До поворота (Кровавый Крым)
Шрифт:
— Слышь, — попросил Славу Макс, скинув на горячий асфальт свой похожий на распухшую кишку рюкзак. — Я тут мигом…
Слава только лениво проводил взглядом его широкую спину. Не выспался, в голове что-то тихонько трещало и щелкало, как в забытом телевизоре, потерявшем нужную программу. Щурясь на ярком полуденном солнце, Мила вместе с малыми детьми пыталась выловить в бассейне рыбку. Один раз ей это удалось — алое пятно выскользнуло из тонких темных пальцев и забилось на шершавом бетоне, потом бултыхнулось обратно в воду. Дети счастливо загалдели. Приветливо заулыбались молодые вьетнамочки, чуть приотставшие от своей группы. Дисциплинированная группа уже свернула от голубой
Нечаянно Слава поймал чей-то упрямый взгляд — возбужденно горели на бледном лице ярко-синие глаза. Черная кожа куртки, неестественно вытянутое лицо. Горящие глаза прикрылись черными нашлепками-стеклами… Должно быть, Поганке солнце слепило глаза. Его спутники хмуро держались в тенечке, о чем-то переговариваясь между собой. Мила сидела к ним спиной на бордюре бассейна, теребя нелепую водоросль, и курила. Поганка кивнул своим, и они исчезли в боковой аллее, слившись с группой экскурсантов. Слава не успел даже как следует испугаться, только головой помотал — не померещилось ли по жаре?
Докурив, Мила зашвырнула в водоем водоросль вместе с окурком, отряхнула подмоченные штаны и направилась к Славе.
— Видал? — хрипло спросила девочка.
— Что? Рыбу?
— Черт, опять влипли! Целая стая подвалила. Человек пятнадцать… — она испуганно огляделась по сторонам.
— Что, страшно стало? Испугалась? — Зачем-то решил поддеть ее Слава.
— Дурак что ли? Они нас тут в кустах положат, как плюнуть. Будем цветы удобрять…
Обогнув бессмысленный бетонный резервуар с темной водой и красными рыбками, прямо к ним направлялся черный силуэт. Солнце отражалось, сверкая, от начищенных заклепок, идущих косыми рядами по черной коже короткой куртки. Бритый, или просто лысый, череп был прикрыт соломенной шляпой-сомбреро ялтинского производства. Прямо к ним шел, неприятно ухмыляясь, сам Поганка. Остальных вроде не видно…
— Деру! — скомандовала Мила, перепрыгнув через спинку скамейки, как испуганная кенгуру.
Слава зачем-то замешкался и остался лицом к лицу с главарем людей Рыбака. Тот демонстративно достал из рукава финку. Остановился, слегка склонив голову набок. Потом сорвал сомбреро, отшвырнул в сторону, на клумбу с какими-то красно-желтыми цветочками. Солнце блеснуло на гладкой лысине.
— Говорят, ты крут. Интересно. В Судаке кучу людей положил. А меня — слабо?
Голос у Поганки был высокий, жидкий и совсем не соответствовал грозной внешности. Слава пожал плечами, принял стойку. Поганка начал медленно приближаться по дуге. Слава не двигался с места.
Поганка подошел почти вплотную. Слава ждал. Позади была скамейка, за ней — кусты. В кустах оказаться нельзя ни в коем случае, а вот скамейка…
Поганка сделал резкий выпад финкой. Слава отпрыгнул назад, на скамейку, сразу оттолкнулся и, перескочив через бандита, приземлился у того за спиной. Пока Поганка не успел развернуться, Слава лягнул ногой назад. Но Поганка сделал то же самое — подошва славиного ботинка встретилась с кованой подошвой черного армейского сапога. От сильного толчка Слава покатился вперед, но сумел, перекатившись через голову, развернуться лицом к противнику.
Поганке повезло меньше, он ткнулся лысиной в спинку скамейки. Поднялся, отфыркиваясь. Слава хотел кинуться на него, но вовремя передумал. Поганка уже ждал его, выставив перед собой длинное блестящее лезвие. Слава быстро глянул себе под ноги.
— Камушки ищешь? — усмехнулся Поганка, — а нету! Нету здесь камушков!
Камней действительно не было. Но Слава обнаружил кое-что получше. Пустая бутылка!
— «Розочку» хочешь сделать? Нагнуться не успеешь!
Поганка ринулся вперед. Но Слава не собирался нагибаться за бутылкой. В детстве он любил с мальчишками во дворе гонять пустую бутылку вместо футбольного мяча. Катнув бутылку ногой, Слава поддел ее и метнул в Поганку. Бутылка попала бандиту в колено. Он споткнулся, а Слава, не опуская ноги, пнул его в лицо. Бандит махнул финкой, чуть не отхватив Славе рукав. Слава перехватил руку с ножом, дернул ее, заставив продолжить движение, и выставил свое колено навстречу окровавленной физиономии Поганки. Послышался хруст — наверное, Слава сломал бандиту нос. Финка выпала на асфальт, Поганка тонко взвыл, и продолжал выть некоторое время, держась за лицо обеими руками. Слава занес ногу, чтобы добить противника…
— Шухер! Оставь его, бежим!
Из-за кустов показалась Мила. Она энергично манила Славу и тыкала пальцем куда-то в сторону входа.
— Толпа несется! Бежим!
Действительно, Слава услыхал дробный стук множества кованых подошв по асфальту. Надо было бежать. На всякий случай Слава поднял с земли поганкину финку и сунул в карман. Финка оказалась тяжелой и теплой на ощупь.
— Вон они!
К стуку подошв добавились сухие щелчки. Выстрелы! Слава схватил Милу за руку и рванулся с ней через клумбу к каким-то зарослям. По дороге он с хрустом наступил на сомбреро Поганки.
Заросли оказались жидкими — кривые деревца с жесткой листвой. Снова щелчки. Рядом, у самого лица, обломилась веточка. Слава, вытягивая за собой Милу, проломился сквозь кусты и оказался на краю обрыва…
Нет, всего метра два до мощеной плитами дорожки, по которой идиотским стадом движется экскурсия. Толстые тетки, парни с девушками, лысый старичок в ослепительно-белой рубашке, под которой угадываются контуры майки…
Слава с Милой прыгнули. Завизжала толстая тетка, парень в синей футболке, прижав к себе свою девушку, громко выматерился от неожиданности и сразу ударил Славу в челюсть. Мила юркнула в густые заросли бамбука с другой стороны дорожки. Слава крутанулся вокруг своей оси и с разворота ударил парня со всей силы в переносицу — так, что даже расшиб кулак. Теперь визжали обе — тетка и девушка.
— Извините… — пробормотал Слава и вслед за Милой нырнул в бамбук. Позади раздались новые щелчки, женские крики и мат. Кажется, парень не успокоился и теперь отыгрывался на преследователях. А Слава все полз сквозь бесконечные бамбуковые джунгли и не мог найти Милу. Он уже хотел громко ее позвать, как вдруг услыхал свистящий милин шепот.
— Сюда! Сюда! Оторвались…
Прыгали по облупившейся краске солнечные лучики, прыгали по веткам мелкие суетливые птички, бешенно рвалось наружу перепуганное сердце. Слава потер ушибленный кулак… Краска? Откуда?
Слава понял, что бамбук кончился. Они с Милой сидели, скрючившись, за массивной крашеной скамейкой. Слава уже хотел вскочить и, увлекая Милу, броситься дальше, но Мила дернула его за руку и приложила палец к губам. Слава вопросительно на нее посмотрел, но тут понял, в чем дело. На скамейке сидели двое — и эти двое были Славе знакомы.
Первым был Макс. Он спокойно потягивал минералку из пластиковой бутыли. Потом протянул бутыль второму.
— На, Николенька, остынь.
Второй, Николенька, оказался тем самым странным человеком в странной черной одежде, который когда-то, очень давно, нагнал грузовик на бежевом «мерседесе» со ржавым передком. Тот самый человек с огромным черным пистолетом, который обыскивал странный груз, оказавшйся в фургоне, а потом спас их с Милой, тихо убив нескольких бандитов…