До особого распоряжения
Шрифт:
консульства никогда в жизни не имел своего мнения, а был всего-навсего безукоризненным
переводчиком, внимательным и точным. Ито даже не поворачивал голову в его сторону. Он говорил по-
японски и смотрел на Махмуд-бека. В конце концов Махмуд-бек тоже перестал коситься на секретаря.
Перед ним был только один человек - хозяин кабинета, консул Ито.
– Я вынужден вернуться в Токио. Необдуманные действия нашего советника привели к таким
последствиям.
Махмуд-бек изобразил растерянного человека, которого бросают на произвол судьбы сильные,
большие люди.
– Но, господин Ито, что же будет?
– Германия - великая держава, - успокоил консул.
– Войска Гитлера победным маршем прошли по
Европе. Они скоро вступят в Москву.
– Так зачем же?..
Ито поднял ладонь: не волнуйтесь, дослушайте.
Махмуд-бек понимал, что японский консул пригласил его для серьезного разговора, а не затем, чтобы
вежливо пожать руку на прощание.
– Этот проходимец, - Ито имеет в виду Усманходжу, - этот жулик снабжал Кимуру ложной, примитивной
информацией.
– Самое страшное в данной истории, - уточнил Махмуд-бек, - что Усманходжа сам верил подобной
информации.
– Настоящий болван, - пальцы опять скользнули по вискам.
– Племенной вождь Абид Назар осуществлял связь с туркменами в Советском Союзе. В основном -
через родственников, старых, безграмотных, недалеких.
– О, бог мой, до чего дошел советник посольства.
– Я пытался...
– Знаю, знаю, господин Махмуд-бек. Но не следует отчаиваться. Впереди у нас слишком много дел.
Ито переложил журнал на край стола, подальше, с глаз долой. Тоненький информационный вестник
сообщает о голоде и нищете в республиках советской Средней Азии.
Подобными сведениями редакция обязана советнику Кимуре.
«Большевики держат крестьян в специальных помещениях. Выпускают под охраной красноармейцев.
Эти помещения называются колхозами».
Нечего сказать - тонкая пропаганда! Здесь теперь каждый бандит знает, что такое на самом деле
колхоз.
...Разговор с дипломатом в офицерской форме был коротким: с него сорвали погоны. Он зашел
домой, простился с матерью и отцом. Говорят, Кимура даже улыбался по-прежнему. Родителям он
сказал, что едет в храм Никко.
Отец понял сына.
Кимура уже вечером, выйдя из машины, пешком пошел по великолепной дороге, которая прячется под
сводами гигантских криптомерий. Триста лет стоят деревья, застыв в причудливых позах, напоминая в
полумраке сказочных чудовищ. Эти чудовища хладнокровно провожают несчастных паломников к храму
Тосегу. Там в молитвах обращаются ко всемогущему Будде. На портале три хитрых обезьянки: одна
зажимает уши, другая прикрыла глаза, третья - рот.
Кимура всю ночь молился. На рассвете там же, в Никко, недалеко от храма, у водопадов, где
прощаются с жизнью, его нашли со вспоротым животом...
– Нас ждут дела, - повторил консул.
Итак, начинается инструктаж.
– Япония никогда не откажется от своей великой миссии. Она поможет народам Востока освободиться
от большевизма.
– Я боюсь, что эту борьбу попытаются использовать в своих целях авантюристы, подобные
Усманходже.
88
– Второй раз не ошибемся, - успокоил Ито.
– Мы будем помогать умным, преданным своей родине
людям.
Махмуд-бек сделал вид, что не заметил комплимента. А консул продолжал:
– Делайте ставку на молодежь. Конечно, нужны авторитеты: бывшие главари банд, духовные лица. Но
пусть авторитеты не будут слишком деятельными. Они, к сожалению, почти все у вас бездарны.
– Они стареют, - напомнил Махмуд-бек.
– Готовьте молодежь.
– Я остаюсь один, - напомнил Махмуд-бек.
– Вы никогда не будете чувствовать одиночества, - твердо сказал консул.
Махмуд-бек вновь поднял брови.
– Да-да... Ни на один день. Мы будем рядом. Я не хочу, да, собственно, и не время подробно
останавливаться на планах борьбы. Скоро все встанет на свои места.
Какое же место определено Махмуд-беку Садыкову? Вероятно, немаловажное. Иначе бы консул не
вызвал его для последнего разговора.
– Вы знакомы с господином Ахмаджаном?
– спросил Ито.
– С господином Суэто?
– переспросил Махмуд-бек.
– С господином Ахмаджаном, - повторил консул, не повышая голоса, не возмущаясь. Он просто
подчеркнул, заставил гостя понять: иного имени у господина, о котором идет речь, не существует. Теперь,
с сегодняшнего дня, с этой минуты.
Ну как не знать Суэто-Ахмаджана? В городе даже потешались то ли над прихотью, то ли над
серьезным поступком японского гражданина Суэто. Случилась эта история несколько лет назад. Суэто
учился в местной школе, окончил ее и неожиданно принял мусульманство. Теперь он - Ахмаджан и не
вернется в Токио, не заглянет в буддийский храм, где молились его деды и прадеды.
– Вы, вероятно, будете работать с Ахмаджаном. В свое время он сообщит, чего хотят от вас в Токио,
что там думают о судьбе вашего народа.
Очень вежливо, корректно представлен человек, который отныне будет находиться рядом.
Ито поднялся, медленно вышел из-за стола. Поднялся и Махмуд-бек.
– Материальных трудностей вы не будете испытывать. Работайте. Цель у нас одна.
Асакура старательно переводил. Даже на чужом языке японец сумел передать особую степень