До особого распоряжения
Шрифт:
прижался к забору. Тени метнулись в переулок. А Махмуд-бек даже и не пытался достать оружие.
Неужели опять люди Саида Мубошира?
Махмуд-бек перешел пустынный Фруктовый базар. Одинокий сторож молча посмотрел вслед хорошо
одетому господину. У горок дынь спали крестьяне, завернувшись в свои лохмотья. Обязательно у каждой
горки - мальчишка. С детства ребята привыкают к делам, готовятся заменить хилого, больного отца или
деда.
Чайхана была уже закрыта. Махмуд-бек постучался. Хозяин вначале недовольно поворчал, но, открыв
дверь, отступил с поклоном:
– Пожалуйста, господин.
Вероятно, у Махмуд-бека был довольно растерянный вид.
– Что случилось?
Махмуд-бек стоял перед человеком, который многое знал. Выслушав гостя, он возмутился:
– Я разбужу работника. Он проводит вас. Одному нельзя ходить.
Но прежде чем пойти за работником, хозяин усадил Махмуд-бека.
– Теперь можно не только подозревать. Это они. Точно.
– Кто?
– не понял Махмуд-бек.
– Люди Мубошира?
– Нет, другие, - твердо сказал ферганский чайханщик.
В среде бедных эмигрантов давно зрело недовольство своими лидерами. До бедняков все-таки
дошли слухи о новой жизни на родине. Светлые головы сами пришли к выводу: баи и курбаши ни к чему
доброму не приведут.
96
Чайханщик слышал угрозы в адрес Курширмата и Махмуд-бека. Но не придал этому значения. Сейчас
он возмутился:
– Вот что затевают, нищий сброд!
А Махмуд-бек спешил поделиться этой радостью с Аскарали.
Тот был тоже доволен.
– Приятно, что люди начинает все понимать. Однако будь осторожен. Особенно сейчас. Не хватает в
последние дни получить удар, да еще от друзей.
Последний день...
С утренним караваном Аскарали уходил в другую страну. Об этом пока никто не знал, кроме Махмуд-
бека. Завтра на рассвете узнает хозяин и несколько постояльцев, которые только и заняты тем, что
следят за чужой жизнью.
– Ты покинешь город в крайнем случае через два дня. В крайнем случае, - подчеркнул Аскарали.
– Не
позже.
– Но как оставлять эту свору?
– развел руками Махмуд-бек.
– Они и правительство создали.
– Правительство смешное, - покусывал губу Аскарали.
– Смешное... Да...
Он думал о кучке эмигрантов. Конечно, как правительство они не будут признаны ни одной страной,
ни одной разведкой. Но их, озлобленных, готовых на любую подлость, все-таки могут использовать враги.
Даже немцы начали заигрывать с Саидом Мубоширом. Это понятно. В случае гибели, провала Махмуд-
бека гитлеровцы делают ставку на Мубошира.
– Откуда они о нем узнали?
– спросил Аскарали.
– Кажется, - медленно проговорил Махмуд-бек, - кажется, я сам рассказал о Мубошире.
Он был готов покаяться, но Аскарали остановил его взмахом руки:
– Сейчас это не имеет значения. Немцы выходят из игры завтра-послезавтра.
– Мубошир остается.
– Ты прав, - опять задумался Аскарали.
– Остается... Немцы могут обнадежить их. Мубошир будет
ждать.
Казалось, все варианты были уже пересмотрены десятки раз. Сегодня можно свернуть всю работу и
покинуть город. Завтра-послезавтра в дипломатических кругах разразится большой скандал. Завтра-
послезавтра дипломатические представительства Советского Союза и Великобритании заявят протест
по поводу действий немецких специалистов, направленных против союзников. Местное правительство,
разумеется, примет конкретные меры. И нужно же, чтобы в эти минуты встало новое препятствие: Саид
Мубошир, тот самый, с которым, казалось, давным-давно все покончено.
Аскарали предлагает свой план. Махмуд-бек молча слушает. Затем делает несколько замечаний.
– Пожалуй, на этом остановимся, - говорит Аскарали.
– Будь осторожен. Прошу тебя покинуть город как
можно быстрее.
– Ты уже говорил, - улыбается Махмуд-бек.
– Тогда говорил, а сейчас приказываю. Будь осторожен. Ты теперь остаешься совершенно один. Если
же...
– Аскарали не хотелось говорить о последней возможности.
– Если что случится, придет на помощь один из местных интеллигентов, врач. О тебе он, конечно, по-
настоящему ничего не знает. . Кого думаешь оставить связным?
– Шофер Шамсутдин... Он точно все передаст. В смысл не будет вдаваться. Мне предан.
– Хорошо... А теперь давай прощаться...
– Надеюсь, мы скоро увидимся, - как можно бодрее сказал Махмуд-бек, Но голос его дрогнул,
прозвучал глухо, сдавленно.
Махмуд-бек понимал, что времени для завершения дел у него остается в обрез. Считанные минуты.
В городе шла своя жизнь. О событиях в мире могли знать торговцы, менялы, крупные чиновники.
Одни следили за ценой на товары, за курсом денег, другие прикидывали: как на их личном благополучии
отразится победа гитлеровцев в России.
Грамотных, читающих газеты людей трудно встретить в караван-сараях и чайханах. Здесь пользуются
слухами, которые приносят торговые люди из других стран. Купцы, чувствуя внимание окружающих,
медленно пьют чай, рассказывают не спеша, украшая рассказ невероятными фактами и событиями.
Иногда одной фразы достаточно, чтобы замерла вся чайхана и выжидающе уставилась на спокойное
лицо рассказчика.
– Гитлер пришел в Москву.