До пепла...
Шрифт:
И тащил Тоню… в сторону пожарного выхода, оказывается! Двери как раз в торце балкона располагались, открытые, как и положено.
— Телефон она отключит, так что пока связи не будет, — добавил Дамир, уже протолкнув Тоню в проем двери, к лестнице, и она только сейчас осознала, что ее сумочка в его руках… Наверное, во время поцелуя подхватил, когда Тоня ни о чем не думала.
— Всего хорошего, Эля, — Дамир захлопнул дверь, и потянул Тоню по ступеням вниз, обхватив за талию. Что думала по поводу такой постановки вопроса подруга, видно уже не было.
Тоня
— Ты в своем уме, Пархомов?! С какой вдруг радости решил, что я с тобой пойду?! — почти прошипела из-за дикой какофонии разноплановых эмоций, что так и бушевала внутри.
Дамир остановился на одной с ней ступени, охватив всю Тоню внимательным взглядом.
— Замерзла? — словно чуть виновато, поинтересовался он, пропустив мимо ушей ее вопрос. Скинул пиджак, одним четким движением набросив тот на плечи Антонины.
Ткань была одурительно теплой и приятной, пропахшей его ароматом. Действительно замерзла, хоть на балконе и не ощутила этого.
— Пархомов! Катись к черту, а?! — и все равно не поддалась на его уловки Тоня… хотя снимать пиджак совершенно не хотелось! Укуталась глубже, согреваясь.
Он заметил, блеснуло удовольствие в темно-синих глазах. Вытащил ее мобильный из сумочки и в самом деде отключил, проигнорировав возмущенный взгляд.
— Да, Тоня, — будто по взгляду ее это поняв, шумно выдохнул Пархомов. — У тебя есть причины быть злой на меня…
— Злой?! Да мне тебя прибить хочется!!! — прошипела от избытка эмоций.
Вот всегда так, умел Дамир разбудить в ней все самое неистовое и мощное!
— Не стоит, любимая, это уголовное преступление, — запрокинув голову, рассмеялся Пархомов, вновь увлекая ее вниз по ступеням.
А Тоня оказалась настолько дезориентирована тем, как он ее назвал, что в этот раз не сопротивлялась.
— Тебе не кажется, что ты мне кое-что побольше, чем приятное слово и невнятные оправдания задолжал?! — тем не менее не сняла Тоня претензий. — И, постойте-ка, еще же никаких объяснений и не было?! — фыркнула она, не особо охотно двигаясь под направляющим давлением его руки.
— Про звезду не забыл, жду выбора, — подмигнул Дамир. — А в остальном… Ты хочешь объясняться на лестнице? — заломил бровь, кажется кайфуя от ее претензий и поведения. Разве это нормально?! — Тут же холодно, — они вновь оказались на балконе, только этажом ниже, ударило по лицу холодным ветром. — Может, до дома подождёшь?
— Знаешь что, Пархомов?! — психанула вдруг Тоня, обогнав его и выскочив на новую площадку через очередную дверь. — Я точно не собираюсь спускаться с тобой по этой лестнице, — Тоня толкнула другую массивную дверь, ведущую в холл этажа здания у лифтов. — И ехать с тобой никуда не планирую!
— Но как же я тогда приведу тебе все свои аргументы и прощение заслужу? — еще шире ухмыльнулся Пархомов, не отстав от нее и уже успев ударить по кнопке лифта. Обхватил вновь Тоню руками, притянув к себе, то ли согревая, то ли не позволяя увернуться.
— А что дало тебе право считать, что я собираюсь это слушать и прощать?! Ты ясно и лаконично все изложил в записке тогда и после, по телефону, я не дура!.. — на самом деле, как последняя дура, начала скатываться в истерику Тоня, не помогло и то, что вдавила ногти в ладонь.
Он умел ее выводить, оказывается! Спасибо, каким-то чудом от ора удержалась.
— Может быть, то, что я подыхаю без тебя, птичка? — вдруг выдохнул Дамир в ее макушку и… затащил в лифт, как раз открывший двери за их спинами.
У Тони внутри как полыхнуло негодованием! С такой силой! Даже не заметила, что послушно шагнула внутрь, оставшись с ним наедине в небольшой кабине.
— А почему это меня должно волновать, Пархомов?! — с реальной претензией в голосе резко огрызнулась. — Тебя интересовало, каково мне было все это время? Или когда я тот чертов презент от тебя получила? Когда услышала от тебя по телефону: «Не люблю истерик»?! — с сарказмом перекривила. — Тебя хоть что-то из этого беспокоило?! — выпрямила спину, повыше вскинув голову, словно старалась его оттолкнуть от себя.
— Беспокоило, хотя ты и не поверишь! — он как-то невесело скривил губы, имитируя усмешку, но в глазах та не отразилась, там пламя пылало! — До остервенения, любимая! Но тогда казалось, что не могу, не имею права иначе… — будто и не заметив ее попытки отстраниться, Дамир вновь Тоню к себе притиснул, прижал спиной к стенке лифта.
Его руки по бокам от ее головы упираются, окружил собою! Глаза в глаза смотрят, оба не в силах взгляды развести. Губы в миллиметре, дышат друг другом. Эмоции зашкаливают! Всего чересчур: страсти, нужды, потребности друг в друге, обиды, злости… и вины…
В первое мгновение сама себе не поверила, но нет, не ошиблась! И, наверное, именно эта эмоция, обезоруживающе явная сейчас в магнитном взгляде Дамира, послужила причиной того, что в следующее мгновение, когда его губы вновь напали на ее рот, Тоня не отстранилась, навстречу подалась, хоть и ничего не простила. Но так захотелось еще момент для себя урвать! Как же ей, оказывается, его не хватало! Соскучилась почти невыносимо!
«Ужасно! Разве возможно настолько нуждаться в ком-то?!», — мысли из разума не делись никуда, как и боль.
— А той малолеткой нервы успокаивал? — не удержалась, съязвила ему в губы, глотая с привкусом дыма собственную горечь, жгучая ревность внутри печет.
— Я даже не знаю, кто она, Тоня, — обхватил горячей ладонью ее щеку. — Мне ее Никита обеспечил на сегодня, для формы, так сказать, — усмехнулся, то ли укусив, то ли так вот поцеловав, Дамир, явно самодовольно уловив все чувства и эту вспышку ревности. — Никого не было после тебя, птичка, клянусь! — с неожиданной пылкостью ей в губы выдохнул. — Вообще не до баб было, да и… как же мне тебя хотелось! Остальных и не вижу! А ты, блин, замуж собралась!.. Придушить этого твоего придурка хотелось раз двести вчера!.. — резко рыкнул вдруг, с яростью, внезапно поменяв настроение. Она за этими скачками его эмоций не успевала! — Ты — моя!