До дрожи
Шрифт:
— С Базовым, — сиплю, раздраженно потирая пальцем экран телефона, будто так можно стереть упрямство этого осла!
— Опять докучает тебе? — хмурится Наумов.
— Скорее я ему, — фыркаю весело на грани нервного срыва.
Кошусь на навигатор. Странно, кажется, что показывает ещё больше времени в пути, чем были раньше…
— В смысле ты ему? — Глеб с интересом поглядывает на меня.
— Занёс меня в чёрный список, решил, что у нас с вами…ну… — делаю в воздухе неопределенный жест рукой и отворачиваюсь к окну.
— Так, стоп…Ты сказала, что вы просто поспорили на этот дурацкий массаж, и он
— Это не вся правда, — бормочу, снова поглядывая на навигатор.
Опять время увеличилось. Сразу на пятнадцать минут! Что такое?!
— Но, Алис, ты же убеждала меня, что между вами ничего нет?
— Кажется, после нашей с вами ночевки в гостинице уже точно ничего нет… Глеб Янович, посмотрите, что там на дороге? Время всё больше и больше…
Глеб масштабирует навигатор один раз, второй…Пока не натыкается на огромный черно-красный затор на единственной трассе, ведущей к нам. И зона десятибалльной пробки растет в навигаторе прямо на глазах.
— Вот чёрт… — Наумов раздосадовано цокает языком, — Там крупная авария похоже, мертво встанет. И не объехать никак.
— Класс.
Мысленно прощаюсь с возможностью попробовать объясниться через два часа с Артёмом. Ну почему я такая невезучая?!
52. Артём
Семь сообщений.
1. Привет, Лисена, я погорячился…
2. Алиса, где ты, черт возьми?!
3. Алиса, я почти взбесился!
Трубку возьми и в мессенджер войди.
4. Алиса, не смешно!
Свою ошибку понял.
Я просто глупо начал
ревновать.
Но все я осознал, усвоил.
Я не хочу тебя терять!
5. Я беспокоюсь! Что случилось?
Ты почему который час молчишь?
Алиса, отвечай!
Ты там взбесилась?
И некому тебя от Глеба отлепить?
6. Ах, значит так?!!!!
Пошел Артемка лесом?!
Ну-у-у ты упрямая коза!
Твоим не отвечаю интересам?
Казна студента для тебя мала?
А этот гусь тебя уже облапал?
Куницына безмозглая права?
Да Глеб тебе годится в папы?
Зачем тебе, Алиса, голова?
Все стер….
Катись все лесом…
Пропало все…..
Наверное, я виноват.
Забанил.
Стер.
Пожалуй, мало.
В завершенье
пьесы:
7. Да трахайтесь! И поцелуй козлину в зад!
53. Алиса
Пробка, в которую мы попадаем, оказывается не просто большой, а эпичной. Перевернутая фура, полностью перегородившая шоссе, горой высыпавшиеся из тента арбузы, и штук пять мелких аварий из-за несоблюдения дистанции по ту и другую сторону движения. В добавок ко всему температура на солнце подбирается к отметке сорок градус по Цельсию, и многие машины попроще предсказуемо глохнут, создавая еще больше проблем.
Мы не успеваем на обед. Мы не успеваем на полдник. В какой-то момент мне кажется, что мы застрянем на этой трассе навсегда, и это моё личное чистилище за то, что я по глупости или неосторожности задурила голову сразу двоим мужчинам. Бог меня наказывает, заперев с одним из них в железной коробке словно в консервной банке. Причем заперев именно с тем, с кем я быть не хочу.
Климат — контроль работает на полную, но это не спасает. Ощущение духоты и раскаленного снаружи воздуха въедается в кожу и противно туманит разболевшуюся голову. Глухое раздражение вызывает всё, даже собственное тело, в котором становится дико неуютно. Часа через четыре личные проблемы отходят на второй план, и единственное моё желание — принять ледяной душ.
Когда наконец прорываемся через затор по организованной полицией реверсивной полосе, Глеб ожидаемо вытапливает педаль газа в пол. Здесь все несутся как ненормальные, пытаясь отыграть убитое время. В салоне становится немного веселей. Устало улыбаемся.
— К ужину должны успеть. Не голодная? — это первое, что Наумов произносит за последний час. Моя компания очевидно тяготит его сейчас так же, как меня — его.
— Не голодная, нет, — качаю головой.
И дальше всю оставшуюся дорогу молчим.
Возвращаемся на базу мы как раз в разгар ужина, но я на него не иду. Я вымотанная, уставшая и ощущаю себя дико грязной, будто не в салоне автомобиля просидела день, а трудилась на каменоломне. А ещё мне страшно встречаться с Артёмом. Я знаю, что это неизбежно, и я даже этого хочу — неизвестность расшатывает до предела нервы, но колени превращаются в желе от одной мысли, чем может закончится наш разговор, и внизу живота характерно сосет холодком.
Если уж суждено с ним окончательно разругаться, пусть я буду хотя бы выглядеть хорошо при этом, а не как жеваная резинка, какой чувствую себя сейчас.
В нашей комнате с девчонками никого, как и во всем корпусе — все ушли на ужин. Отправляюсь в душ, как и мечтала, и долго— долго стою под упругими струями, делая их то обжигающе ледяными, то до предела горячими. С остервенением тру себя мочалкой, выплескивая в каждое движение разрывающую изнутри тревожность.
Когда возвращаюсь в комнату, девчонок там так и не нахожу. В телефоне непринятый звонок от Сони и сообщение, что сразу после ужина все пошли на пляж на лобное место под руководством Наумова. Сейчас разожгут костёр и начнут играть в исторический квиз, девчонки уже записали меня в свою команду. Ждут. Отправляю короткое «ок» и начинаю собираться. Летнее платье, распущенные локоны…руки дрожат, когда наношу макияж.