До дрожи
Шрифт:
— Привет, — облизываю в миг пересохшие губы, наблюдая как Тёма перекидывает одну ногу через лавку, седлая её верхом.
— Привет, — улыбается одним уголком губ, скользя темнеющим взглядом по моему лицу, словно каждый сантиметр жадно ощупывает.
Щеки, нос, губы начинает покалывать как от настоящего прикосновения. А затем и вовсе воздух из лёгких вылетает, потому что Тёма вдруг перехватывает ладонью мой затылок, фиксируя, и крепко целует при всех, толкая мне в рот язык.
??????????????????????????46.
Застигнутая врасплох, я вся деревенею, не в силах ни оттолкнуть его, ни ответить на поцелуй.
Лишь покорно поддаюсь Артёму, не ощущая ничего, кроме бешено долбящего в венах пульса и липких, любопытных взглядов окружающих.
Через секунду гробовой ошарашенной тишины наш столик взрывается улюлюканьем и комментариями. И Тёма прижимает меня к себе и второй рукой, нагло и глубоко шаря языком у меня во рту. Пытается увлечь в игру. Чтобы ответила. Ему будто бы это принципиально важно.
А я не могу.
Даже обнять его в ответ не могу — руки плетьми повисли вдоль тела. Я не против, нет! Просто шокирована, не ожидала, что устроит шоу.
— Артём! Базов! Алиса! — возмущенный и ставший подозрительно визгливым голос Эллы Эдуардовны с трудом пробивается ко мне сквозь шум крови в ушах, — Вы в общественном месте! Хвати уже! Здесь люди едят!
Вся столовая взрывается смехом. А меня ошпаривает стыдом. Чёрт…
Артём нехотя отпускает. Облизываю горящие губы, рвано дыша. Смотрю в Тёмины затуманенные глаза, которые до сих пор так близко.
— Скромный Цветочек, — шепчет Базов с лёгким укором, ведь я так и не поцеловала его в ответ. Подмигивает и, отвернувшись, перекидывает вторую ногу через скамью, садясь правильно, — Извините, Элла Эдуардовна, не хотел портить вам аппетит, — орет на всю столовую, которая тут же снова взрывается смехом.
Элечка краснеет и бормочет что-то невнятное, поправляя очки. Артём как ни в чем не бывало принимается за омлет, а меня до сих пор будто варят в кипятке.
Боже…Беру вилку в руки, а пальцы дрожат. И когда Тёма под столом кладет руку на моё бедро и сжимает, это совсем не помогает расслабиться.
Штормит. Хочется одновременно и замечание ему сделать, потому что хватит уже — и так всю столовку развлекли. И в тоже время слабовольно прильнуть к нему тянет и поцеловать в ответ самой. Хотя бы в шею. Лизнуть теплую солоноватую кожу, чтобы почувствовать вкус.
И пусть все смотрят. Пусть!
Чувствую изучающий взгляд Артёма на своём профиле, кошусь на него в ответ, едва заметно улыбаюсь, прикусывая между зубами кончик языка. Он на это ведёт ладонью по моей голой ноге до самой кромки джинсовых шорт. В промежности становится горячо, а в груди нервно. Какая тут еда?!
— Оу, да вы вместе что ли? — тянет сидящая напротив Анька Куницына насмешливо, — Внезапно ваще…
Что-то в её тоне царапает меня. И похоже не только меня, потому что Тёма убирает руку с моего бедра и, сцепив пальцы в замок, чуть подается к Ане через стол.
— Вместе, — смотрит на нее исподлобья, — Что-то не так?
— Да ничего, — пожимает она плечами, непроизвольно отшатываясь, — Неожиданно, вот и всё. Лютик у нас по Наумову же вроде сопли пускала целый год. Это знает весь поток. А тут ты вдруг…Ну…Ваши дела.
И медленно отпивает кофе, демонстративно выдерживая Тёмкин потемневший взгляд и мило ему улыбаясь. В повисшей тягучей тишине над нашим столом слышно даже, как она делает маленький глоток.
У меня на миг глаза кровавой пеленой застилает. Вот же сучка, а!
Смотрю на неё в упор и мечтаю испепелить. Но она будто не замечает — всё так же пялится только Артему в глаза, от которого гнев обжигающими круговыми волнами расходится по всей столовой. Вижу, как перекатываются желваки под его острыми скулами, когда сжимает челюсти, сверля взглядом Аню.
Мне хочется поддержать, вбить как-то раз и навсегда в него, что всё уже не так, неправда.
Было правдой, да! Но не сейчас.
Я опускаю руку и поглаживаю Тёмину поясницу сквозь футболку, не зная, как ещё это показать. Чувствую, как мужская спина каменеет от моих прикосновений, а затем чуть расслабляется, будто он выдыхает.
— Ерунду несешь какую-то, Ань, не стыдно? Давай я про тебя сплетни повторю, а то может Матвей ещё не все слышал, — улыбаюсь в это время Куницыной, не скрывая в голосе угрозы.
Только тут Анька переводит взгляд на меня, и я вижу подавляемый страх в глубине её зрачков. Конечно, кому захочется трясти грязным бельем перед понравившемся парнем. Тем более, когда у тебя его скопилась маленькая гора. Главная ошибка Ани — она никогда не стеснялась про себя всякий треш рассказывать. И сейчас Куницына похоже сидит и всё, что за год несла, вспоминает…
— Да что ты сразу, Алис, ну херню сболтнула. Извини, — сразу идет Анька на попятную, улыбаясь.
— А че? А я хочу знать! Ну ка, Анька, давай, колись! Грехи тебе отпускать буду! — ржет Мот и берет ее в захват, чуть придушивая.
— Ай, пусти! — хрипит Аня, смеясь и лупя его по руке. Он смачно целует её в открытый рот.
Их возня резко разряжает обстановку. Все будто разом забывают про нас с Артемом. Переглядываемся. Я от его глубоко взгляда розовею. Так и глажу рассеянно низ его спины пальцами.
— Значит, неправда про Наумова? — тихо спрашивает, наклоняясь ко мне.
— Уже неправда, — смущенно шепчу.
— С каких пор? — подается ещё ближе, касаясь лбом моего лба.
— Не знаю. Со вчера…
— Чем докажешь, Цветочек?