт громче, переходя на припев, въедается в меня взглядом, кривит губы в издевательской ухмылке.
С надписью: "Спасибо, Артём, я никогда так не ебалась!И вокруг костра проносятся шокированные смешки.
Не улыбалась, не влюблялась. Спасибо!!!"— Эй, Артём, а без мата песню можно! — одергивает Наумов Тёму, привставая с бревна.
Базов тут же переводит на него шальные глаза. Обрывает себя на полуслове и бьёт по струнам.
— А без мата уже не получается, Глеб Янович! — выдает с кривой усмешкой и отдаёт гитару обратно Моту, — Всё, всем спасибо. Я пошёл.
Встаёт и уходит, провожаемый общим изумленным молчанием. Смотрю Тёмке вслед до того момента, пока уже совсем не различаю его высокий силуэт в темноте. Штормит так, что физически качает. Всё опять вывернул во мне. Как легко у него это выходит…
55. Алиса
Я
И редкие горячие слёзы как вода бегут по щекам. Утираю их раздражённо, а они опять. И песня на бесконечном повторе.
Я пытаюсь разобраться, как так вышло. И не могу четко сказать. Меня коротит рядом с ним. Я не могу нормально думать. Одни эмоции прут, всё руша на своём пути. Обидные слова, которыми он в меня кинул, до сих пор молоточками стучат в голове, навылет пробивают грудную клетку. И во мне расправляют свои уродливые крылья обида, упрямство и задетая гордость. А любовь из-за них скулит побитой собакой, прячась где-то в уголке. Они выгоняют её, места не дают.
А я хочу, чтобы не так всё было. Я хочу, чтобы любовь…
Рассеянный взгляд останавливается на огромном букете полевых цветов, стоящем в банке на столе. Тонкий, пряный аромат луга пропитывает нашу комнату. Рвано вдыхаю глубже, ловлю эти запахи…
Мы ведь тоже тогда поссорились. И я тоже хлестала словами словно плетью. И он. А потом мне было так плохо. Почти так же, как сейчас. Но я ничего не сделала, просто ждала. Гордая… А вот Артёму хватило сил переступить через себя, через всё, что я наговорила, и показать, что ему важнее мир. И неважно, кто прав, а кто виноват. И что мы друг другу на эмоциях кричали накануне.
А я? А мне важнее?
Но я ведь ничего не сделала, а он так меня оскорбил!
Ну и что теперь? Сидеть и лелеять свою обиду…? Счастлива я что ли сейчас от этого???
Решение приходит вспышкой. Так резко, что подскакиваю на кровати, садясь. Вынимаю наушники. Адреналин впрыскивается в кровь, толчками разгоняется по венам. Даже если прогонит, накричит. Плевать. Я хотя бы попытаюсь, как он с цветами! И все равно страшно, колени слабеют, но я быстро выхожу из комнаты, не давая возможности себе передумать.
Потом, вспомнив, что у нас тут какой-никакой режимный объект, быстро возвращаюсь и хватаю первую попавшуюся коробку с печеньем с полки. И с ней уже иду к вахтерше.
— Здравствуйте, теть Зой, мне бы сегодня попозже прийти, очень надо, может и к отбою вернусь, но вдруг… — улыбаюсь и протягиваю печенье.
— Сегодня попозже, а завтра в академ с пузом, — поджимает вахтерша губы недовольно, — И от сладкого вашего у меня уже сахар шесть и три! Убери!
— Ну пожа-а-алуйста! — тяну, оставляя на краю стола, — О-о-очень надо!